Жан-Поль Ру - История Ирана и иранцев. От истоков до наших дней

Откуда поступали товары? С Запада? Возможно, но о них мы знаем не слишком много, нас больше интересует импорт, чем экспорт. С Севера? Да: мускус, меха, золото и железо с Алтая... Их везли на юго-запад, не встречая никаких препятствий, кроме самого железоносного Алтая. Из Китая? Конечно: шёлк, фарфор... Эти товары покидали Срединную империю тем же путём, который шёл из Монголии, и эта дорога соединялась с ним дальше Гоби, то есть шла из Сианя, близкого к богатой долине Хуанхэ; далее дорога сворачивала северней, по длинному Ганьсуйскому коридору, и либо огибала Таримский бассейн тем путём, который один немец назвал Великим шёлковым, и это выражение, как ни странно, прижилось (хотя шёлк был не единственным товаром, который по нему возили, а размер «караванов», способных здесь пройти, не превышал двух десятков человек и нескольких животных), либо, что более вероятно, из Турфана достигала Джунгарии, где снова выходила в степь. Из Индии? Разумеется: слоновая кость, пряности... с этими товарами надо было пересечь высокие перевалы Гималаев или Гиндукуша, что было трудно, но никуда не денешься.

Все эти пути сходились в провинциях Бактрии, Согдиане, Хорезме и упирались в огромное пространство Каспийского моря, которое предстояло обогнуть. Его можно было обойти с севера, но двигаться по очень низкой местности, пока не дойдёшь до Урала и Волги, было тяжело, и такой вариант очень удлинял дорогу. Путники предпочитали идти через Иранское нагорье: этот маршрут был короче, приятней, проходил вблизи земель великой цивилизации Плодородного полумесяца, а последний довольно рано стал одним из экономических, политических и культурных центров мира. Из Хорасана и областей близ современных городов Мерва и Нишапура добирались до Эльбурса и вдоль него шли до Рея, расположенного рядом с современным Тегераном. Оттуда было легко достичь Персидского залива и его портов, Месопотамии и её рек, несколько трудней, с переходом через Азербайджанские горы, — Армении, Курдистана, Восточной Анатолии, где уже можно было выбирать, направляться ли в Трапезунд на Чёрном море, или в порты Средиземного моря, или продолжать путь прямо в направлении Эгейского моря, греческих земель, Римской империи, Босфора и Константинополя.

Две тысячи лет, с V в. до н. э., а может быть, с VI или VII в. до н. э., до начала XVI в. н. э., когда в результате великих морских экспедиций была открыта Америка и проложен для европейцев путь вокруг мыса Доброй Надежды, иранцы полностью или частично контролировали межконтинентальную торговлю.

Столь важный для истории Ближнего Востока, для истории иранского мира, усилившегося в этот период, и для всемирной истории, потому что тогда рухнули три великих царства — Элам, Урарту и Ассирия, произошли легендарные набеги киммерийцев и скифов, выросло влияние мидийцев, сформировался персидский народ накануне создания первой из великих мировых империй, VII в. до н. э. по-прежнему затянут туманом, и датировка большинства событий, ознаменовавших этот век, за исключением двух последних десятилетий, зависит от того, к каким источникам и историкам обратишься, — с разбросом в двадцать лет и более. Правда, документов, из которых мы о нём знаем, немного, и они часто противоречивы. Наши основные источники — это Геродот, очень многословный, и ассирийские тексты, трудные для уяснения. Археологические данные сравнительно бедны. Что касается Библии, то, хоть отдельные названия и имена там упоминаются, её авторы писали туманно, точности предпочитали цветистую фразу, датировки в Библии — более чем редкость, а её комментаторы испытывают немалые трудности с идентификацией «народов от севера», о которых эта книга столь часто говорит: некоторые видят в них месопотамцев, другие — иранцев. Впрочем, надо ли безоговорочно принимать содержащиеся в ней утверждения на веру?

В Месопотамии новоассирийское царство, после того как при Ашшурназирпале (883-859 до н. э.) и Салманасаре III (859-824 до н. э.) оно предприняло большие завоевания, навязало своё владычество Сирии, а в 836 г. до н. э. на Иранском нагорье столкнулось с жившими там иранцами, с 827 по 746 г. до н. э. пережило долгий период кризиса. Его ослабили нескончаемые восстания городов, отстаивавших свои привилегии, и мятежи надменных вельмож, и ему едва удалось сохранить власть над Сирией и сдержать амбиции другой великой державы, Урарту (781-774 до н. э.). Ассирийское царство снова воспрянуло при Тиглатпаласаре III (Тукульти-апиль-Эшарра, 746-727 до н. э.), монархе твёрдом и беспощадном, который постоянно присоединял к Ассирии протектораты, выселял народы, вытеснил Урарту из сирийского коридора (743 до н. э.), взял Дамаск (732 до н. э.), покорил арамейские города Нижней Месопотамии, а потом (728 до н. э.) сделался царём Вавилона. Несмотря на многие трудности, подъём Ассирии продолжился при Саргоне II (722-705 до н. э.), Синахерибе (705-680 до н. э.) и Асархаддоне (680-669 до н. э.), которые, несколько раз взяв Вавилон (710-709, 703 до н. э.) и, наконец, разрушив его (689 до н. э.), воссоединили под ассирийской властью весь бассейн Двуречья. Они расширили владения Ассирии к западу, где овладели столицей Израильского царства Самарией (721 до н. э.), а также к востоку, где вынудили иранцев, поселившихся в западной части нагорья, платить дань. Наконец, они остановили набеги киммерийцев и скифов (ок. 680-670 до н. э.). Много было пролито крови, много народу попало в рабство, а ещё больше выселено. Высылка народов, их расселение по всему царству были делом обычным и производились систематически. Эти жестокие меры были отчасти благотворными, потому что благодаря им возникали контакты между людьми, ранее незнакомыми, расширялся кругозор каждого из них, новую известность получали то или иное мировоззрение, языки, технологии. Так, арамейцам это позволило распространить свой язык и поднять его на международный уровень, иранцам — познакомить мир со своими религиозными взглядами. Кто мог бы измерить влияние, какое на семитский мир, с которым Иран впервые вступил в прямой контакт, были способны оказать 65 тыс. мидийцев, которых Тиглатпаласар поселил в разных местах, а также влияние, какое почти наверняка испытали израильтяне, высылкой которых после взятия Самарии хвалится Саргон? «Я выселил, — говорит он, — 27290 человек. [...] я переселил их в другие места». Куда? Конечно, в Месопотамию, но ещё и к подножию Загроса. Более чем за век до взятия Иерусалима евреи вошли в состав месопотамской цивилизации, которая и раньше накладывала на них сильный отпечаток, и тогда же близко соприкоснулись с другой, ещё незнакомой, цивилизацией — иранской, которая тоже повлияет на них. Добавим, поскольку это важно, что Самария получила взамен пёструю массу жителей, согнанных из разных мест. Они принесли в Святую землю неведомых идолов и нравы и образовали племя самаритян, ненавистное евреям вплоть до времён Христа.