Вера Буданова - Готы в эпоху Великого переселения народов

К работам Н. Вагнера тесно примыкают исследования шведского ученого Йозефа Свеннунга, посвященные «северном периоду» истории готов, т.е. пребыванию их в Скандинавии, и «Гетике» Иордана [89]. Однако постановка и решение известным филологом отдельных вопросов истории готов III—IV вв., хотя он зачастую и касался их мимоходом, также оказали заметное влияние на расширение готской проблематики и изменение направления исследования ее у историков 70—80-х годов.

Параллельно с лингвистическими изысканиями И. Свеннунг работал над книгой по истории готицизма [90], что, вероятно, сформировало его критический подход к той господствующей концепции готской истории, которая активно разрабатывалась его современниками — антиковедами, медиевистами, германистами, археологами и лингвистами — А. Альфельди, К.К. Кляйном, X. Розенфельдом, В. Краузе, Ф. Альтхаймом, Ф. Беном [91]. Он показал, что готицизм не только научно-историческое, но и общественно-политическое явление, отметив, что легендарность представлений о готах сначала в испанской романтической литературе, а затем в шведской историографии XVI—XVII вв. формировалась на основе некритического отношения к путаным и противоречивым сведениям о готах античных и средневековых источников и стремления господствующей политической тенденции подтнять шведский национальный престиж [92]. И. Свеннунг решительно отвергает такую псевдопатриотическую позицию и некритическое отношение к письменным свидетельствам.

И. Свеннунг довольно осторожен в использовании выводов смежных наук: источниковедения, археологии. В определении характера «переселения народов» (Volkerwanderung) он присоединяется к «теории лавины» (Lavinentheorie), наиболее четко сформулированной западногерманским медиевистом Райнгардом Венскусом [93]. Он считает, и это особенно важно для понимания переселения готов на юг, что племена в процессе движения не были замкнуты и по пути к ним могли присоединяться части других племен и народов [94].

В своих исследованиях И. Свеннунг использует широкий круг письменных источников, преимущественно латинских. Он ставит вопрос о необходимости восстановить четкий текст «Гетики» Иордана и для этого считает целесообразным принять во внимание все высказанные в историографии с момента издания «Гетики» Т. Момзеном вопросы и предположения об этом источнике [95]. В то же время для И. Свеннунга свойствен односторонний подход к характеристике основных источников Иордана. Он тенденциозен в оценке Кассиодора, считая его «последним филологом античности», величайшим собирателем не только рукописей, но также всяческих сведений и знаний о жизни готов. Правда, он отмечает, что Кассиодор относился к ним некритически [96]. И. Свеннунг оправдывает Кассиодора в том, что он приписал готам дела скифов и гетов, считая, что это смешение было распространено среди античных писателей еще до него [97]. Он оставляет без ответа возникающий при этом вопрос: почему Кассиодор, глубоко образованный и широко информированный человек, допустил контаминацию «готов-гетов» и «готов-скифов» в своем сочинении? В этом сказывается недооценка И. Свеннунгом политической направленности сочинения Кассиодора, стремления последнего превратить «начало» готской истории в часть истории римской, что находило поддержку у его современника, готского короля Теодориха. Кроме того, интересы исследователя замыкаются на узкоспециальных сюжетах, и он практически не связывает результаты своих изысканий с проблемами политической истории готов.

Историк считает, что перечень племен, содержащихся в «Гетике», принадлежит также Кассиодору, который, в свою очередь, использовал сочинения Птолемея и свои дипломатические связи с племенами везеготов, бургундов, кандалов, герулов, варнов, турингов, эстов [98]. При этом полностью оставляется без ответа вопрос, насколько можно доверять Иордану, который воспроизводил этот перечень племен по памяти. И. Свеннунг придерживался традиционного представления о движении готов к югу в Ойум и столкновении их с племенем спалов и рассматривал эту часть сообщения Иордана как сагу племени готов. Он считает, что подобные народные сказания очень часто бывают ненадежными источниками, хотя и в них можно найти зерно истины [99], и что через столетия народ проносит только несложные сведения (einfache Angaben) [100].

Основной заслугой И. Свеннунга можно считать его анализ этнонимии готских племен. Он доказывает, что все названия готских племен появились еще на севере, аргументируя это соответствующей топонимией. Из этого вывода следует, что на юг двигались не просто готы, как утверждает традиционная концепция, но грейтунги, тервинги, визи, австроготы. Это положение подрывает традиционное представление о том, что названия «везеготы» и «остроготы» зародились на юге, в Северном Причерноморье. Традиционная же точка зрения состоит в том, что после разделения готов на две ветви в течение ста лет везеготы жили в лесных районах Дакии и Северного Причерноморья. И поэтому якобы античные авторы стали называть их тервингами (жителями лесных районов), а жителей степной зоны Северного Причерноморья — остготов — грейтунгами (жителями степей). И. Свеннунг, напротив, отмечал, что античные авторы редко использовали племенные наименования готов, а, как правило, говорили просто «готы» [101]. Он считал невозможным идентифицировать остготов с грейтунгами и везеготов с тервингами и подчеркивал, что вторые названия совершенно отдельные и самостоятельные [102].

Исследователь также выступил против представления о том, что готы якобы вписались в схему существующего на территории Скифии традиционного наименования племен: вначале — скифы- земледельцы и скифы — жители лесов (Гилей?) у Геродота, затем — грейтунги (степняки) и тервинги (лесные люди), а в более позднее время — древляне и поляне летописи Нестора [103]. Наконец, он неоднократно обращал внимание на искусственность названия «вестготы» [104].

Таким образом, работы И. Свеннунга и Н. Вагнера подвели в определенной мере итог исследованию некоторых аспектов готской проблемы и обозначили ряд новых направлений и подходов к ее разработке в 70—80-е годы.

Заметным вкладом в решение готского вопроса явились работы английского историка Эдварда Артура Томпсона. Он хорошо знаком исследователям своими публикациями о взаимоотношениях древних германцев с Римской империей, о некоторых источниковедческих проблемах, а также анализом места и роли готов в политической и духовной жизни Вестготского королевства Испании [105]. В 60-е годы он особенно глубоко развивает тему этнорелигиозного дуализма и обращения готов в арианство. В плане готской проблематики его работы выделяются именно тем, что, опираясь на опыт своих предшественников (И. Мансьона, X. Гизеке, К.Д. Шмидта, И. Цайлера, Ф. Кауфмана, Г. Кауфмана, Г. Вайтца) [106], он разработал вполне определенную схему начального этапа христианизации готов, обозначил круг наиболее спорных вопросов. Проблема принятия готами (в данном случае речь идет о вестготах) христианства принадлежит к темам, которые отнюдь не были обойдены исследовательским вниманием [107]. Тем не менее это вовсе не означает, что все вопросы, относящиеся к ней, являются решенными. Мы не можем даже утверждать, что существует согласованность и единообразие не только в решении, но и в постановке самой проблемы. Данное обстоятельство не является лишь результатом недостатка источников. Оно связано с разными исследовательскими позициями, разными оценками тенденций развития готских племен. Единственное, что на данный момент представляется бесспорным,— это убежденность исследователей в том, что принятие христианства сыграло в истории готов огромную роль. Это крупнейшее событие «южного периода» истории готов органически связано с проблемами перехода этих племен от «военной демократии» к первым государственным образованиям, а также с взаимоотношениями готов и раннефеодального византийского государства.