Жан-Поль Ру - История Ирана и иранцев. От истоков до наших дней

Из всех чингизидских ханств Чагатайское в наибольшей мере сохранило верность ясе , но оно состояло из двух частей, слишком разных, чтобы сохранять единство. На севере оно было страной степей, кочевников и шаманизма, на юге, в Согдиане, — страной крестьян и горожан, глубоко исламизированных, где повсюду ожили города, хотя они были разорены завоеванием и порой ещё подвергались набегам ильханов (например, Абага в 1279 г. совершил набег на Бухару). Марко Поло, проехавший через Бухару, увидел в ней «лучший город всей Персии», [5] Марко Поло через Бухару не проезжал ( прим. науч. ред .) а Джувейни даже заявил, что ей нет равных в мире. В Чагатайском ханстве, как везде и, может быть, более чем где-либо, кочевники презирали оседлых и воспринимали их как лёгкую добычу. Последние могли стать жертвами агрессии даже в Иране, если за них не вступались власти. Известно заявление Газана, обращённое к главам монгольских племён: «Вы хотите, чтобы я разрешил вам грабить таджиков. Но что вы будете делать после того, как убьёте быков и уничтожите посевы? Если вы придёте ко мне с вопросом, на что вам жить, я вас строго накажу». В Чагатайском ханстве такая решительность встречалась редко, и орды порой нападали на города. Кебек (1320-1326) пожелал, чтобы эта практика прекратилась. Он решил, оставаясь в душе кочевником, стать горожанином, объявив при этом, что каждый год будет посещать племена. Это было мудро. Его преемник Тармаширин (1326-1333) захотел пойти дальше и стал мусульманином. Его орды не потерпели этого. Они восстали, выбрали-антихана Чангши (1334-1338), и в результате ханство раскололось, а власть рухнула. На севере кланы вновь обрели независимость, на юге таджики сочли, что вправе больше не считаться с «монголами», фактически тюрками. Это продолжалось до появления сильных лидеров: в степях — Тоглук-Тимура (провозглашён ханом в 1347), в Согдиане — эмира Казгана (1346-1357). Первый намеревался восстановить единство государства. Он принял ислам, воспользовался кончиной второго, чтобы в 1360 г. напасть на его страну, привлёк нескольких эмиров на свою сторону, обратил других в бегство, вернулся в степи и в 1363 г. умер. Через два года его сын был вынужден склониться перед одним из князей, которые прежде примкнули к отцу, перед человеком, говорившим по-тюркски, претендовавшим на происхождение от монголов и отдалённое родство с Чингис-ханом, — перед неким Тимуром, который, по рассказам, с тех пор как стал хромым, ленг , гордо выставлял напоказ это увечье, так что его уже называли не иначе, чем Тимур Ленг, откуда наше «Тамерлан». В 1370 г. этот человек, проживший авантюрную и скандальную молодость, добился, чтобы в Балхе его провозгласили Великим эмиром.

Хотя оба были великими завоевателями и ответственны за массовые убийства, Чингис-хана и Тимура сравнивать нельзя. В них всё противоположно, и если фигура первого с трудом поддаётся анализу, у второго остаётся непонятной психология, настолько непоследовательно он себя вел. Упомянем здесь лишь одно из различий. Идеалом первого был мир во всём мире, он хотел объединить последний и построил империю. Второй утверждал, что сражается за ислам, и создал не что иное, как царство — тимуридский Иран, поскольку нельзя сказать, чтобы все страны, через которые он просто прошёл, вошли в состав одного государства.

Тимур называл себя убеждённым мусульманином и, несомненно, был им, хотя не очень ортодоксальным и хотя много раз поступал как язычник. Он был фанатиком, но жёг мечети и позволял своим солдатам-христианам ставить иконы у входа в палатки, что видел посол Кастилии дон Руи Гонсалес де Клавихо, нанёсший ему визит в Самарканд в 1404 г. Он напивался допьяна, устраивал приёмы в обществе жён, играл в азартные игры, любил живопись, возможно, эротического характера. С его уст не сходило слово «джихад», но боролся он только против мусульман, уничтожив все великие исламские империи своего времени — империю Золотой орды, которая господствовала над Русью и уже не оправится после его ударов, Делийскую империю и империю османов, которые немедленно воспрянут после этого. Надо очень усердно искать, чтобы найти среди его жертв тех, кого можно причислить к неверным: это грузины, армяне, это индусы, которых он без нужды избивал, а также великая христианская крепость Смирна (Измир, декабрь 1402 г.), о которой говорят чрезмерно много.

Родился он близ Кеша (Шахрисабз) 8 апреля 1336 г. в семье тюркизованных монголов, то есть ему было добрых сорок пять лет, он уже немало повоевал, прежде всего с Хорезмом, который оккупировал с 1371 по 1388 г., когда он заинтересовался Ираном. Рассказывают, что некий паломник, вернувшийся в 1378 г. из Мекки, обратил его внимание, что в этой стране царит анархия и что захватить её было бы нетрудно. Он начал войну с Ираном в 1381 г., взяв Герат, что сделало его хозяином всех земель, зависевших от этого города, включая Систан, который он окончательно разорил позже, в 1383 г. Сербедары его поддержали. Потом он двинулся на запад. Он шёл туда, пока не дошёл до Средиземного моря и накануне смерти не решил завоевать Китай. Чтобы сделать это, он выступил в поход больным, зимой, и умер в Отраре 19 января 1405 г.

Нет ничего скучней, чем рассказывать о военных походах Тимура, состоявших из сотен операций, которые как будто повторялись, столь часто не были решающими и которые он неутомимо начинал заново. Увлекательны только его долгие экспедиции против Золотой орды в 1381, 1391 и 1395 г., его молниеносный рейд на Дели в 1398 г., и великое сражение, данное османской армии под стенами Анкары в 1402 г. — прекраснейшее и величайшее в истории, где, возможно, сражался между собой миллион воинов. Поэтому, говоря об Иране, удовлетворимся главными этапами войны.

Иранская война, начатая в 1381 г., продлилась самое меньшее до 1393 г., а по существу до 1399 г., если учесть поход против его сына Мираншаха, наместника Ирана, который стал полубезумным и которого надо было обуздать, если не образумить, периодические восстания (Хорасан поднимался в 1381 и 1382 гг., Герат — в 1383 г., Йезд — в 1396 г.) и походы на Багдад, оккупированный в 1393 г., потерянный в 1394 г. и возвращённый в 1403 г. Он выигрывал битвы, часто только благодаря физической смелости (великая победа при Ширазе над Музаффаридом шахом Мансуром в 1393 г.), брал города, но был неспособен управлять ими, упрочить свою власть, и ему приходилось выигрывать новые сражения и захватывать города заново. В Грузию, где сопротивление оказалось исключительно активным, ему пришлось ходить походами несколько раз с 1386 по 1400 г. и, в частности, воевать там всю зиму 1394-1395 гг. Тем не менее в конечном счёте кое-где удалось достичь солидных результатов, особенно с 1385 по 1387 г., когда он занял Султанию, Хамадан, Тебриз, Исфахан.