Десмонд Сьюард - Генрих V

Как писал Джереми Катто, «начиная с Лейстерского парламента 1414 года до триумфа терпимости в 18 веке, религия, поддерживаемая светскими властями, прочно обосновалась. Всякое инакомыслие строго преследовалось по закону. Такое положение отличалось от существовавшего до 1400 года закона, когда религия была вне пределов компетенции светской власти». [57] Catto, 'Religious Change under Henry V' in Henry V (ed. Harriss), p. 97. В церковных делах, ставший во многих отношениях предтечей Генриха VIII, король начал проводить в жизнь концепцию государственной церкви. Частично реформа церкви брала свое начало в его благочестии, частично — в неприятии любого противостояния собственной власти. Почти за столетие до того, как была проведена церковная реформа, Генрих V уже действовал как глава церкви». [58] ibid., p. 115.

В светских делах новый король оказался ничуть не менее сведущ. Одним из его наиболее впечатляющих достижений стало скорое восстановление правопорядка и законности. На протяжении всего царствования его [93] отца, несмотря на данное в 1399 году обещание «хорошего правления», Англия, погрязшая во взяточничестве и страхе, продолжала сотрясаться от бандитизма и мятежей. Проводимая Генрихом V политика характеризовалась смесью точно отмеренного умиротворения и беспощадного наказания. Его борьба с беспорядком началась на Лейстерском парламенте; по словам канцлера Бофора, все началось «с наказания мятежников, убийц и злоумышленников, которые, как никогда, расплодились по всему королевству». За этим последовало фанатичное оживление судебной активности. Поскольку убийства и грабежи особенно процветали в северозападной части центральных графств, суд королевской скамьи в течение целого месяца проводил заседания в Личфилде и Шрусбери, разослав 1600 повесток. Комиссии по дознанию проводили работу в Дербишире, Девоне, Ноттингемшире, Йоркшире, Северном и Южном Уэльсе. В этих районах особенно распространены были государственные измены, уголовные преступления и другие правонарушения. К осени 1414 года в Суде королевской скамьи накопилось великое множество нерешенных дел. Король, пристально наблюдавший за судом, позволял себе иногда вмешиваться. Он объявил общую амнистию, распространявшуюся даже на убийц и насильников, при условии покупки грамот, дававших прощение. Было куплено более 5000 грамот. Во многих случаях предпочтение перед тюремным заключением отдавалось штрафам, при этом делался намек на то, что военная служба могла бы помочь восстановить королевское расположение. Генрих сам прочитывал все адресованные ему прошения, с этой практикой он не расставался, находясь в походах за пределами государства. Успех его деятельности подтверждается тем [94] фактом, что порядок сохранялся в Англии не только во время его нахождения в королевстве, но и во время его длительного пребывания во Франции. [59] Самая последняя и наиболее обстоятельная работа — Powell, 'The Restoration of Law and Order' in Henry V (ed. Harriss), pp. 53-74.

На первом месте, бесспорно, у него стояли законность и правопорядок, а не наказание преступников. Поскольку он смотрел на это сквозь призму подготовки к войне и нуждался в рекрутах для своей армии. В условиях строгой дисциплины преступники могут становиться отличными солдатами, поскольку их агрессивные инстинкты направлены на врага, а не против собственных граждан. Было подсчитано, что в армии Эдуарда III 12 процентов воинов составляли отбросы общества, которые рассчитывали хорошей службой заслужить прощение. Хотя подобный анализ в армии его правнука не проводился, тем не менее можно предположить, что процентное соотношение является таким же.

Такого успеха Генрих сумел добиться за 15 месяцев до того, как его флот отправился к берегам Франции, в основном, благодаря тому, что располагал необычайно одаренной командой государственных деятелей, состоявшей из людей, с которыми он проработал с 1409 по 1412 год. Сюда входили все ключевые фигуры его совета: епископ Бофор (канцлер), граф Арундел (казначей) и Джон Профит (хранитель печати), а также Ленгли, епископ Даремский и Чичел, епископ Сен-Дэвида, которых не зря называли министрами без портфелей. [60] Catto, The King's Servants' in Henry V (ed. Harriss), pp. 82-3. Они посещали довольно массовые собрания Королевского двора, куда вскоре получили доступ герцоги Бедфорд и Глостер, граф Марч, лорд Фицуг, сэр Томас Эрпингем и Ричард Куртеней, епископ Норидж. Совет и двор регулярно встречались вместе для всевозможных обсуждений. Протоколы их заседаний порой читаются как записи [95] заседаний вполне современных комиссий. Так, 27 мая 1415 года совет встретился, чтобы произвести определенные назначения и создать специализированные комитеты; Чичелу, лорду Скроупу, сэру Джону Мортимеру и двум дипломатам из священнослужителей было поручено проинструктировать посланников к герцогу Бургундскому. Бедфорд и епископ Бофор должны были обсудить вопрос выкупа заложенных драгоценностей короны; епископу Бофору предстояло оказать давление на епископов, чтобы были проведены более крутые меры против лоллардов; были созданы также комитеты, которым предстояло заниматься вопросами политики, проводимой сенешалом Гиени, назначением военных комиссий в каждом графстве, материального обеспечения флота и жалования морякам. Совет мог быть довольно жестким, особенно там, где речь шла о деньгах; в прошлую пятницу непосредственно перед заседанием он пригласил десять итальянских купцов и приказал им предоставить военный заем в 2000 фунтов. Когда итальянцы отказались, их в сопровождении караула просто отправили во флотскую тюрьму.

Король, подчеркивая свою выдержку, желал заслужить сочувствие всей Европы. Он заявил, что готов отказаться от своих претензий на престол Франции, если французы отдадут ему Аквитанию, как это было в 1360 году после договора в Бретиньи. Где только не бывали его посланники, где только не излагали, жалуясь на несправедливость французов, дело своего хозяина. Тем временем, он неумолимо готовился к войне. Он был так занят, что просмотрел опасность, грозившую его дому.

Были районы в королевстве, где новую династию все еще презирали. Летом 1415 года, когда Генрих уже [96] собирался начать вторжение во Францию, едва не увенчался успехом еще один чрезвычайно опасный заговор против Ланкастеров. 1 августа в замок Порчестер, откуда король руководил погрузкой кораблей, внезапно прибыл граф Марч. Он потребовал аудиенции, где сообщил, что его зять, граф Кембридж, пытался вовлечь его в заговор, направленный на свержение Генриха, которого предполагалось объявить как «Генрих Ланкастер, узурпатор Англии». Позже Кембридж объяснит в признании: «Я преследовал своей целью без вашего согласия заполучить упомянутого графа [Марча] в Уэльсе, чтобы в случае, если человек, которого они именуют королем Ричардом II, мертв, что я знаю очень хорошо, сделать графа сувереном этой земли». (Речь идет о псевдо-Ричарде в Шотландии. [61] Rymer, Foedera, Conventiones, Vol. IX, pp. 300-1. ) Генрих Перси, не вступивший еще во владение графством своего деда, должен был вместе с шотландцами перейти границу Англии и поднять восстание на Севере страны, а Дейви Хоуэлл должен был осаждать королевские замки в Уэльсе, где старые последователи Оуэна все еще ждут удобного момента, чтобы взбунтоваться. Хоуэлл, выдающийся полководец, как будто ничего не знал о заговоре. Кроме того, сэр Джон Олдкасл со своими лоллардами должен был взбаламутить валлийскую границу и западную часть страны. Это был старый союз Перси, Мортимера и Глендоуэра.