Мишель Пастуро - Символическая история европейского средневековья

Об Иоанне Пеккаме см. побуждающее к размышлениям введение Д. С. Линдберга к критическому изданию “Perspectiva communis”: Lindberg D. С., op. cit. (прим. 7). Об оксфордских францисканцах XIII в., включая Гроссетеста и Пеккама, см. также: Sharp D. Е. Franciscan Philosophy at Oxford in the Thirteenth Century. Oxford, 1930; Little A. G. The Franciscan School at Oxford in the Thirteenth Century // Archivum Franciscanum Historicum, vol. 19, 1926, p. 803-874.

См., например, замечания энциклопедиста Варфоломея Английского в XIX книге его компилятивного труда “De proprietatibus rerum”, созданного в 1230-1240 гг.: Salvat М. Le traite des couleurs de Barthelemy VAnglais, art. cit. (прим. 3).

Это ставит под сомнение обоснованность наших сегодняшних исследований, посвященных изучению церквей XII и XIII вв. как бесцветных или одноцветных (каковыми они чаще всего становились с течением времени), хотя и в проекте, и при сооружении, и в дальнейшем они изобиловали цветами.

См. главу «Рождение черно-белого мира», а также Suntrup R. Liturgische Farbenbedeutung im Mittelalter und in der fruhen Neuzeit // Symbole des Alltags, Alltag der Symbole. Festschrift fur Harry Kuhnel zum 65. Geburtstag, Graz, 1992, SS. 445-467.

Роль цвета на праздниках, состязаниях и турнирах XIII в. еще предстоит изучить. Литературные тексты снабжают нас многочисленными свидетельствами. В качестве примера укажем на два больших цикла первой половины XIII в. — прозаические романы о Ланселоте и Тристане, а также на удивительное произведение немецкой литературы «Служение дамам» Ульриха фон Лихтенштейна. См. Fleckenstein J., dir. Das ritterliche Turnier im Mittelalter. Gottingen, 1985, S. 175-295; De Combarieu de Gres M. Les couleurs dans le cycle du Lancelot-Graal // Senefiance, vol. 24, Aix-en-Provence, 1988, p. 451-588.

Pastoureau M. Traite d’heraldique, 2 ed. Paris, 1993, p. 37-58, 298- 310.

Серебро, золото, червлень, лазурь, чернь, изумруд. - Прим. перев.

Piponnier F. et Mane P. Se vetir au Moyen Age. Paris, 1995, p. 22-28.

Le Goff J. Saint Louis. Paris, 1996, p. 631. (Перевод книги на русский: Лe Гофф Ж.. Людовик IX Святой. М., 2001. — Прим. перев.)

В XIII в. в некоторых областях выращивание этого растения, из которого получали синюю краску, было поставлено на промышленную основу: Пикардия, Нормандия, Линкольншир, позднее Лангедок, Тоскана, Тюрингия; эта новая культура обогатила такие города, как Амьен, Эрфурт, Тулуза. См. Pastoureau М. Jesus chez le teinturier, op. cit., p. 44-46, 108-112.

Существенное доказательство приоритета насыщенности над тоном в определении цвета следует из представления о бесцветности. Когда средневековый художник должен в цветах выразить бесцветность, он не выбирает для этого белый цвет (так станут делать только в XVII в.) или какую-то особую краску, он размывает или разбавляет вообще любую краску, пока та не станет настолько слабонасыщенной, что будет восприниматься как бесцветная. Цвет — это прежде всего насыщенность, концентрация, и только затем тон.

Pastoureau M. Bleu. Histoire d'une couleur. Paris, 2000.

Относящееся к чувственному восприятию, бессознательным представлениям. — Прим. ред.

В германских землях красные, зеленые и желтые тона дольше сопротивлялись неумолимому напору синих, а затем черных тонов.

О чем исчерпывающе свидетельствуют законы против роскоши и указы, регулирующие ношение одежды, которые появляются во второй половине XIII в. и широко распространяются в следующем столетии. Об этих законах и указах, которые в рамках различных постановлений, касающихся тканей и одежды, запрещают или, наоборот, предписывают использование тех или иных красителей, ношение тех или иных цветов представителям тех или иных социальных слоев и групп, см.: Baldwin F. Е. Sumptuary Legislation and Personal Relation in England. Baltimore, 1926; Vincent J. M. Costume and Conduct in the Laws of Basel, Bern and Zurich. Baltimore, 1935; Eisenbart L. C. Kleiderordnungen der deutschen Stdte zwischen 1350-1700. Gottingen, 1962 (лучшее исследование, посвященное законам, регулирующим ношение одежды); Baur L. Kleiderordnungen in Bayern von 14. bis 19. Jahrhundert. Мunchen, 1975; Hugues D. O. Sumtuary Laws and Social Relations in Renaissance Italy // Bossy J., dir. Disputes and Settlements: Law and Human Relations in the West. Cambridge, 1983, p. 69-99; Id., La moda prohibita // Memoria. Rivista di storia delle donne, 1986, p. 82-105; Ceppari Ridolfi М., Turrini P. II mulino delle vanita. Lusso e cerimonie nella Siena medievale. Siena, 1996.

