Айзек Азимов - История США от глубокой древности до 1918 года

Только по Чисхольмскому тракту с 1867 по 1871 год на железную дорогу прогнали полтора миллиона голов скота. Были и другие тракты, стада росли, и пастухов прибавлялось. Около 300 000 особей в год попадало на север, и к 1880-му около 4 500 000 животных паслось на равнинах.

Однако же конец был недалек. Во-первых, все больше поселенцев пыталось фермерствовать, что неминуемо приводило к огораживаниям; перенаселение равнин вело к истощению травы и массовой гибели скота в плохие зимы; увеличение числа железных дорог сделало длительные перегоны животных ненужными.

К 1890-му короткая эпоха ковбоев завершилась вместе с фронтиром и индейцами — но ковбои продолжили жить в бесконечных и однообразных историях в книгах, кино, на радио и телевидении, такие же условные и идеализированные, имеющие мало отношения к реальности, какими были любые герои в любой культуре.

1876 год ознаменовался Столетием — сотой годовщиной подписания Декларации о независимости. На успешной выставке Столетия, открытой в Филадельфии президентом Грантом 10 мая 1876 года, были выставлены пишущая машинка и телефон — изобретения, которые с того момента начали все глубже входить в американский (и мировой) быт.

Пишущая машинка была запатентована 23 июня 1868-го Кристофером Лэтемом Шоулзом (род. близ Морресбурга, Пенсильвания, 14 февраля 1819 года), а телефон — 14 февраля 1876-го Александром Грэмом Беллом (род. в Эдинбурге, Шотландия, 3 марта 1847 года; тогда еще не американский гражданин, он жил в Бостоне).

На Столетие в Соединенные Штаты прибыл император Бразилии Педро II (потомок португальских королей) — первая коронованная особа, посетившая страну. Он взялся за телефон на выставке и отбросил его с криком: «Он говорит!» Да, так оно и было, и более эффективную рекламу трудно себе представить.

Но, несмотря на все технологические чудеса выставки Столетия, 1876-й не принес много гордости Соединенным Штатам. Это снова был год президентских выборов, и главным признаком эпохи стало то, что два срока Гранта пованивали коррупцией. Республиканцев жег позор, и было не похоже, будто память о Гражданской войне и пораженческие настроения демократов теперь их спасут. Перевыборы Гранта в 1872-м снова сделали обе палаты сорок третьего конгресса республиканскими, но уже в 1874-м, на середине президентского срока, Палата представителей вернулась под контроль демократов, 169 к 109, а республиканское большинство в Сенате уменьшилось до 45 к 29 — самое низкое преимущество после окончания Гражданской войны.

Съезд республиканцев прошел в Цинциннати, Огайо, 14 июня 1876 года. В партии в то время лидерство перешло к Джеймсу Гиллеспи Блейну (род. в Западном Браунсвилле, Пенсильвания, 31 января 1830 года). В 1854-м он переехал в Мэн и отныне ассоциировался уже с этим штатом. Там он стал влиятельным редактором газеты и самым молодым республиканцем за всю историю этой партии.

В 1863-м его избрали в конгресс, где он проявил себя как красноречивый оратор с магнетическим влиянием на аудиторию. Политиком он был прирожденным и к 1869-му стал спикером Палаты. В период Реконструкции считался радикалом и располагал верной группой последователей, находивших его достоинства замечательными.

На съезде имя Блейна попало на выдвижение благодаря Роберту Грину Ингерсоллу (род. в Дрездене, Нью-Йорк, И августа 1833 года), известность которого главным образом оказалась связана с тем, что в XIX веке он был наиболее откровенным и знаменитым атеистом.

В то время, когда религия глубоко влияла на людей и когда те, кто сомневался в ее ценности, остерегались это провозглашать, Ингерсолл говорил о своих взглядах с лекционных кафедр и в книгах.

Но все-таки наиболее известные его слова не были связаны с религией, но были сказаны при выдвижении. Сказал он так: «Как вооруженный воин, как рыцарь с плюмажем, Джеймс Г. Блейн промаршировал через залы американского конгресса и бросил свое сверкающее копье прямо в медные лбы всех предателей этой страны и всех тех, кто лишился репутации». С того момента Блейна называли «рыцарем с плюмажем» — его враги произносили эту фразу с сарказмом.

Ну да, Блейн и не был рыцарем с плюмажем. Несмотря на свои способности, он был весьма запятнан, потому что участвовал в тогдашней коррупции. Он, к примеру, использовал свое политическое влияние, чтобы помогать железным дорогам, в которых он имел финансовый интерес, а по ходу дела писал нехорошие письма дорожному чиновнику. Эти письма попали в руки бухгалтера этого чиновника, Джеймса Маллигана.

Маллиган предстал перед комитетом конгресса 31 мая 1876 года и признался в том, что письма у него. Блейн умудрился письмами завладеть и отказался их обнародовать. Вместо этого 5 июня 1876-го он зачитал перед Палатой представителей избранные отрывки из них, прерываясь на объяснения. (Это скорее было похоже на еще более известный случай президента Никсона и его записей, который произойдет через столетие.)

Конгрессмены, вроде бы не сильно жаждавшие карать такие проступки, как доход от политической должности, коль скоро у многих из них и собственное рыльце было в пушку, похоже, согласились с тем, что Блейн оправдался — но у публики оставались сомнения. Раз он был невиновен, почему он не обнародовал письма целиком и не предоставил судить людям? Но этого он по-прежнему не желал, и в комментарии Ингерсолла через десять дней после представления с зачитыванием во многом признавалось, что Блейн лишился репутации.

И хотя республиканским политикам нравилась мысль сделать его президентом, существовало немало сомнений насчет его возможности выиграть выборы из-за писем Маллигана. Оттого многие принялись искать другого республиканца — по возможности, честного.

И таковым оказался Ратерфорд Берчард Хейс (род. в Делавэре, Огайо, 4 октября 1822 года). Он сражался в Гражданской, записавшись добровольцем и показав выдающуюся храбрость. Будучи пять раз ранен, он закончил войну генерал-майором. В 1864-м его выдвинули в Палату представителей, и, хотя он остался в армии и не стал участвовать в кампании, его избрали. Позднее он два срока пробыл губернатором Огайо. Он значился радикалом, но был так примерно честен, что его называли «бабулей» — называли те политики, которым казалось, что честность лучше оставить старушкам, а не людям вроде них самих.

В 1871 году он вышел в отставку, но в 1875-м республиканцы, которые боялись уступить штат демократам, призвали его баллотироваться опять, и он с легкостью обеспечил себе третий срок. Эта способность честного человека выигрывать превратила его в перспективного кандидата в президенты. После шести голосований на национальной конвенции, на которых лидировал Блейн, но так и не получил решающего преимущества, делегаты сдались и на седьмой раз поддержали Хейса.