О. Логинов - Юмор в милицейском мундире (Веселые стражи порядка). Часть II

Олег Тимофеев был хорошим руководителем. Пока он возглавлял ОБЭП Орджоникидзевского РУВД равных этому подразделению в Екатеринбурге не было. Однако за два года до пенсии ему пришлось уйти из милиции. Причиной этому стала его принципиальная жизненная позиция. Он всегда нетерпимо относился к коррупции во всех ее проявлениях, и в борьбе с этим явлением допустил, можно сказать, святотатство — без санкции суда попытался осуществить аудиозапись беседы прокурора одного областного городка с посредником в получении взятки. Этой дерзости в отношении прокурорского работника ему не простили.

Увы, реалии сегодняшней жизни таковы, что прокуратура, суд, депутаты да и вообще практически все чиновники высокого ранга для милиции все равно, что «священные коровы». Трогать их нельзя. Зато практически нет неприкасаемых в милицейском ведомстве. Вот отдельные руководители и входят в раж, устраивая коллективные порки по принципу: «бей своих, чтобы чужие боялись». Этим занятием «прославился» и один начальник КМ. Один сотрудник даже заносил в тетрадочку его афоризмы во время массовых экзекуций. Нечто вроде такого: «Не умеете раскрывать, ходите по улицам пьяных собирайте». Надо сказать, что этот руководитель кроме злости отличался еще некоторым косноязычаем, а потому его речь на совещаниях звучала примерно так:

«— Доносите на мое имя конкретными служебными записками. Половину руководителей увидел разъезжающими на служебных машинах, а здесь занимаетесь болтологией. Благоухание в милиции у нас. Надо не только стоять и в радиусе пяти метров дремать, но и работать с населением. Не внутри сидеть и ждать пока вас вынесут. Другого я не вижу реагирования на мои указания. Шутки решили поиграть!

— Себе запишите. Никаких мероприятий вы не проводите и не желаете проводить. Должности получили и пытаетесь мне о чем-то тут говорить. Буквари поизучали, и назначены неизвестно кем и неизвестно как. Я вам представляюсь, если вы не знаете. Или может вы готовы идти нести патрульно-постовую службу? А все от того, что вы тут все великие. У вас случится что, вы побросаете свои портфели и убежите. Вы никуда не денетесь. Я однажды уже обострял эту проблему и еще заострю».

А в общем и целом в милиции начальник всегда прав. И если ты идешь к нему со своим мнением, то обязательно выйдешь с его.

Уголовный розыск, без сомнений, — основное подразделение органов внутренних дел. Именно опера «уголовки» раскрывают самые тяжкие преступления: убийства, грабежи, разбои, вымогательства и др. Получить представление о работе сотрудников «угро» можно по многочисленным фильмам и книгам, посвященным их деятельности. Однако лучше всего, на мой взгляд, составлять впечатление об их непростом труде по книгам Андрея Кивинова, который, как известно, сам много лет проработал в питерском уголовном розыске и даже возглавлял «убойный отдел». Благодаря телесериалам «Улицы разбитых фонарей», «Менты» и «Убойная сила» его творчество получило широкую известность, но с познавательной целью, лучше все же читать книги Кивинова, особенно ранние.

Позволю себе маленькое лирическое отступление. Впервые о писателе Кивинове, тогда еще малоизвестном, я услышал в 1997 году от своего товарища и коллеги по ОБЭП УВД Екатеринбурга Александра Черкасова. Саша тогда только-только вышел из СИЗО, где находился полтора месяца по сфабрикованному в отношению него и другого нашего сотрудника Дмитрия Баженова уголовному делу. Вся вина ребят заключалась в том, что они хотели вернуть государству 19 миллиардов неденоминированных рублей и в ходе расследования одной аферы, в которой были задействованы важные чиновники, стали слишком глубоко «копать». Через 20-ть дней после возбуждения уголовного дела о хищении 19 миллиардов, оно было прокуратурой прекращено, а занимавшиеся им оперативники ОБЭП Черкасов и Баженов оказались на тюремных нарах. Когда им все-таки изменили меру пресечения и выпустили из СИЗО, казалось, что ребята после близкого знакомства с «сидельскими» спутницами: шконкой, парашей и баландой, а главное после вопиющей несправедливости, с которой им пришлось столкнуться, будут находиться в подавленном состоянии. Каково же было мое удивление, когда Саша Черкасов заметил, что умирал в тюрьме со смеху, читая книгу какого-то Кивинова, и тут же начал пересказывать эпизоды из нее. Понятно, что после такой рекламы эта книга (одно из первых питерских изданий Кивинова) пошла у нас в отделе по рукам.

На мой взгляд среди огромной массы «детективщиков» у нас в современной литературе особняком стоят две фигуры. Корецкий и Кивинов.

Их роднит большой талант, и то, что оба они прошли хорошую милицейскую школу, а потому знают предмет, о котором пишут. А рознит их то, что один пишет умно, а другой смешно. Кивинов блестяще нашел рецепт интересной ментовской литературы. Пафос о высокой миссии, мужестве и героизме, лишениях и невзгодах хорош для собраний, но в обыденной жизни звучит фальшиво.

Жизненные реалии милицейского труда тоже мало кого задевают. Что толку плакаться на сволочную работу, туповатые инструкции, нелюбовь общества и нищенскую зарплату. Лучше высмеять это, и народу понравится. Именно так и поступил Кивинов. А поскольку сделал он это талантливо и правдиво, то обрел много читателей и почитателей.

Что касается работы уголовного розыска, то она описывается практически во всех произведениях Кивинова, но лично мне кажется, что наиболее интересно она раскрывается в одной из ранних его повестей «Кошмар на улице Стачек». По-моему, она могла бы стать пособием для начинающих оперативников «угро».

Вот например, одна из начальных сцен, описывающая будничную процедуру приема заявлений у потерпевших:

«Первым в очереди оказался некий гражданин Кац, швейцар из пивбара, — старый знакомый 85-го отделения. Уже в течение двух лет какие-то неизвестные вымогали у него деньги. Кац и сам рад был бы отдать их, вот только не знал, кому, сколько и, главное, куда нести, так как вымогатели требовали деньги, били Каца, звонили ему домой, но место встречи не назначали.

Кац глубоко вздохнул, присел на краешек стола и снял темные очки. Из-под них на Клубникина глянул смачный фингал цвета морской волны.

— Ну? — спросил Клубникин.