Клады и кладоискатели

После долгих поисков в документах бывшей Ост-Индской компании ему удалось получить ответ на это вопрос. Он нашел контракт, подписанный Летбриджем, и представленные им отчеты.

Во время первой экспедиции на остров Порту-Санту в 1725 году (почти сразу после кораблекрушения) он поднял 349 из полутора тысяч слитков, большую часть пиастров и 9067 серебряных гульденов, а также две пушки. «Остальное я с Божьей помощью достану, если в будущем году выпадет 20–30 дней штиля», — сообщал Летбридж. Свое слово он сдержал, ибо в 1726 году представил слитков и монет «на сумму 190 000 гульденов». По тем временам это было огромное богатство — около половины стоимости всего груза потерпевшего кораблекрушение корабля. После пятилетнего перерыва Летбридж вернулся в бухту Порту-ду-Гильерми, но добыл лишь «один сундук». Позднее он предпринял еще две попытки, однако они «не оправдали затрат», как аккуратно занес в гроссбух клерк Ост-Индской компании.

Итак, картина была ясна. Джон Летбридж оставил в «серебряной бухте» от 100 до 250 слитков, не считая монет и «премногих ценностей и багажа». Робср Стенюи решил собственными глазами поглядеть на Порту-ду-Гильерми.

Он пригласил своих товарищей — Луи Горса, Алена Финка, Мишеля Ганглофа и Роже Перкена — принять участие в этой экспедиции, после чего вылетел на разведку места предстоящих поисков.

Островок Порту-Санту произвел на него впечатление какого-то библейского уголка: океанский бриз шевелил кисейные занавески на окнах старинных, сложенных из бурого камня домов. Жители смотрели на незнакомца с благожелательной улыбкой. Однако сама бухта напоминала вход в преисподнюю: черные скалы, застывшие потоки базальта и разноцветной лавы, нагромождения гигантских обкатанных глыб. К тому же огромный мрачный цирк почти правильной формы окружали отвесные стометровые стены. Было понятно, почему двести двадцать человек нашли смерть в этом жутком месте: крутая волна, разбивавшаяся о подножье, не оставляла никаких надежд на спасение, а грохот шторма поглотил вопли отчаяния.

Впрочем, для команды Стенюи внешний вид бухты Порту-ду-Гильерми не имел большого значения, ведь работать им предстояло все равно под водой. Надо было только не выходить в море даже при небольшом волнении. К счастью, пока оно было спокойно. Так что, когда 19 июня на остров прибыла вся группа, Стенюи обрадовал своих товарищей приятным известием: условия — идеальные, вода — прозрачная, как джин, и теплая, как чай. Поэтому уже на следующий день они приступили к поискам.

«Я нашел судно в первые тридцать секунд пребывания на дне. И это при том, что пришлось немного задержаться на спуске: в левом ухе возникла боль и никак не хотела проходить. Обычно в первом погружении я проверяю, хорошо ли лег якорь лодки. Вот и на сей раз я спускался, пропуская между ладоней нейлоновый шнур. Так, все в порядке, он достаточно натянут, лапы якоря зарылись в гальку… А это что такое? Ржавчина? Якорь зацепился за какой-то длинный проржавевший предмет. Соскребаю налипшие водоросли. Бог ты мой, да это же якорь! Никаких сомнений — якорь «Слот тер Хооге»! Поистине само провидение рукой Летбриджа направило нас в нужное место, — вспоминает Стенюи. — Короткое совещание в лодке. Решаем тщательно просмотреть дно бухты, разбив ее на пять секторов. Мой участок у самого берега, и я не ожидаю никаких сенсаций — такой опытный сребролов, как Летбридж, должен был тщательно прочесать мелководье. Все верно, я вернулся с пустыми руками.

— Множество обломков в моем районе, — доложил Луи. — Ими усыпаны подножия рифов.

— Две полузасыпанные пушки, — объявил Ален.

— В секторе целая куча добра — ружья, ядра и большие металлические обручи, — сообщил Мишель.

Во втором погружении я отправился взглянуть на Аленовы пушки. Они хорошо сохранились, как и лежащие рядом шпонки руля. Проплываю дальше над песчаной долиной и утыкаюсь в северо-западную оконечность бухты. Там обнаруживаю еще одну железную пушку, а по соседству — маленькое бронзовое орудие, груду ядер крупного калибра и несколько винных бутылок характерной старинной формы. У подножия берегового откоса вижу мотки каната и деревянные балки. Чуть в стороне — глиняная голландская пивная кружка. Металлические обручи, о которых упомянул Мишель, густо обросли ракушками, но можно поручиться, что они были надеты на бочонки с водой или вином.

Итак, перед глазами у меня почти полный комплект образцов груза «Слот тер Хооге», описанного первым помощником капитана Таерлинком. Единственное, чего не хватает, это сокровищ».

На обратном пути Стенюи подобрал тоненькую серебряную пластинку, выглядывавшую из-под пустой винной бутылки. На одной стороне было выбито слово «ЗЕЕЛАНДИЯ», на другой — плывущий лев и дата — 1724 год.

К сожалению, ночью задул сильный норд-вест. В бухте разгулялись волны, грозившие тем, кто рискнет выйти в море, повторением участи экипажа погибшего корабля. На пятый день Робер собрал «военный совет»:

— Коллеги! Летбридж писал, что для погружения ныряльной машины ему необходима хорошая погода…

— И ждал ее у моря пять лет, — смеется Ален. — Думаю, нет смысла испытывать наше терпение. Наверняка, нам до Летбриджа далеко.

Впрочем, у современных аквалангистов-профессионалов есть другое большое преимущество перед среброловами: поверхностное волнение для них не препятствие, т. к., если нет шторма, на дне все спокойно. Необходимо лишь благополучно добраться туда.

После непродолжительных дебатов большинство членов экспедиции высказалось за то, чтобы продолжить поиски. И они были вознаграждены за эту смелость настоящей серебряной «жилой»: Луи Горс обнаружил большой ком, сцементированный известью и металлическими солями, покрытый сверху водорослями. Наверху ком разбили и извлекли из него тридцать монет. Когда монеты промыли, они оказались в идеальном состоянии. Это были гульдены и дукаты, в том числе так называемые «серебряные всадники». Кроме того, аквалангисты собрали в тот день солидную коллекцию старинных предметов голландского быта: медные булавки с изящно выполненными головками, пуговицы от камзолов, серебряные пряжки от туфель, фарфоровые трубки и две бронзовые табакерки с гравюрами на крышках.

Тогда же выявился главный враг подводных кладоискателей — песок. Чтобы добраться до ценностей, предстояло отгрести массу песка в океане. Члены экспедиции попытались бороться с ним с помощью пожарного брандспойта, но силы были неравны: песок обрушивался в вырытые ямы быстрее, чем его успевали выгребать. К концу месяца стало ясно, что нужно не перемещать песок, а удалять его с места поисков. Но для этого требовался грунтосос, или, на худой конец, пневматический разгрузчик сыпучих материалов с всасывающим соплом. Только где его взять на заброшенном острове?