Жан-Поль Ру - История Ирана и иранцев. От истоков до наших дней

Во всей истории парфян доминирует стремление выступать наследниками Ахеменидов, на происхождение от которых они претендовали, которым — не обладая их гением — пытались подражать, по стопам которых желали идти, например, высекая изображения в Бехистуне около 100 г. до н. э., и явно не случайно один из их больших рельефов расположен под рельефом Дария. Это они делали как потому, что претендовали на наследство в полном объёме, так и потому, что для них было бы полезно выйти к Средиземному морю и что они неутомимо пытались отвоевать территории в Сирии и Анатолии. Им это не удалось. Им было трудней сделать это, чем Дарию, — и потому, что они не обладали его достоинствами, и потому, что против них были не маленькие греческие полисы, а могущественная Римская империя.

Когда-то парфяне принадлежали к племенному союзу дахов, образовавшемуся в III в. до н. э. к востоку от Аральского моря, и сначала назывались парнами, но около 250 г. до н. э. отделились от этого союза, вторглись в Гиркано-Парфянскую сатрапию государства Селевкидов и расселились между Оксом и Каспийским морем. Они, как и все степняки, были смелыми наездниками и грозными лучниками, выпускавшими стрелы — «парфянские стрелы», столь же знаменитые, как и скифские, — в момент контакта с противником, когда круто разворачивались назад на конях, что делало их почти неуловимыми. Очень скоро они захватили Парфию, или Парфиену, Хорасан (255 до н. э.), потом Гирканию, местность к западу от Каспийского моря (235 до н. э.), либо уже став независимыми от селевкидской империи, либо войдя в её состав. Они заняли несколько городов, в том числе Нису в нынешней Туркмении, немедленно возведя этот город в ранг столицы, позже Дура-Европос (Калат) и Гекатомпил (Дамган), которым предстояло прийти ей на смену, и это показывает, что они стремились создать оседлое государство. Они сделали своего вождя Аршака царём, основателем династии Аршакидов, и он, несомненно, уже претендовал на божественное происхождение, коль скоро на своих монетах помещал изображение обожествлённого отца.

Поскольку Греко-Бактрийское царство, возникшее почти одновременно с аршакидской династией, и остатки державы Селевкидов, ненадолго воспрянувшей, как мы видели, при Антиохе III (223-182 до н. э.), поначалу сдерживали амбиции Аршакидов, тем удавалось навязывать свою гегемонию лишь постепенно: чтобы завоевать Иранское нагорье, им потребовалось более ста лет. Долгое сопротивление, которое им пришлось преодолеть, было обычной реакцией оседлого населения на набеги кочевников и не свидетельствует о его привязанности к Селевкидам. Несмотря на противодействие Антиоха, Артабан I (214-196 до н. э.) захватил Мазандеран, тогда называемый Табаристаном, и заложил основы будущего могущества рода. Через некоторое время Митридат I (ок. 171-138 до н. э.) смог добиться решающих успехов, став сначала, в 160 г. до н. э., повелителем Мидии, Элама, Персиды (Фарса), потом, в 141-140 гг. до н. э., Вавилона и Месопотамии. В то же время в 149 г. до н. э. он взял под опеку Армению, назначив её правителем своего брата Вагаршака, основателя династии армянских Аршакидов. Он воздержался от того, чтобы отбирать у Селевкидов Селевкию, но основал напротив неё на Тигре новый город — Ктесифон, который при Ороде I (57-39 до н. э.) станет столицей. Тем самым он показал, что новая империя не намерена делать избранной землёй Иранское нагорье, но хочет решительно развернуться к западу. Таким образом, граница Парфии прошла по Евфрату и фактически останется там, несмотря на все усилия Аршакидов сдвинуть её до средиземноморского побережья: победоносный, но не получивший развития поход Митридата I в Сирию, в ходе которого он победил и взял в плен в 138 г. до н. э. Деметрия Никатора, послужил примером, которому будут без конца следовать его преемники. Пока что Митридат, покрытый славой и как будто всемогущий, вполне оправдывал принятый им титул Великого царя. Его прозвали Филэллином, «Другом эллинов», потому что, говорят, греки очень хвалили его управление; но скорей это произошло потому, что грекам льстил интерес этого суверена к греческой культуре, от которой парфяне отвернулись, и окончательно, только в период резкой националистической реакции при Вологезе I (51-77). Митридату II Великому (ок. 128-88 до н. э.) оставалось консолидировать империю, которую сотрясали многочисленные восстания и восточные границы которой подвергались нападениям, и сместить её границы около 123 г. до н. э. к Оксу.

Полностью занятые завоеванием Ирана, а потом борьбой с Римской империей, парфяне вступали в схватку с восточными соседями, такими же кочевниками, как и они, и так же мигрировавшими, лишь когда те их вынуждали. Когда на Иран обрушились саки, Фраат II и его дядя и наследник Артабан II выступили против них, потерпели поражение и погибли (Фраат в 129 г. до н. э.), и только Митридат II остановил их, отбил у них Мерв и Герат, изгнал их из Восточного Ирана и вынудил откочевать дальше на юг, где они расселились в провинции, которая получит их имя — Систан. Невозможно сказать, признали ли саки тогда верховенство парфян и как — по собственной инициативе, по поручению последних или с их разрешения — напали на Индию. Неизвестно также, имеют или не имеют отношение к сакам связи, которые в 115 г. до н. э. Митридат установил с Китаем — то ли он искал потенциального союзника против саков, то ли просто хотел стимулировать международную торговлю.

Почти ничего нельзя сказать об отношениях между Кушанской и аршакидской империями, должно быть, по преимуществу мирных, поскольку парфяне не могли себе позволить открыть второй фронт на Востоке. Однако буддийское предание утверждает, что между Канишкой и Вологезом III (148-191) случилась война, чего не могло быть, если Канишка царствовал с 78 г., как полагают многие специалисты, а не предположительно с 144 по 172 г., согласно ненадёжным официальным данным. Как бы ни обстояло дело с возможными конфликтами, Аршакиды смирились с тем, что этим новым пришельцам отошёл весь Восточный Иран, и признали границу с ними, приблизительно соответствующую современной границе между Ираном и Афганистаном.

Связи между аршакидской и Римской империями возникли в 92 г. до н. э., когда Митридат II Великий (ок. 128-88 до н. э.) вошёл в контакт с Суллой на Евфрате. Через недолгое время отношения испортились. Ситуация на Ближнем Востоке начала усложняться. Митридат VI Евпатор, царь Понта (111-63 до н. э.), столкнулся с Римом, в 85 г. до н. э. потерпел первые поражения, в 74 г. до н. э. сумел дать отпор Мурене и Лукуллу, потом, в 66 г. до н. э., был разбит Помпеем, а в 66-62 гг. до н. э. был также властителем Сирии и Палестины. Тигран II, царь Армении (ок. 96-ок. 54 до н. э.), монарх из рода Аршакидов, расширил свои завоевания в Месопотамии и Сирии, что встревожило римлян. Лукулл в 69-68 гг. до н. э. вынудил его умерить аппетиты. Всё это не могло оставлять равнодушными парфянских суверенов, которые тем не менее предпочитали договариваться с Римом, не реагировали на призывы понтийского царя и даже не воспользовались трудностями римлян, чтобы вмешаться в ход событий.