Лидия Сычёва - Государственное управление в России в 2000–2012 гг. Модернизация монетизации

В этом году на нужды кино государство выделило чуть более трех миллиардов рублей, что выше прошлогодних показателей на 12 процентов. Сейчас Роскультура поддерживает 226 проектов игровых фильмов, а также около 100 анимационных и более 500 документальных, находящихся на разных стадиях производства. Казалось бы, при таком изобилии триумф отечественного кино у зрителя обеспечен. Но российские фильмы, как правило, проваливаются в прокате. Некоторые не собирают даже тысячи долларов. В чем дело? В недостаточной рекламной поддержке? Или в неспособности масс воспринять высокое искусство?

На XXIX ММКФ в конкурсной программе были представлены три российские картины. Надо полагать, лучшие (отборочная комиссия не «враги народа», чтобы на обозрение международного жюри и мировой прессы заведомо выставлять слабые ленты!). И все же впечатление от увиденного осталось, мягко говоря, странным.

Фильм «Путина» Валерия Огородникова снят при финансовой поддержке ФАККа (Федерального агентства по культуре и кинематографии). Это лента-диагноз, но только не современного состояния общества, а его создателей. Картина вполне бы сгодилась в качестве «рабочих материалов» для Института им. Сербского. Фабула такова: в маленьком поселке на Чудском озере царит суматоха — у Ивана и Маши скоро свадьба. Невеста — с огромным животом, на восьмом месяце беременности. Ребенка она ждет от Петра, который осужден за браконьерство. Тем не менее Ивану Маша ничего «такого» не позволяет: мол, до свадьбы — ни-ни! «Целомудренная» невеста ходит в храм на исповедь, а в день венчания сбегает от симпатичного, работящего жениха Ивана к уголовнику Петру, который незаконно покинул «места не столь отдаленные».

Удивительное дело: в одних эпизодах этой диагностической ленты авторы стремятся к максимальной достоверности — в сценах выпивки, например, когда на первый план выходят «стаканчики граненые», а в других принцип реализма легко переворачивается с ног на голову — «тяжелая» невеста мчит по берегу озера со скоростью участницы чемпионата по легкой атлетике.

Но суть даже не в деталях. Проблема в том, какими полудурками, недочеловеками предстают перед зрителями русские люди, герои фильма. Это особи, напрочь лишенные таких основополагающих качеств, как любовь, верность, доброта, честность. Мужчины, как правило, полуспившиеся грубые существа (впрочем, есть среди героев фильма и старуха-алкоголичка, и один «зашитый»). Женщины — приземленные хабалки, а невеста Маша вообще, строго говоря, нравственное чудовище. Люди в этом пространстве «русской жизни» живут не смыслами, не разумением, а истериками и инстинктами — почти как животные. Причем очевидно, что для создателей фильма село — объект «экскурсионный», «место киноэкспедиции», а не предмет пристального внимания и сопереживания. Авторы села не знают (и знать не хотят), не понимают, питаются усвоенными клише и стереотипами — баня, бабы, водка и бесхозная белая лошадь, которая все бродит и бродит по пустынному берегу. Добавим к этому невыносимую нудность и тягучесть картины — и можно с большой долей уверенности прогнозировать, что бурной любви зрителей лента не снищет. Дорогие забавы: на государственные денежки практиковаться в «социальном этнографизме»…

Впрочем, заместитель руководителя ФАККа Сергей Лазарук уверяет, что «государство далеко не всем картинам выделяет поддержку и не любому продюсеру выдает по 29 млн рублей». Это утешает: если деньги дают лучшим режиссерам и сценаристам, то что же тогда в заявках у худших?!

