Жан-Кристиан Птифис - Иисус. Жизнеописание Христа. От исторической реальности к священной тайне

Иисус был неистощимым рассказчиком. Царство Божие он сравнивал со скрытым в поле сокровищем или редкой жемчужиной: нашедшие их в радости своей продают все свое имущество, чтобы их обрести {275} . Однако Царство Божие очень маленькое. Оно не дает себя обнаружить, как закваска, которую женщина положила в три меры муки, чтобы поднялось тесто {276} ; как горчичное зерно, которое человек взял и посеял на поле своем {277} . Это семя меньше всех других, но, когда оно вырастает, бывает больше всех злаков и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его… Труды людей не влияют на его рост. Не меньшее вырастет и из семени, пустившего корни незаметно. Сначала из него родится трава, потом колос и, наконец, зерно, которое сожнут серпами во время урожая {278} .

Иногда метафора превращается в притчу. Сидя на носу лодки, которая стояла на якоре в бухте долины Семи источников к западу от Капернаума [31], Иисус обращается к теснящейся на берегу толпе: «Слушайте!» И рассказывает: вот вышел сеятель. Он сеял семя свое. Но случилось, что иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали его. Иное упало на каменистое место, где было немного земли [32]. Несколько семян взошло, но, не имея корней, они засохли с восходом солнца. Иное семя упало в терние, и терние заглушило его. Иное упало на добрую землю. Оно принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать. «Кто имеет уши слышать, да слышит!» — заключает Иисус. Когда же толпа рассеялась, Иисус объяснил смысл притчи ученикам. Семя есть слово Божие. Сатана стоит у дороги и похищает посеянное. Каменистая почва — это ненадежные люди. Когда настает скорбь или гонение за слово, они обязательно соблазняются. Не дадут плода и те, кто слушают слово среди терний, то есть среди забот этого мира, соблазнов, которые предлагает богатство, и мирских наслаждений. По счастью, остается добрая земля. Здесь взрастает изобильный урожай, и сеятель — сам Господь — может лишь радоваться тому {279} .

Вот еще одна притча с земледельческими мотивами. Царство Небесное подобно домовладыке, который посеял доброе семя на поле своем. Но ночью его враг посеял среди пшеницы плевелы. Слуги спросили своего господина, нужно ли вырвать их. Тот ответил: «Нет. Чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергивали вместе с ними пшеницы, оставьте их расти вместе до жатвы. И во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в связки, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою» {280} .

Для рыбаков Иисус рассказывает притчу, связанную с их трудом: Царство Небесное подобно неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода. Когда невод наполнился, его вытащили на берег и, сев, начали отбор. Хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон. «Так будет и при кончине века: изыдут Ангелы, и отделят злых из среды праведных, и ввергнут их в печь огненную: там будет плач и скрежет зубов» {281} .

Итак, Иисус не избегает образа очистительного пламени {282} . Но, используя столь любимую древним Израилем апокалиптическую лексику, он дистанцируется от суровых предсказаний Иоанна Крестителя. Иисус по-новому интерпретирует его наследие. Он настаивает: нет, правосудие не будет осуществлено сразу. Нет, Царство Небесное — это не грозное предзнаменование, но время прощения и бесконечного милосердия, которое утоляет любые печали и возрождает Творение во всей полноте Божественного замысла. Это сокровище, бесценная жемчужина, и нужно спешить завладеть ею. Бог Иисуса — Бог не могущества, славы или правосудия, но в первую очередь — любви. «Бог есть любовь» {283} , — пишет хорошо понявший мысль Иисуса евангелист Иоанн в своем Первом послании. Доброта Бога бесконечна. Она не укладывается в рамки любого представления. Бог подобен пастуху, который нашел в горах заплутавшую овцу и обрадовался о ней более, чем о девяноста девяти, не отбившихся от стада {284} . Бог без причин и щедро дарует людям Свое милосердное прощение, претендовать на которое они не имеют никакого права. Заслуги, как объясняет Иисус в притче о работниках и виноградаре, не имеют никакого значения. Те, кто проработали лишь один час на исходе дня, получили ту же плату, как и нанятые с самого утра. Главное, чтобы человек согласился потрудиться в винограднике Спасителя {285} . Вся история еврейского народа — это лишь предвестие и подготовка этой Благой вести (а по-гречески благая весть — «евангелион»).

Радость спасения близка. Царство Божие необратимо изменяет мир и скоро преобразует его. Оно неожиданно возникнет в сердцевине Истории. Более того: Царство Божие уже здесь! Именно так: время исполнилось! {286} «Не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть» {287} .

То, что Царство одновременно уже здесь и только грядет, на первый взгляд кажется странным противоречием. Как же объясняется эта загадка? Царство уже началось, но пока видны лишь его первые плоды. Мы находимся между двумя эпохами: между тем, что уже есть, и тем, чего еще нет. Ведь, как заметил Ориген, Царство есть Иисус Назарянин, живущий в своем окружении, но его истинная природа — то, что он Христос, — раскроется лишь после его смерти {288} .

Матфей объединил все сказанное Иисусом в пять речей, каждая из которых посвящена отдельной теме. Это было сделано, чтобы отразить главную суть послания Иисуса: вероятно, собранное в этих речах было сказано во многих разных случаях. Наиболее известной из этих литературных компиляций считается Нагорная проповедь. По традиции принято считать, что Иисус произнес ее на одном из холмов к западу от Капернаума {289} . Сидя на земле, он говорил о том, как достичь вечного блаженства в Царстве Божием. Проповедь открывается Заповедями блаженства {290} .

«Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать, и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас» {291} .

Этот литературный жанр, в котором ощущается дух семитской поэзии, был не нов. В качестве наставлений, как стать мудрым, и призывов вести праведную жизнь Заповеди блаженства часто встречаются на страницах Ветхого Завета. Некоторые из Заповедей блаженства Иисуса напрямую восходят к литературе о том, как стать мудрецом: например, когда Иисус превозносит кротких, «ибо они наследуют землю», он вдохновлен строкой из псалма 36: «А кроткие наследуют землю». В апокалиптической литературе эти Заповеди выходят за рамки обыденной морали. Это одновременно призыв переносить страдания земного мира и обещание утешения в последний час. Они составлены так, чтобы готовить человека к будущей жизни в Боге и концу мира. Форма Заповедей блаженства у Матфея — два четверостишия из коротких строк, написанные в третьем лице, и следующая за ними длинная девятая строка, которая написана во втором лице, — по всей видимости, более исторична и в любом случае больше соответствует литературе своего времени, чем предложенная Лукой. Лука использует три коротких строфы и одну длинную и добавляет к ним четыре проклятия (напомним, что это Евангелие было написано в греческой среде) {292} . Специалист по кумранским рукописям отец Эмиль Пюэш подчеркивает, что девять Заповедей блаженства у Матфея по структуре и композиции до того напоминают некоторые тексты ессеев на иврите, что даже насчитывают одинаковое количество греческих слов {293} . Это не значит, что Иисус искал источник своего вдохновения рядом с Мертвым морем. Он просто использовал иудейское культурное наследие, а оно, естественно, было у него общее с его современниками.