Борис Соколов - Маршал Малиновский

14 сентября, в 5 час. утра, бросившись вперед, 1-я стрелковая рота, поддерживаемая следующей за ней в 150 метрах 2-й стрелковой ротой, молниеносным ударом врывается в укрепленную узловую траншею “РО- СИНЬОЛЬ”, забрасывает ее ручными гранатами и, не задерживаясь, следующим броском овладевает в штыковой схватке второй укрепленной линией “Аванса”.

Очистив от противника захваченные линии. Русский Легион, в своем безграничном порыве, опередив баражный огонь своей артиллерии, устремляется на последний назначенный ему объект — 3-ю укрепленную линию “ШАТО де ля МОТТ” и штыковым ударом врывается в нее.

Могучее русское “ура!”, вырвавшееся из четырехсот русских грудей, настолько ошеломило немцев, что они не успевают оказать сопротивление и панически сдаются.

Взвиваются сигнальные красные ракеты, чтобы предупредить свою артиллерию и авиацию: “мы уже здесь, не стреляйте — переносите огонь дальше!”.

Начальник Марокканской Дивизии в своем рапорте об этом легендарном бое доносит:

“Все эти действия были проведены так блестяще и с такой стремительностью, что потери Русского Легиона были относительно незначительны (убитых 9 и раненых 25)”.

В представлении Русского Легиона к награде он пишет дальше:

“Батальон особо отобранных людей, непримиримая ненависть которых к врагу, в соединении с полным презрением к смерти, воодушевляла все их действия. Жертвенность, с которой Русский Легион выполнил свой маневр, смелость и отвага, с которыми он его осуществил под ураганным огнем противника, поразительная энергия и выносливость, им проявленные — требуют представления Русского Легиона к заслуженной им награде”.

Батальон получает на знамя “Военный Крест” с двумя пальмами и “фуражэр”. Далеко не все полки французской армии, за четыре года войны, получили на свои знамена эту награду. (Все чины части, получившей на знамя “фуражэр”, носят эту награду — род аксельбанта — на левом плече. 2 пальмы давали право на фуражэр цветов Военного Креста, 4 пальмы — цветов Военной Медали, 6 пальм — цветов Почетного Легиона и 8 пальм — двойной фуражэр. В Марокканской Дивизии к концу войны все полки были награждены фуражэрами цвета Почетного Легиона, кроме сводного полка Иностранного Легиона, имевшего единственный с полком Альпийских стрелков двойной фуражэр.)

К концу войны доктор ВЕДЕНСКИЙ, поступивший, как говорилось уже выше, простым солдатом в Русский Легион, был награжден за боевые отличия Почетным Легионом и Военным Крестом с пальмой.

Награждение солдата Почетным Легионом — весьма редкое явление во Французской армии, и таких случаев за всю войну было лишь несколько. После перемирия доктор ВЕДЕНСКИЙ был восстановлен в своем звании и чине военного врача. Он уехал во Владивосток к Адмиралу КОЛЧАКУ. Дальнейшая его судьба нам неизвестна.

Таким образом, за 10 месяцев боевой службы через Русский Легион прошло 24 офицера, 3 доктора, батюшка, 7 офицеров и переводчиков французской службы и 994 унт. — офицера и легионера.

За этот же период Русский Легион потерял убитыми и ранеными 16 офицеров, трех докторов, батюшку, 6 офицеров и переводчиков французской службы и 523 унт. — офицера и легионера».

Перед окончанием войны Русский легион вместе с Марокканской дивизией был переброшен в Лотарингию, где его застала 11 ноября весть о перемирии. Затем русские легионеры участвовали в оккупации Рейнской области, занимая городок Морш севернее Фридрихсхафена.

Васильев иронически отмечает: «После заключения перемирия количество волонтеров в Русский Легион возросло неимоверно. Кроме чинов, переписавшихся из “рабочих рот” и выразивших теперь желание служить в рядах Русского Легиона, с разрешения Военного Министерства были переведены из Иностранного Легиона в Русский легионеры русского происхождения.

16 ноября прибыло из Иностранного Легиона 153 человека и 3 декабря еще 42.

К сожалению, как оказалось потом, это был главным образом распропагандированный элемент, единственная цель которого была, — зная, что Русский Легион будет отправлен первым на Родину, — лишь добраться до России и перейти к красным». Он также отмечает, что после расформирования легиона и перед отъездом в Россию в белые войска Деникина, Колчака или Миллера «фельдфебеля и подпрапорщики были произведены в офицеры».

Родион Малиновский был всего лишь ефрейтором, но зато занимал офицерскую должность — командир пулеметного взвода (в отличие от командира пехотного взвода это была не унтер-офицерская, а именно офицерская должность). Следов этого последнего производства в прапорщики фельдфебелей и подпрапорщиков в виде приказов по русским войскам во Франции мне найти не удалось. Не исключено, что общего приказа не было, а каждому приказ вручался индивидуально вместе с офицерским послужным списком. Послужных списков в делах русских экспедиционных войск практически не сохранилось. Очевидно, офицеры при увольнении забирали их с собой.

В 1960 году в письме в парижскую газету «Русская мысль» один из бывших командиров Малиновского по Русскому легиону (скорее всего, тот же капитан Васильев) утверждал, что Малиновский «был угрюмый, дисциплинированный, вечно смотрящий исподлобья служака». Слово «дисциплинированный» в данном контексте как будто делает маловероятным его активное участие в восстании в Ла-Куртин, хотя тот факт, что именно об этом событии Родион Яковлевич написал свое первое литературное произведение, говорит в пользу того, что он действительно участвовал в куртинском восстании.

Судя по одному косвенному свидетельству, ефрейтор Родион Малиновский был все-таки произведен в прапорщики. Дело в том, что уже во время службы в Красной армии Родион Яковлевич написал пьесу в 7 картинах о Ла-Куртинском восстании «Подвиги Жизни». Время окончания работы над пьесой он датировал 30 августа 1920 года. Как раз 21 августа Малиновский получил свидетельство об окончании школы младшего комсостава, куда его направили в июне 1920 года. Можно предположить, что пьесу Родион Яковлевич писал во время учебы в школе. Судя по всему, это было его первое литературное произведение. На первой странице — авторское посвящение: «Посвящаю отряду Русских войск во Франции, восставшему против правительства Керенского в лагере “La Curtine” в июне 1917 года». Главный и явно автобиографичный герой пьесы — Петр Степин. В авторской ремарке он охарактеризован следующим образом: «Петр Степин. Молодой, настойчивый и умный солдат с сильным характером, рожден и вырос на фабрике в одном из южных городов России. Смелый взгляд, сила и уверенность в движениях». По поводу одного из южных городов заметим, что под это определение в равной мере подходят и Мариуполь, и Одесса. Мариуполь, пожалуй, даже в большей степени. Ведь Одесса — это все-таки не один из городов, а крупнейший и своеобразнейший из городов Юга России. Замечу также, что в пьесе Малиновский добавил герою пролетарское (фабричное) происхождение. Четвертая картина заканчивается во Франции, после подавления восстания. А действие пятой разворачивается в Сибири, через два года, в последние месяцы 1919-го. Степин и его товарищ солдат Скворцов, также настроенный пробольшевистски, прибывают в армию Колчака, в потрепанном обмундировании, характерном для освобожденных из германского плена. Они предъявляют документы, что являются офицерами, хотя и представляются чужими фамилиями: