Генрих Штаден - О Москве Ивана Грозного

Обычный счет соболям велся сороками.

143

Тут начал я брать к себе всякого рода слуг, особенно же тех, которые были наги и босы (nackt und bloss); одел их. Им: это пришлось по вкусу. А дальше я начал свои собственные походы и повел своих людей назад внутрь страны по другой дороге. За это мои люди оставались верны мне. Всякий раз, когда они забирали кого-нибудь в полон, то распрашивали честью, где - по монастырям, церквам или подворьям - можно было бы забрать денег и добра, и особенно добрых коней. Если же взятый в плен не хотел добром отвечать, то они пытали его пока он не признавался. Так добывали они мне деньги и добро.“1

Как- то однажды мы подошли в одном месте к церкви. Люди мои устремились вовнутрь и начали грабить, забирали иконы и тому подобные глупости. А было это неподалеку от двора одного из земских князей, и земских собралось там около 300 человек вооруженных. Эти триста человек гнались за [какими-то] шестью всадниками. В то время только я один был в седле и, не зная [еще]-были ли те шесть человек земские или опричные, стал скликать моих людей из церкви к лошадям. Но тут выяснилось подлинное положение дела: те шестеро (об.) были опричники, которых гнали земские. Они просили меня о помощи, и я пустился на земских.

Когда те увидели, что из церкви двинулось так много народа, они повернули обратно ко двору. Одного из них я тотчас уложил одним выстрелом наповал; [потом] прорвался чрез их толпу и проскочил в ворота. Из окон женской половины на нас посыпались каменья. Кликнув с собой моего слугу Тешату, я быстро взбежал вверх по лестнице с топором в руке.

^Наверху меня встретила княгиня, хотевшая броситься мне в ноги. Но, испугавшись моего грозного вида, она бросилась назад в палаты. Я же всадил ей топор в спину, и она упала на порог. А я перешагнул через труп и познакомился с их девичьей.]

Когда я поспешил опять во двор, те шестеро опричников упали мне в ноги и воскликнули; „Мы благодарим тебя, господин (Негге). Ты только что избавил нас от смерти. Мы скажем об этомк нашему господину и пусть он донесет великому князю,, как рыцарски (ritterlich) держался ты против земских. Собственными глазами видели мы твое бережение (Vorsichtigkeit) и храбрость". (87)*Я же, обратившись к моим слугам, сказал им: „Забирайте, что можно, но поспешайте!".

144

Затем мы проехали всю ночь и подошли к большому незащищенному посаду. Здесь я не обижал никого. Я отдыхал.

Пробыв на покое два дня, я получил известие, что в одном месте земские побили отряд в 500 стрелков - опричников.

Тогда я возвратился к себе в село Новое, а [все] добро отослал в Москву.

Когда я выехал с,великим князем, у меня была одна лошадь, вернулся же я с 49-ью, из них 22 были запряжены в сани, полные всякого добра.

» Когда великий князь пришел в Старицу, был сделан смотр, чтобы великому князю знать, кто остается при нем и крепко его держится. Тогда-то великий князь и сказал мне: „Отныне ты будешь называться - Андрей Володимирович “. Частица „вич“ означает благородный титул (ist furstlich und adelich). С этих пор я был уравнен с князьями и боярами. Иначе говоря, этими словами цели кий князь дал мне понять, что это-рыцарство. В этой стране всякий иноземец занимает лучшее место, если он в течение известного времени умеет держать себя согласно с местными.обычаями^

Великий князь поехал в (об.) Александрову слободу и распорядился там постройкой церкви. Я же не поехал с ним, а вернулся в Москву.

Потом все князья и бояре, которые сидели в опричных дворах (die in den Hofen Aprisnay sassen), были прогнаны; каждый, помня свою измену, заботился только о себе (ein jeder weiss hir sein eigen Herz).

Когда [великий князь приводил это в исполнение, в стране еще свирепствовала (regirte) чума. Когда я пришел на Опричный двор, все дела стояли без движения (das Regiment war beige- legt). Начальные бояре косо (saur) посмотрели на меня и спросили: „Зачем ты сюда пришел? Уж не мрут ли и на твоем дворе?". „Нет, слава богу!" ответил я. Тогда уж они больше не спрашивали меня, что я здесь делаю.

» Здесь я убедился, что боярские холопы получили разрешение [уходить от своих господ] во время голода. Тогда к своим [прежним холопам] я прибавил еще нескольких. Памятуя слова великого князя: „ты должен именоваться [отныне] Андрей Володимирович",- я устраивал свою жизнь соответственно с этим.

У меня были дела с одним бюргером в Ашерслебене округа Гальберштадт-Гартманом Крукманом. Если бы он не обошелся

ю

145

'со мною нечестно, то я смог бы приблизиться к соболиной казне (Zobelschaz) и получил бы оттого' такой барыш, что, вернувшись в хриетанскую землю (in die Christenheit), я мог бы вести дворянскую жизнь. (88) Но тогда я рассуждал так: так как он [Крукман] остается за рубежом, то ты должен вернуться, подняться выше ты не можешь! Но из-за денег я должен был еще поучиться русскому праву.

Именно: приходит муж моей служанки Анны; ему и ей я доверял все мое имущество, от чего он получал наверное хорошие барыши. В расчете на то, что он сохранит то, что украл у меня, он подал челобитье, будто я хотел его заставить дать на себя кабалу (Hantschrift), как это было тогда в~ обычае. Ибо никто не смел держать слуги [без кабалы]; никто этого и не делал. И каждый слуга должен был дать своему господину кабалу, иначе он не мог быть принятым. Одна [кабала] называлась полной (leipeigen), другая же писалась так: „Я, имя рек, объявляю, что я получил от такого-то деньги; росту будет дано с пяти - один". Если кто-нибудь держит слугу или служанку без кабалы, то они могут свободно обокрасть его и уйти прочь (spazieren gehen) у него на глазах. Если же слуга или служанка дадут на себя кому-либо кабалу, то никто другой не может их принять. [А если примет и] господин уличит его в этом, то дело идет на суд. Если мой кабальный убежит (об.) и пожелает записаться в опричнину в стрельцы, то являюсь я и не даю на то своего согласия.

Не было запрещено записывать в [опричные] стрельцы слуг опричных князей и бояр.

Слуга начал с того, что взял во дворе у одного стрельца в залог за пропитые, но не выплаченные им деньги, кафтан. А стрелец этот убежал. Тогда схватили моего слугу и связанного приволокли на суд. Слугу спросили - чей он? Тот отвечал: „Андрея Володимировича". Немедленно вызвали на суд и меня. И стрелецкий голова [обратившись к боярам] сказал: „На этом дворе убит стрелец. Великий князь не хочет терять своего: у стрельца было золота и денег на 60 рублей. Прикажите ему возвратить эти деньги". -Решение было быстро произнесено, тем более, что на суде был предъявлен и кафтан! Я должен был заплатить. Остальные стрельцы радовались этому и немедля хо-

1 Текст не вполне исправен: начало дела не изложено.

146

•гели взять меня на правеж (vor Recht) и бить меня палками по

ногам. Но бояре сказали: „Не бейте! Оставьте его (89), пока