Иван Трофимов - Поиски и находки в московских архивах

В свое время сатирик П. В. Шумахер справедливо возмущался почти полным отсутствием поэтических откликов на смерть И. С. Тургенева [179] См.: Исторический вестник, 1910, № 2, с. 517. . Действительно, таких откликов в прессе появилось сравнительно мало. Это не удивительно, так как царское правительство, реакционная пресса и цензоры считали Тургенева весьма опасным для самодержавия писателем. Даже после смерти не утихала ожесточенная полемика вокруг его имени.

Реакционные газеты вроде «Московских ведомостей» Каткова встретили смерть Тургенева гробовым молчанием; они в течение двух недель не сообщали о смерти Тургенева ни единого слова. О враждебном отношении царя Александра III и его подручных к Тургеневу свидетельствует в своем дневнике В. П. Гаевский:

«...Краевский... сообщил, что государь, когда ему доложили о смерти Тургенева, сказал: «Одним нигилистом меньше...» Мертвый Тургенев продолжает пугать министров и полицию. Сегодня объявлено в комиссии распоряжение министра внутренних дел, чтоб не было никаких речей, а министр юстиции переполошился от намерения присяжных поверенных участвовать в процессии» [180] Из дневника В. П. Гаевского. Записи 13 и 15 сентября 1883 г. // Красный архив, 1940, № 3, с. 231. .

После долгого молчания в «Московских ведомостях» вместо первого сообщения о смерти писателя появились сенсационные отрывки из письма П. Лаврова о денежной субсидии журналу «Вперед», о помощи, оказанной Тургеневым русским революционерам и политическим эмигрантам. Это вызвало переполох в стане реакции и среди либералов. Испуганная этим известием реакционная пресса предала имя Тургенева анафеме.

«Много шуму делает разоблачение нигилистами, что Тургенев давал им деньги. Это ужасное пятно на него, на его личность, хотя его слава художника не поблекнет от этого. Надо надеяться, что глупые демонстрации от этого поубавятся, хотя, с другой стороны, они могут обостриться» [181] ГБЛ, отдел рукописей. Дневник Голицына, кн. 12, с. 316. Запись 10 сентября 1883 г. , — замечает в своем дневнике В. М. Голицын.

Шеф департамента полиции Плеве и министр внутренних дел Д. Толстой принимали самые энергичные меры к тому, чтобы не было никаких многолюдных встреч тела Тургенева на русской земле. 21 сентября Плеве телеграфировал в Вержболово: «По прибытии тела покойного писателя Тургенева в Вержболово примите меры, чтобы оно было отправлено далее безостановочно с таким расчетом, чтобы прибыло в Петербург двадцать седьмого сентября рано утром». В тот же день псковскому губернатору, виленскому генерал-губернатору и начальнику жандармского управления было телеграфно приказано: «Ввиду предстоящего на днях по линии Вержболово — Виленской — Петербургской провоза тела покойного писателя Тургенева... принять без всякой огласки с особой осмотрительностью меры к тому, чтобы... не делаемо было торжественных встреч...» [182] Никольский Ю. Дело о похоронах И. С. Тургенева // Былое, 1917, №4 (26). .

И резким контрастом этой постыдной затее явилось письмо Салтыкова-Щедрина доктору Н. Белоголовому от 16 сентября 1883 года.

«Здесь идут приготовления к похоронам Тургенева, — писал он, — которые однако не будут менее шумны, нежели предполагалось. Тут идет большой шум; ругательства раздаются в изобилии — это против Тургенева, которого на пушкинском празднике сам епископ Амвросий называл чистым голубем. Письмо Лаврова, перепечатанное без комментариев «Московскими ведомостями», дало этим ругательствам почву. Теперь уже прямо называют Тургенева изменником».

М. Н. Катков 20 сентября 1883 года в «Московских ведомостях» (№ 261) опубликовал свою передовицу, в которой злобно характеризовал взаимоотношения Тургенева и Лаврова.

«Тургенев не милостыню давал Лаврову, который в ней не нуждался. Пятьюстами франков... он откупался от травли, которая не давала ему покоя в шестидесятых годах и которая сразу прекратилась в семидесятых годах, когда Тургенев решился платить дань Печенегам и Половцам...» Далее Катков говорил о том, что позднее, когда Тургенев «публично поклонялся» образу нигилиста Базарова, оскорбления сменялись овациями.

24 сентября 1883 года Н. Любимов сообщал Каткову: «Статья Ваша о Тургеневе произвела великий эффект. И. Д. (Делянов. — И. Т .) прислал мне записочку: «Гр. Толстой послал статью М. Н. Каткова о Тургеневе государю» [183] ГБЛ, ОР, ф. 120 (М. Н. Каткова). .

В «Московских ведомостях» за 1883 год (№ 247, 261, 263) появился ряд статей, инспирированных Катковым и Маркевичем. В самом факте материальной помощи Лавровскому журналу Катков признал лишь денежный откуп от травли, которой подвергался якобы сам Тургенев в 60-е годы со стороны «нигилистов».

17 сентября 1884 года в «Московских ведомостях» (№ 258) появляется статья без подписи «Тургенев и нигилисты», в которой имя писателя было мишенью злых насмешек даже год спустя после его смерти.

В этой статье приводились обширные материалы из воспоминаний Лаврова о Тургеневе, о его взаимоотношениях с С. Степняком-Кравчинским, И. Павловским, П. Кропоткиным. Автор порицал Ивана Сергеевича за то, что после 1 марта 1881 года он «не только не прервал сношений с анархистами, сочувствовавшими и содействовавшими цареубийству, но, напротив того, еще более сблизился с ними. К этому времени относится его известная попытка ввести Лаврова в общество русских художников в Париже... К самим преступникам 1 марта Тургенев относился с большой нежностью, даже благоговением; он хранил у себя в письменном столе изящные портреты Перовской, Желябова и Кибальчича и написал одно из ненапечатанных в «Вестнике Европы» стихотворений в прозе «Порог», в котором называл Перовскую и ей подобных святыми (!!) за то, что они «готовы на все, даже на преступление, зная, что они погибнут, и зная даже, что они могут разувериться в том, чему верят теперь, и могут понять, что обманулись и даром погубили свою молодую жизнь».

Комментируя слова писателя, сказанные им Лаврову: «Я сам с радостью присоединился бы к движению молодежи, если бы не был так стар и верил в возможность движения снизу», автор статьи пишет: «Итак, даже после 1 марта Тургенева не возмущала гнусность и чудовищная преступность того, что он называл «движением снизу»; он только жалел о том, что это движение безуспешно и невозможно!!» Автор статьи стремился доказать мысль о том, что «нигилизм» был Тургеневу «по душе». Ссылаясь на мемуары Лаврова, опубликованные в женевском «Вестнике Народной воли», автор пришел к выводу, что в них он не находит «ни малейшего следа той «злобы», которую будто бы нигилисты питали к Тургеневу, а напротив, мы встречаем красноречивые доказательства сочувствия Ивана Сергеевича не только теоретикам, но и практикам нигилизма, доказательства, дающие право Петру Лаврову и его товарищам также признавать Тургенева своим». Далее, приводя ряд материалов о Лавровском журнале «Вперед» и одобрительные отзывы Тургенева о Степняке-Кравчинском, автор приходил к выводу о том, что «если Тургенев иногда и высказывался против героев кинжала и динамита, то он делал это не потому, что его возмущали их... замыслы и преступления, а потому, что он находил их слишком неумелыми и мало энергичными».