О различии между светом и блеском, которое проводил святой Бернард, см. Pastoureau М. Les Cisterciens et la couleur au XII siecle // L’Ordre cistercien et le Berry, Colloque de Bourges (1998), Cahiers d'archeologie et d’histoire du Berry, vol. 136, 1998, p. 21-30.

Средневековый человек часто придает больше значения глубине предмета и изображения, чем протяженности, и никогда не путает эти два параметра. Например, в XIII в. носить белую сорочку, синюю тунику, зеленое платье и красный плащ не значит выглядеть пестро. Зато носить тунику или платье в красно-зелено-желтую полоску значит носить многоцветную, то есть некрасивую, неприличную или позорную одежду. Позвольте сослаться на свое исследование, где рассматриваются эти важнейшие вопросы: L’Etoffe du Diable. Une histoire des rayures et des tissus rayes. Paris, 1991, p. 17-58.

См. исследования, перечисленные в следующей библиографии: Sieben Н. J. Voces, eine Bibliographie zu Worten und Begriffen aus der Patristik (1918-1978). Berlin — New York, 1980.

Эта идея встречается уже у Аристотеля и Феофраста и, будучи подкреплена открытиями мусульманских ученых, проходит через все Средневековье. И все-таки цвет продолжают приравнивать к материи, то есть к оболочке. В XIII в., к примеру, большинство францисканских ученых оксфордской школы, которые много теоретизировали о свете, а значит и о цвете, определяют его одновременно и как материальную субстанцию, и как составную часть света. По истории теорий о природе цветов см.: Hoppe Е. Geschichte der Optik. Leipzig, 1929; Ronchi V. Storia della luce, 2 ed. Bologna (пер. на фр.: Histoire de la lumiere. Paris, 1956); Lindberg D. C. Theories of Vision, from al-Kindi to Kepler. Chicago, 1976; Halbertsma К. T. A. A History of the Theory of Color. Amsterdam, 1949 (в основном в связи с искусством). По эволюции аристотелевских теорий: Kucharski P. Sur la theorie des couleurs et des saveurs dans le “De sensu” aristotelicien // Revue des etudes grecques, t. 67, 1954, p. 355-390; Eastwood B. S. Robert Grosseteste’s Theory on the Rainbow // Archives international d’histoire des sciences, t. 19, 1966, p. 313-332; Hudeczek M. De lumine et coloribus (selon Albert le Grand) // Angelicum, t. 21, 1944, p. 112-138.

Переход (лат.). - Прим. ред.

Когда речь идет о терминах, обозначающих цвет (и возможных их толкованиях), историк должен с большим вниманием относиться к изданиям, редакциям, состоянию текстов и переводам, которыми пользуются Отцы Церкви и теологи. История перевода цветообозначений с греческого и иврита на латынь и с латыни на народные языки изобилует неточностями, вчитыванием смыслов и сдвигами значений. В средневековой латыни, в частности, в употребление вошло большое количество цветовых терминов, тогда как в тех же случаях на иврите, на арамейском и на греческом употреблялись слова, обозначающие материал, свет, а также насыщенность или качество. Если на иврите сказано сияющий, на латыни часто говорится candidus (ослепительно белый) или даже ruber (красный). Если на иврите сказано грязный или темный, на латыни говорится niger (черный) или viridis (зеленый), и на народный языках — черный или зеленый. Если на иврите или по-гречески сказано бледный, на латыни будет сказано то albus, то viridis, так же и на народных языках — то белый, то зеленый. Если на иврите говорится богатый, на латынь это часто переводится как purpureus, и на народные языки — как пурпурный. Во французском, в немецком, в английском слово красный широко используется для перевода слов, которые в греческом или древнееврейском тексте выражают не понятие цвета, а понятия богатства, силы, величия, красоты, смерти, крови, огня. Каждый раз, когда мы имеем дело с Писанием, следует произвести тщательный эвристический и филологический анализ, прежде чем выносить какие-либо суждения о символике цветов.