И Алуф - Партия большевиков в Февральской революции 1917 года

Ни одна газета не опубликовала заявления Бадаева. Но оно стало широко известно. Черносотенцы и погромщики грозили расправиться с рабочим депутатом, смело выступившим против войны. Зато рабочие одобрили это заявление и выразили желание организовать специальную охрану квартиры Бадаева. «Как я ни возражал, — вспоминает Бадаев, — …все-таки рабочие настояли на своем» [84] Там же. .

Вскоре в Питер вернулись остальные члены большевистской фракции. Началась подготовка официального заявления фракции. Большевики были заинтересованы в сплочении всех антивоенных сил. Поэтому они попытались договориться с депутатскими фракциями меньшевиков и трудовиков о совместном выступлении против войны. Трудовики (в их состав входили крестьянские депутаты и интеллигенты народнического толка, близкие к партии эсеров) сразу отказались от такого выступления. Их позиция отличалась двойственностью, характерной для политического поведения мелкой буржуазии. Хотя трудовая группа не голосовала за военные кредиты, но фактически встала на оборонческие позиции, заявив, что будет активно поддерживать войну. В декларации трудовиков, оглашенной А. Ф. Керенским, с одной стороны, говорилось об ответственности правительств всех европейских государств, «во имя интересов правящих классов, толкнувших свои народы на братоубийственную войну», а с другой — выражалась уверенность, что российская демократия вместе со всеми другими силами даст «решительный отпор нападающему врагу» [85] «Государственная дума, четвертый созыв». Стенографический отчет заседания 26 июля 1914 г., стр. 18, 19. . И вне Думы почти все основные группы мелкобуржуазных демократов, «народников» поплыли по шовинистическому течению.

Меньшевистская фракция испытывала серьезные колебания, она не решалась сразу же раскрыть свои оборонческие взгляды и в конце концов приняла предложение большевиков. «После длительных переговоров, — свидетельствует А. Бадаев, — мы все-таки приступили к выработке совместной от обеих фракций декларации. На совещании с участием нескольких членов Петербургского комитета, с одной стороны, и некоторых партийцев — меньшевиков, с другой, намечены были основные линии декларации. Потом приехали другие депутаты — как из нашей фракции, так и меньшевики… По отдельным пунктам и формулировкам шли споры и дебаты, вносились поправки и дополнения. Комбинированный текст декларации обеих фракций после нескольких обсуждений как в большевистских Партийных кругах, так и среди меньшевиков был окончательно выработан» [86] А. Бадаев. Большевики в Государственной думе, стр. 345. .

Декларация была оглашена на экстренном заседании Думы 26 июля 1914 г., в день утверждения военных кредитов. Она прозвучала резким диссонансом в атмосфере общего шовинистического угара, как протест рабочего класса против войны, против варварства царизма и империалистической политики буржуазии. В ней говорилось, что война порождена политикой захватов и насилий, практикуемой всеми капиталистическими государствами, что ответственность за нее «несут правящие круги всех воюющих теперь стран». В декларации подчеркивалось, что не может быть единения народа с властью, угнетающей и подавляющей широкие массы и их организации. Она выражала уверенность, что «в международной солидарности пролетариата всего мира человечество найдет средство к скорейшему прекращению этой войны». Весьма важным местом декларации являлось также утверждение, что условия мирного договора должны быть «продиктованы не дипломатами хищных правительств, а самими народами, которые возьмут судьбу в свои руки» [87] А. Бадаев. Большевики в Государственной думе, стр. 346–347. Декларация была опубликована в печати и в стенографическом отчете заседания Думы с большими цензурными сокращениями, сделанными председателем Думы Родзянко (см. «Большевистская фракция IV Государственной думы». Сборник материалов. Л., 1938, стр. 507–508). .

Таким образом большевикам удалось придать декларации антивоенный характер. Но документ этот родился в результате компромисса двух фракций, что не могло не сказаться на его содержании [88] По этому поводу Г. И. Петровский писал члену московской организации РСДРП В. Т. Иванову: «Следуя славным заветам Интернационала, я думаю, и фракция будет твердо стоять на этом пути. Основные положения наши уже выражены в декларации (правда, довольно слабо), но этой слабостью мы обязаны скорее своим политическим противникам» («Вопросы истории КПСС», 1965, № 8, стр. 92). . В декларации отсутствовала четкая постановка вопроса об империалистическом характере войны, о революционных задачах пролетариата. В то же время она утверждала, что «пролетариат, постоянный защитник свободы и интересов народа, во всякий момент исполнит свой долг и будет защищать культурные блага народа от всяких посягательств, откуда бы они ни исходили — извне или изнутри» [89] А. Бадаев. Большевики в Государственной думе, стр. 346. . Эта двусмысленная, расплывчатая формулировка, вставленная по настоянию меньшевиков, отражала их оборонческие настроения, которые им удалось протащить в завуалированном виде. Несмотря на серьезные недостатки, объединенная декларация наносила удар по официальной шовинистической пропаганде, свидетельствовала о том, что рабочий класс России отвергает воинствующие призывы царизма и буржуазии, отвергает гражданский мир с царским правительством.

Дальше этого шага, который был сделан под давлением рабочего класса, меньшевистская фракция идти не хотела. Вскоре она отказалась и от тех заявлений, которые содержались в декларации, и стала откровенно поддерживать империалистические вожделения буржуазии. Все ее протесты против царизма не шли дальше думской трибуны, революционную работу в массах она игнорировала. «Фракция Чхеидзе, — писал Ленин, — ограничилась парламентской почвой. Она не вотировала за кредиты, ибо иначе она вызвала бы против себя бурю возмущения со стороны рабочих… Но она и не понесла протеста против социал-шовинизма» [90] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 333. . Иначе поступила большевистская фракция, которая «понесла проповедь против империализма в широкую массу русских пролетариев» [91] Там же. .

Активная антивоенная деятельность большевистской фракции Думы вызывала растущее беспокойство царского правительства. За членами фракции был установлен жесточайший полицейский контроль, за каждым их шагом неусыпно следили полицейские ищейки. В одном из полицейских документов говорится: «В начале войны Российская социал-демократическая рабочая фракция Государственной думы в полном составе не вотировала за военные кредиты и заявила, что политика воюющих европейских правительств империалистическая. Кроме того, большевистская часть фракции ленинского направления пошла с протестом против войны в самую гущу рабочего класса… После начала войны члены большевистской фракции Государственной думы Муранов, Петровский, Бадаев и др. объехали в целях пропаганды почти всю Россию и устраивали многочисленные рабочие собрания, на которых выносились резолюции против войны» [92] См. «Обзор деятельности Российской социал-демократической партии за время с начала войны России с Австро-Венгрией и Германией по июль 1916 года». Библиотека ИМЛ при ЦК КПСС, фонд архивного хранения, ц. 50444, стр. 24. .