Эрих Дэникен - Страшный суд начался [Второе пришествие богов…]

Увы, многие не отваживаются открыто сказать то, что думают. А я говорю откровенно, без всяких оговорок и обиняков.

Давно знакомая картина. Утверждение о том, будто инопланетяне не могли совокупляться с землянами, давным-давно ушло в прошлое. Было бы излишним вновь повторять аргументы. («И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его…» Быт. 1, 27).

В драме доисторического прошлого Всевышний , командир межгалактической станции, вне всякого сомнения, располагал куда более точными картами, чем его взбунтовавшиеся подчиненные. С заботливым участием и вниманием наблюдал он за развитием событий на Земле. В результате плотского совокупления инопланетян с обитателями Земли на свет появились существа, само существование которых противоречило линии эволюции вида homo sapiens. Это и было то самое грехопадение , о котором говорится в мифологии разных народов. После него люди унаследовали искаженные генетические программы-послания. Так, в той же книге Бытия недвусмысленно сказано: «И раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем» (Быт. 6, 6). Итак, Всевышний был вынужден каким-нибудь образом прекратить неудавшийся эксперимент с человеком и начать все сначала. Но как это сделать? Вполне возможно, что поверженные ангелы обладали мощным оружием, могли укрыться в пещерах и несокрушимых зданиях. Таким образом, истребить злых поодиночке не представлялось возможным.

В легендах и разного рода религиозных текстах не уточняется, был ли Всемирный потоп предусмотрен заранее или произошел в результате падения на Землю огромного метеорита. Искусственно вызванный потоп — вещь вполне реальная (сегодня мы прекрасно знаем это), да и метеориты достаточно часто падают на нашу Землю. Как бы то ни было в любом случае должен был заранее знать точную дату катастрофы. Ведь только в этом случае он мог предупредить добрых и дать им все необходимые наставления о строительстве корабля.

Эта точка зрения, с которой я пытаюсь оценивать свидетельства древних легенд и религий, так сказать, в новом свете, во многом продиктована современным прогрессом. Впервые я публично высказал ее в 1964 г.

Именно тогда канадская газета «Дер Нордвестен» впервые набралась мужества опубликовать обширную, на целую страницу, статью, вышедшую из-под моего пера. За ней последовали многочисленные книги, посвященные отдельным темам и проблемам. Естественно, новая мировоззренческая концепция — это прежде всего теория, гипотеза, даже если она во многих областях давно переросла рамки гипотезы. ФИЛОСОФИЯ ПАЛЕОКОНТАКТА — это мировоззренческая концепция, позволяющая свести воедино и объяснить прежде совершенно необъяснимые аспекты религиозных преданий. В любом случае планомерный анализ древних свидетельств с современной точки зрения имеет куда больше смысла, чем богословские кульбиты, порядком надоевшие нам за многие тысячелетия и сохранившиеся только в силу жестокого диктата, требовавшего непременно принимать их на веру.

Почти девяносто лет назад профессор богословия Карл Гиргензон писал:

«Мы живем в эпоху, когда прогресс человечества продвигается вперед невиданными в истории темпами. То, что в настоящий момент представляется большинству людей совершенно немыслимым, вполне возможно, уже вызревает и осмысляется в тиши кабинетов и исследовательских лабораторий. Через несколько недель о нем узнают все специалисты, а через несколько лет оно станет достоянием всех мало-мальски образованных людей. Никогда еще извечный спор между отцами и детьми не достигал такой остроты и напряженности, как в наши дни».

Эти слова были сказаны еще в 1910 г. Увы, достопочтенному профессору Гиргензону довелось увидеть лишь первые лучи на заре великой утопии. А мы с вами живем в самой гуще поистине утопичной реальности. Что же касается меня, то для меня лично богословие в его прежнем значении — это полный мрак. Богословы вправе сколько им угодно верить в откровение, однако им не удастся выдать за рациональное нечто такое, что начисто лишено рационального зерна. При этом я нисколько не беру под сомнение научный характер систематического богословия. Его представители сопоставляют священные тексты с историческими фактами и свидетельствами, издают старинные рукописи или путем сравнительного анализа стремятся оценить достоверность тех или иных текстов. Вопрос: какие именно пророки где и когда оставили пророчества о приходе Мессии? Какие из этих пророчеств можно считать подлинными, какие имеют меньшую историческую достоверность, и, наконец, к каким следует относиться более сдержанно? С какими еще изречениями перекликаются пророчества XY? Словом, богословие вполне заслуживало бы титула науки, если бы не само название этой дисциплины — «богословие». Дело в том, что само название «богословие», или теология, происходит от двух греческих слов: теос (= Бог) и логос (= слово), то есть Божье слово [32] Автор не совсем прав: слово «теология» (греч. qeologia), или его русский аналог «богословие», по корнесловию означает «изучение, или познание Бога». Подобное утверждение отражает протестантский менталитет автора, поскольку во всех ветвях протестантизма главное внимание уделяется «изучению» слова Божия, причем не в древнееврейском, греческом или латинском оригиналах, а в переводах на европейские языки. Считается, что подобным «изучением» может заниматься каждый, толкуя Св. Писание, что называется, «от ветра главы своея». Различия в переводе, и особенно трактовках Библии, всегда служили источником ересей и религиозных войн. Что же касается самого термина «богословие», то в эпоху Вселенских соборов он означал постижение Божества в нераздельной целокупности всех трех ипостасей Святой Троицы, то есть догматическое мышление в рамках догмата Троичности, в отличие от христологии, то есть учения о воплощении и природе Христа, и пневматологии — учения об исхождении Св. Духа. За всю историю христианской церкви керигмы (церковного титула) «Богослов» удостоились только трое величайших святых: ученик Спасителя Иоанн Богослов (I в.), святитель Григорий Богослов (IV в.) и преподобный Симеон Новый Богослов (XI в.). (Прим. перев.) . именно этим, то есть изучением слова Божия, богословие и не занимается. Между тем каждый богослов глубоко убежден, что он отдает все силы именно изучению Божьего слова , ибо в противном случае он занялся бы каким-нибудь иным делом, а это убеждение уже само по себе есть вера. В самом деле, люди именно верят в то, что священные писания и тексты с менее высоким сакральным статусом действительно были продиктованы самим Богом или явлены в откровении неким достойным избранникам. Но что же останется от текстов, если убрать веру?