Еще одна российская конкурсная лента, «Путешествие с домашними животными» (режиссер Вера Сторожева, сценарист Аркадий Красильщиков), тоже снята при финансовой поддержке ФАККа. Роскультура может ликовать: картине дали главного «Святого Георгия». Жюри, состоящее преимущественно из иностранцев, наверное, посчитало, что на экране наконец-то запечатлена «загадочная русская душа». За это и наградили… Хочется настоятельно порекомендовать руководству ОАО «РЖД» и лично господину В. Якунину посмотреть «Путешествие…». Поскольку действие в картине происходит в наши дни «на заброшенном полустанке» (поезда в фильме гремят по головам зрителей чуть ли не через каждые десять минут).

Произвол сценариста, тщательно реализованный режиссером, потрясает: домик «станционного смотрителя», где живут муж и жена, — это приют двух люмпенов, полубомжей. Некрашеные полы, ободранные стены, текущая крыша, грязные окна (при этом хозяева — люди непьющие, работящие, держат корову, продают молоко машинистам поездов). Торгуют по фантастическим для современного крестьянина ценам: за три литра — 120 рублей! В доме нет ни телевизора, ни телефона (даже служебного), единственное «окно в мир» — ламповая (!) радиола советского производства. На жене — пресловутые рейтузы эпохи чуть ли не 37-го года и новехонькая, «необмятая» фуфайка. Когда нелюбимый муж внезапно умирает от сердечного приступа, малахольная жена сразу начинает копать могилу прямо рядом с рельсами (!). Кстати говоря, после смерти обходчика этот участок железной дороги вообще остался без присмотра — профессиональная деятельность героини в дальнейшем никак не обозначилась, а кого-нибудь «сверху», от начальства, на полустанке так и не появилось.

Вдову Наталью в ходе копки могилы все-таки озаряет мысль похоронить тело по-людски. Она везет труп на дрезине до стрелки, где встречает парня Серегу на допотопном грузовике. Персонаж Дмитрия Дюжева соглашается доставить покойника в морг, но по пути веселый симпатичный парень начинает хватать в кабине машины 35-летнюю вдовицу за коленки. Этим же вечером Серега и Наталья совокупляются…

Возникает вопрос: да есть ли такие нелюди на свете?! И надо ли подобных дегенератов («простые русские люди»!) выставлять как «национальных типов» на международных кинофестивалях?! Но самое удивительное в другом: авторы этого «железнодорожного фэнтези» стараются пробудить в зрителях сочувствие к главной героине. Надо полагать, во всем виноват проклятый СССР — 19 лет тому назад 16-летнюю детдомовку Наталью продали в жены угрюмому мужику, вот и пошла ее жизнь наперекосяк. Кончается фильм благостно: героиня усыновляет мальчика-сироту. Тонкий посыл — в тоталитарном прошлом детьми торговали, а ныне, в демократической России, о них заботятся. И жизнь хороша, и жить хорошо: в кадре появляется храм с добрым батюшкой (новообретенный штамп нашего кино). И опять же, оставив на произвол судьбы «заброшенный полустанок», Наталья, путешествуя в лодке с козой и собакой, видит на мосту свадьбу. Невеста, как уже можно догадаться, с большим сроком беременности…

Конечно, авторы фильма могут оправдаться тем, что всякое искусство условно, и что они не обязаны знать, что за три литра молока крестьянин нынче может выручить в лучшем случае 50 рублей, и что человек, работающий на железной дороге, никогда не будет по собственному желанию копать яму рядом с рельсами (если он, конечно, не сумасшедший), и что только действующий Чикатило будет хватать за коленки женщину, мертвого мужа которой он везет в кузове… Но «Путешествие…» — вовсе не «очернение действительности». Это намеренное создание несуществующей действительности, не имеющей никакого отношения к России. Возникает резонный вопрос: почему бы авторам не пойти дальше по пути притчевости и не перенести весь этот бытовой ужас с героями-полудурками, допустим, в современную Германию? Почему героев фантастического действа зовут Натальей и Сергеем, а не Бертой и Гансом?! А главное, почему эта анемичная греза, возникшая в головах создателей фильма, реализуется на народные деньги?!