О. Логинов - Юмор в милицейском мундире (Веселые стражи порядка). Часть II

К начальнику отдела УМТиХО поступает служебная записка из одного из управлений внутренних дел области: «Просим изыскать возможность для выделения крыльев для автомашины «Волга»-ГАЗ 2410. Начальник отдела пишет в ответ: «Прошу уточнить, какие крылья для ГАЗ-2410 нужны: правые или левые?» И тут завязывается следующая переписка:

Ему: «Оба. Левое и правое».

Он: «Передние или задние?»

Ему: «Передние».

Он: «В настоящее время на складе крылья для ГАЗ-2410 отсутствуют».

Медики — единственные в структуре органов внутренних дел люди, которые заботятся о благополучии милиционеров. Святые люди, можно сказать. Правда многих сотрудников милиции раздражает необходимость ежегодной диспансеризации. Главным образом от того, что при этих медосмотрах до старости чувствуешь себя новобранцем, которому предлагают заголить головку и раздвинуть ягодицы. Однако самые сильные впечатления у меня остались от посещения кабинета психиатра, когда я проходил ВВК.

Захожу. За столом сидит молодая симпатичная девушка. Спрашивает меня:

— Жалобы есть?

Я бодро отвечаю:

— К кому-кому, а к вам нет?

Она вроде бы даже огорчается.

— Почему? Ну, может быть, есть какие-нибудь. Может быть у вас это…., а может то…?

И когда она дошла в предположениях до бессонницы, я выпалил:

— Точно есть! Сплю плохо?

Врач начала расспрашивать меня, в чем же выражается мое расстройство сна. И такое участие было в ее голосе. И главное, казалось, что она никуда не торопится, что главная ее задача на сегодня это выяснить все проблемы, тревожащие мою психику. Я не устоял перед таким вниманием. В конце концов, где еще найдется такой человек, которому интересны твои проблемы и болячки. В общем, я душещипательно принялся расписывать с какими неимоверными трудами засыпаю ночью и какими титаническими усилиями поднимаю себя утром. А за моей спиной находилась дверь в соседний кабинет. И вот из этой двери заходит другая доктор, а потом, обращаясь к коллеге, которая со мной беседует, говорит что-то такое типа:

— Ну, хорош уже базарить, давай начинай писать!

— А что писать? — вопрошает ее та, которая сидит со мной.

И только тут я понимаю, что молодая врач, видимо, совсем начинающая. Я у нее чуть ли не первый пациент, поэтому она и проявила такое необычное внимание к моим проблемам. А та, которая зашла, вероятно, начальник отделения. Между тем, старшая объясняет молодой где, что в моей карточке писать:

— Тут ставь крестик, тут минусик, тут опять крестик, тут опять минусик. Раз два и готово.

А мне становится обидно. Я, может быть, впервые в жизни врачу душу открыл, а меня так прозаично прервали какими-то плюсиками и минусиками. И я с обидой замечаю:

— Ну вот, теперь я так и не узнаю, как от бессонницы избавиться…

— А вам это и не надо, — отмахнулась начальница. — Это не та проблема, которая должна вас тревожить.

— Почему? — уже заинтригованно спросил я.

И тут начальница посмотрела на меня внимательно своими пронзительными черными очами и словно, прорицательница, начала описывать всю мою жизнь. И настолько она ее потрясающе описала за каких- то две минуты, с такими поразительными подробностями моей натуры, что я был просто поражен до глубины души. Вышел я из кабинета и думаю: «Какие там Ванги и Розы Кулешовы, какие там Чумаки с Кашпировскими, да наша врач-психиатр любому из них еще сто очков вперед даст».

А теперь несколько анекдотов:

Проходит милиционер медицинскую комиссию. У окулиста:

— Закройте левый глаз, — и указкой показывает на букву. Милиционер молчит.

— Ну ладно, теперь закройте правый глаз. Опять молчит.

— Вы что, совсем ничего не видите?

— Да нет, доктор. Видеть я их вижу отлично. Я только забыл, как они называются.

