Жан-Кристиан Птифис - Иисус. Жизнеописание Христа. От исторической реальности к священной тайне

Слушатели озадачены. Разве, согласно пророчеству Нафана, помазанник Божий не должен быть из рода Давида и из Вифлеема, родного городка этого великого царя? Специально упоминая о Вифлееме, про который говорил пророк Михей, евангелист Иоанн, несомненно, делает намек тем, кто знает, что Иисус действительно родился в этом городке, в Иудее… Это один из случаев иронии Иоанна: персонаж рассказа не знает того, что известно читателю.

Споры были ожесточенными, но в итоге никто не осмелился арестовать Иисуса. Даже солдаты из охраны Храма покорились его словам. Когда эти охранники пришли к первосвященникам и начальникам фарисеев, то услышали суровые упреки: «Почему вы не привели его?» Почему же солдаты не подчинились приказу? «Никогда человек не говорил так, как Этот Человек» {501} . Фарисеи пришли в ярость. Любознательный Иоанн записал все, даже особое мнение богатого и влиятельного Никодима: «Судит ли Закон наш человека, если прежде не выслушают его и не узнают, что он делает?» {502} » Лучше бы он этого не говорил! Никодиму сделали резкое замечание: «И ты не из Галилеи ли? Рассмотри, и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк» {503} . Это ироническое замечание взято из жизни: историк Давид Флюссер на основе раввинских источников установил, что семья Накдимона бен-Гуриона (Никодима, сына Гуриона), уже несколько поколений которой жили в Иерусалиме, по происхождению была из Галилеи и имела земельные владения в Руме.

Суккот заканчивался восхитительным вечерним обрядом зажжения светильников. Народ шел к Двору женщин. Четыре юноши с кувшинами растительного масла и фитилями, сделанными из старой одежды священников, поднимались по лестницам и зажигали огонь в четырех подсвечниках, высота которых была 15 локтей. Потом участники праздника пели и танцевали с факелами в руках перед этими подсвечниками: День Мессии будет Днем света. Дворы домов освещались. Левиты, стоявшие на пятнадцати ступенях, соединявших Двор мужчин с Двором женщин, играли на арфах и лирах, трубили в трубы и ударяли в литавры.

Иисус был там среди паломников и снова заговорил как пророк. Во время обряда купальни Силоам он сравнил себя с живой водой. Здесь, среди тысяч огней, сверкавших во всем городе, он громко произнес: «Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни» {504} .

Вышедшие из себя фарисеи на этот раз встали на юридическую точку зрения и возразили ему, что он свидетельствует сам о себе, без доказательств, а потому его свидетельство не истинно, раз у него нет свидетелей. Иисус использует против них их же довод. Он говорит, что, хотя и сам свидетельствует о своих делах, его свидетельство истинно, потому что исходит от Отца. «А в законе вашем написано, что двух человек свидетельство истинно. Я Сам свидетельствую о Себе, и свидетельствует о Мне Отец, пославший Меня» {505} .

Иисус снова, причем перед книжниками и фарисеями, и только перед ними, отстраняется от Закона Моисея. Он, разумеется, не порывает с Законом, но оспаривает общепринятое толкование Закона. «Где твой Отец?» — спрашивают его собеседники. Он говорит на это: «Вы не знаете ни Меня, ни Отца Моего; если бы вы знали меня, то знали бы и Отца Моего» {506} . Его отец — не тот, кого они имели в виду. Этот обмен фразами позволяет понять, что спор был острым и противостояние жестким. Иисус страдал оттого, что был отвергнут Израилем, как отвергнуты были пророки Исаия, Иеремия, Осия, Амос и многие другие.

Иоанн не мог придумать этот случай. Он очень точно указал место и время события — последний день праздника Суккот, Двор женщин, и добавляет: «Возле Сокровищницы». Это уточнение показывает, как хорошо он был знаком с планировкой и обрядами Храма. Юридические познания, которые Иоанн имел как иерусалимский священник высокого ранга, позволили ему понять смысл события. Отец Ксавье Леон-Дюфур говорит: диалог «развивается по семитскому образцу — с помощью сцепления фраз посредством слов-крючков» {507} . Вряд ли реально утверждать, что этот рассказ чистый вымысел, сочиненный через 60 лет, уже после разрыва между христианством и Синагогой, лишь как ответ на тревоги христиан из иоанновских кружков 90—100 гг.! Иоанн тщательно и тонко продумывал свои мысли; он не был бы ни так прост, ни так наивен, чтобы вложить в уста Иисуса, Мессии, посланного Израилю, слова «ваш Закон», если бы они не были действительно произнесены.

Иисус снова повторил своим противникам в споре, что он скоро «уйдет» и они умрут в грехе. «Куда Я иду, туда вы не можете прийти» {508} , — говорил он. В конце концов они поняли, что он имел в виду свою смерть, и задали себе вопрос, не собирается ли он убить себя и оказаться в сумрачном царстве Аида. «Вы от нижних, я от высших, — заговорил он снова. — Вы от мира сего, Я не от сего мира. […] ибо, если не уверуете, что это Я, то умрете во грехах ваших». Слова «это Я» — воззвание к имени Бога. Иисус, конечно, никогда не утверждал, что он — Бог Отец, но он был посланником Отца. Фарисеи и саддукеи и теперь не поняли его. «Кто Ты?» — «Когда вознесете [на древе креста] Сына Человеческого, — ответил он, — тогда узнаете, что это Я и что ничего не делаю от себя, но как научил Меня Отец Мой, так и говорю» {509} .

Его собеседники возмущаются: слова Иисуса задели их за живое. Страдая от римской оккупации, они заявляли в знак протеста, что они потомки Авраама и никогда не были ничьими рабами. Как он может заявлять, что они станут свободными. Он отвечает, что грех делает людей рабами, а Сын освобождает их и делает свободными. Собеседники отказываются это слушать. Их отец — Авраам. Они родились не от «любодеяния» и имеют лишь одного Отца — Яхве! Вероятно, эти слова — намек на загадочные обстоятельства рождения Иисуса, из-за которых уже ходили слухи, что он незаконный сын. Позже полемист Цельс, подхватив эти сплетни, назовет Иисуса незаконным сыном некоего Пантеры (Bar Panthera — искаженное Bar Parthe’nos, «сын Девы»). Иисус заявляет им: «Если бы Бог был Отец ваш, то вы любили бы Меня, потому что я от Бога исшел (вышел. — Ред .) и пришел […]. Ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины…» {510} . Враги Иисуса обвиняют его в том, что он самаритянин — это позор! — и что он одержим демоном. Он возражает: «Во мне беса нет, но я чту Отца Моего, а вы бесчестите Меня. Впрочем, я не ищу Моей славы: есть Ищущий и Судящий. Истинно, истинно говорю вам: кто соблюдет слово Мое, тот не увидит смерти вовек» {511} . Фарисеи и саддукеи чуть не задохнулись от возмущения. Теперь они уверены, что Иисус одержим демоном.

— Авраам умер, и пророки тоже; а ты говоришь: «тот, кто соблюдет мое слово, тот не вкусит смерти вовек». Или ты больше, чем наш отец Авраам, который умер? Пророки тоже умерли. Чем ты себя делаешь (то есть кем себя считаешь. — Ред.)?