Анатолий Терещенко - Разлом. Белый и красный террор

За взятие населенного пункта Зборо, расположенного на «высоте 650», и участие в героических боях в Карпатах по прикрытию отступающей армии Брусилова, командующий ЮЗФ генерал Иванов направил Верховному главнокомандующему Великому князю Николаю Николаевичу представление о необходимости поощрения начальника дивизии. Уже 28 апреля 1915 года император Николай II подписал Указ о награждении генерала Корнилова орденом Святого Георгия 3-й степени. Газеты и журналы того времени тиражировали портреты героя.

Однако в результате боев Корнилов получил двойное ранение в ноги и руки и попал в плен. Был помещен в лагерь близ Вены. Импульсивная натура генерала, после того как раны немного затянулись, толкнула его на побег. Дважды не удавалось, а третья попытка увенчалась успехом. Он был единственным русским генералом, которому удалось бежать из германского плена.

Патриот и мятежник, вместе с генералом Алексеевым организатор Белого движения, он верил в победу русского оружия и мужество солдата. Его обожали свои и люто ненавидели враги. Австрийский генерал Рафт дал ему краткую, но точную характеристику: «Не человек, а стихия».

Корнилов при всем его патриотизме не был слепым монархистом, он скорее являлся сторонником «либеральной демократии», которую в последующем хотел внедрить в России быстрыми темпами с яростью сопротивленца против советской власти.

Февральская революция приняла национального героя как родного. На первом же заседании Временного правительства генерал Корнилов был назначен на весьма ответственный пост — Главнокомандующего войсками Петроградского военного округа — так тогда называлась должность окружного начальника.

Он же провел и арест императрицы в Царском Селе. На это событие существуют два взгляда. Откровенные монархисты не могли простить генералу задержания царицы с детьми, считая этот факт «грубейшим и непозволительным актом». Другие оценивали этот поступок боевого генерала как попытку спасти императорскую семью. Не случайно он выставил охрану из преданных ему военных. И вот почему. Дело в том, что гарнизон Царского Села уже находился под влиянием и контролем Петроградского совета, депутаты которого призывали толпу «пустить кровь царскую», учинив таким образом расправу над семьей Романовых.

Один из придворных чинов Царскосельского дворца граф Апраксин вспоминал, что Александра Федоровна так заявила по поводу своего ареста:

«Я рада, что именно вы, генерал, объявили мне об аресте, так как вы сами испытали весь ужас лишения свободы».

В конце апреля 1917 года генерал Корнилов отказывается от должности Главнокомандующего Петроградского военного округа, и его направляют на фронт командующим 8-й армии ЮЗФ, где он тоже зарекомендовал себя с положительной стороны, прорвав австрийский фронт на глубину 30 верст и взяв около 10 тысяч солдат и 150 офицеров и захватив более ста орудий неприятеля. Ему присваивают звание генерала от инфантерии и назначают 19 июля 1917 года Верховным Главнокомандующим Русской армии.

Видя разброд и шатание в армии и обществе, неспособность властей навести порядок в столице, ставленник А. Ф. Керенского, боевой генерал в дальнейшем выступил против Временного правительства — «мятеж Корнилова». Он не мог смириться с продолжающимся развалом армии, спровоцированным во многом курсом Петросовета, а затем и правительства.

Александр Федорович, временный хозяин Зимнего дворца, потребовал отставки Корнилова. Вскоре он был снят с должности Верховного главнокомандующего. В ответ на это Корнилов создал Отдельную армию, 3-й конный корпус которой под командованием генерал-лейтенанта Крымова двинул на Петроград с целью подавления революционных выступлений и наведения порядка в столице. В состав корпуса входила и так называемая Дикая дивизия, сформированная 23 августа 1914 года и состоящая в своей основе из добровольцев-мусульман Северного Кавказа и Закавказья.

Горцы проявляли примеры мужества и героизма, но после Февральских событий оказались в замешательстве, видя, что россияне начали воевать все против всех. И все же некоторые из этих людей в той или иной степени были причастны к августовскому корниловскому контрреволюционному мятежу.

Тут же последовала реакция — Керенский приказал арестовать смутьяна. Корнилов был задержан и посажен в тюрьму в городе Быхове вместе с поддерживавшими его генералами Деникиным, Лукомским, Марковым, Эрдели, Романовским и другими.

Но 19 ноября того же года ему удалось бежать из «быховского заточения» вместе с другими генералами и офицерами, и он направился на Дон, где начал организацию создания Добровольческой армии (ДА).

Таким образом Корнилов стал организатором Добровольческой армии на Дону. После переговоров с генералом Алексеевым было определено, что последний возьмет на себя заведование финансовыми делами и вопросами внешней и внутренней политики — на это были свои причины: его огромный опыт штабной работы и, конечно, проблемы со здоровьем. Корнилов принимал на себя функции организации и командования Добровольческой армией, а атаман генерал Каледин — формирования Донской армии.

В январе 1918 года Корнилов выступил перед офицерами:

«Я даю вам приказ, очень жестокий: пленных не брать! Ответственность за этот приказ перед Богом и русским народом я беру на себя!»

И его солдаты действовали так, как приказал их командующий — генерал Лавр Георгиевич Корнилов.

22 февраля 1918 года Корнилов во главе Добровольческой армии выступил в Первый Кубанский (Ледяной) поход. В «Окаянных днях» Иван Бунин так напишет об этом событии:

«Святейшее из званий», звание «человек», опозорено, как никогда. Опозорен и русский человек — и что бы это было бы, куда бы мы глаза девали, если бы не оказалось «Ледяных походов»!

Первый Ледяной поход для добровольцев Корнилова был обречен на гибель: отсутствие поддержки со стороны казачества на Дону, победа советов, гибель командира единственной боеспособной части атамана генерала Каледина полковника Чернецова, а затем — самоубийство самого атамана, все это вынудило Добровольческую армию двинуться в Кубанский край для создания на Кубани базы для дальнейшей борьбы с большевиками. Это были страшные по своему ожесточению дни гражданской бойни.

Участник тех событий Богданов Н. Н. в своей работе «Организация Добровольческой армии и Первый Кубанский поход» писал:

«Взятые в плен после получения сведений о действиях большевиков расстреливались комендантским отрядом. Офицеры комендантского отряда в конце похода были совсем больными людьми, до того они изнервничались.

У Корвин-Круковского появилась какая-то особая болезненная жестокость. На офицерах комендантского отряда лежала тяжелая обязанность расстреливать большевиков, но, к сожалению, я знал много случаев, когда под влиянием ненависти к большевикам офицеры брали на себя обязанности добровольно расстреливать взятых в плен. Расстрелы были необходимы. При условиях, в которых двигалась Добровольческая армия, она не могла брать пленных, вести их было некому, а если бы пленные были отпущены, то на другой день сражались бы опять против отряда».