Милиционер говорит доктору:

— Странный синяк постоянно на лбу моей жены.

— А вы фуражку снимаете, когда ее целуете?

— Нет, блин, может мне еще свисток вынимать изо рта?!

Сотрудник милиции в поликлинике жалуется психиатру:

— Доктор, в последнее время я очень озабочен своими умственными способностями.

— А в чем дело? Каковы симптомы?

— Очень тревожные: все, что говорит мой начальник, кажется мне разумным.

Но работа милицейских врачей далеко не всегда связана с медосмотрами сотрудников и врачеванием пенсионеров МВД. Бывает, что им приходится совершать самые настоящие подвиги.

Как-то разговорившись с врачом Алексеем Лютых, участвовавшим в автопробеге, посвященным 200-летию МВД России, я узнал о потрясающей женщине по имени Ольга Рожнова. Не претендуя на полную достоверность изложения, попробую пересказать услышанную историю о ней.

Рожнова никогда не занимала высоких должностей, но в группе экстренной медицинской помощи ГУВД Москвы, где она работает, ее авторитет высок и непререкаем.

Коллеги убеждены, что таких специалистов, как она, поискать, а главное уверены, что в трудную минуту она всегда придет на помощь.

Когда началась операция по восстановлению конституционного строя в Чеченской республике, среди первых медиков, отправившихся в «горячую точку», была и Ольга Рожнова. Немало парней, вытащенных ранеными из под огня с грозненских улиц, вернули к жизни ее заботливые руки. Московское начальство не могло не оценить самоотверженность своей сотрудницы, не вылезавшей месяцами из Чечни, и решило ее поощрить. Рожновой предоставили отпуск и выделили путевку в мирный спокойный городок на юге России.

Городок встретил Ольгу ярким солнцем и теплой погодой. Она наслаждалась тихой размеренной жизнью. Грохот разрывов, свист пуль и гримасы боли на лицах молоденьких солдат ушли куда-то вдаль, и порой начинало казаться, что это был лишь страшный сон. Но вдруг мирное существование городка взорвалось. Тишину улиц разорвали автоматные очереди и гортанные выкрики «Аллах акбар!». Городок, куда Рожнова приехала отдохнуть, назывался Буденовск, и отныне ему предстояло стать олицетворением одной из трагических страниц в истории России. Правда, до дома, где находилась Ольга, боевики Басаева не дошли. Захватив местную больницу, они превратили ее в крепость, а находившихся в ней людей — в заложников. Чеченцы готовились к штурму федеральных сил, нервничали и покрикивали на перепуганных рожениц, оказавшихся у них в плену. Какого же было их удивление, когда перед больницей вместо бойцов «Альфы» и «Вымпела» появилась женщина. Большинство боевиков и заложников смотрели на Рожнову, добровольно пришедшую сюда, как на ненормальную. Но очень скоро их недоумение уступило место уважению. Казалось, что именно Ольги и не хватало, чтобы взять под контроль экстремальную ситуацию. Она сходу взялась за дело. Ободряла заложников, оказывала медицинскую помощь раненым и вела переговоры с боевиками. Излучаемая ею уверенность в своих силах удивительным образом действовала на всех. Донельзя напуганные всем происходящим роженицы, находившиеся в больнице, словно бы почувствовали в ней защиту и постепенно успокаивались. А бородатые зловещего вида боевики отступали перед бесстрашием этой женщины и начинали выполнять ее требования по улучшению положения заложников. Даже Шамиль Басаев не мог не оценить роль русской женщины по имени Ольга в урегулировании взрывоопасной ситуации в захваченной им больнице. Он несколько раз беседовал с Рожновой и то ли пообещал, то ли представил ее к ордену независимой Ичкерии. Звал с собой в Чечню, где сулил высокую должность после войны. От предложения Ольга естественно отказалась, но в Чечню все же отправилась. Она просто не могла оставить людей, которых боевики взяли в качестве живого щита при отступлении, и всю дорогу поддерживала заложников.