Пьер Левек - Эллинистический мир

1. Находки в Беграме, к которым следует добавить открытие ионийских документов и загадочных александрийских многогранников в Таксиле, показывают, что задолго до того, как римские торговцы начали ввозить в индийский мир множество греко-римских товаров, туда проникли высококачественные изделия из Средиземноморья. Этим объясняется глубокое влияние греческого искусства на современное ему буддийское искусство. Вернее, следует говорить о западном влиянии, так как изделия греческих ремесленников часто сопровождались иранскими, точнее, месопотамскими безделушками.

Основное нововведение, характеризующее искусство эпохи Маурьев, – это использование камня, чаще всего песчаника, вместо дерева. Некоторые хотели бы видеть в <218> этом подражание греко-иранскому искусству. Памятники Ашоки выдают, очевидно, персидское влияние: большой гипостильный зал дворца Паталипутры напоминает тронный зал Дария в Персеполе, а великолепные колонны с капителями в форме колокола, увенчанные изображениями животных из удивительно гладко полированного камня, которые встречаются по всей территории державы Маурьев, явно связаны с искусством Ахеменидов. Но техника свидетельствует о греческом влиянии, настолько смягчающем сухость ахеменидских образцов, что некоторые исследователи считают возможным приезд селевкидских художников ко двору Паталипутры.

При династии Шунгов (176–64) греческое влияние усилилось именно тогда, когда окончательно сложилась иконография прошлых воплощений Будды. Главное произведение эпохи – большая ступа в Санчи (ступа – это сооружение в виде полусферы, окруженное балюстрадой с четырьмя портиками, или «торанами», ориентированными по странам света). Основная идея ансамбля (буддийская) выражает специфически индийское пристрастие к животной и растительной жизни,– что-то вроде язычества, одушевленного верой в единство всего сущего, но некоторые смелые пропорции можно объяснить только знакомством с греческой техникой. Греческие мотивы еще более очевидны в укреплении Бодх-Гая, построенном примерно в то же время; здесь есть явно заимствованные мотивы: вздыбленная квадрига Сурьи (бога Солнца), медальон с кентавром.

В искусстве Шунгов, распространенном в основном в Центральной Индии, категорически запрещались рельефные и особенно скульптурные изображения Будды; использовались только его символы. Эллинизм в это время остается приглушенным и скромным. Его апогей приходится на следующий период – кушанский. Центром греческого влияния стала Гандхара, и с наибольшей силой оно проявилось в скульптуре, изображавшей самого великого Сострадающего. Появляется Будда с юношескими чертами Аполлона, с греческим носом, четко очерченным ртом. Только тяжелые веки и некоторая одутловатость лица выдают восточный тип. Сохраняются все его отличительные черты: прическа с пучком, пятнышко мудрости между глаз, удлиненные мочки ушей. Его монашеский плащ – это настоящий гиматий с концентрически расположенными складками. Зевс служит прообразом духа молнии, менады – нагинь; некоторые <219> произведения изображают Афины и троянского коня с Кассандрой. I:

В искусстве Гандхары быстро выделились школы: в Матхуре и в Амаравати. Самые прекрасные образцы этого искусства – рельефы и статуи из голубого сланца Гандхары и фигурки, сделанные из материала, имитирующего мрамор Хадды (Афганистан) и Таксилы (датируются римской эпохой – II–V вв.). Их рождение следует связывать С просвещенным покровительством, которое оказывал буддизму величайший властитель кушан – Канишка, с несравненным богатством его державы, с развитием буддизма Махаяны. Но, как представляется, хотя это спорно, зарождение искусства Гандхары относится к гораздо более раннему периоду, примерно к 100 г. до н. э. Именно в греко-индийских царствах греческое влияние, шедшее из Александрии и Сирии, могло проявиться с достаточной силой, чтобы преодолеть укоренившуюся в Индии традицию не изображать людей.

Таким образом, боги и герои греческой религии формировали буддийскую иконографию, как позже это произойдет с христианством. Парадоксально, но влияние греческой традиции будет сильнее на Востоке, чем на Западе. В течение почти тысячи лет Будда-Аполлон постепенно завоюет Индию, Центральную Азию, Индокитай, Китай, Корею, Японию, понемногу эволюционизируя и изменяясь. Трудно привести другой пример столь неожиданного отзвука эллинизма. Так с распространением буддизма медленно путешествовал прекраснейший из греческих богов, так далеко расходились волны от упавшего в воду камешка.

2. Недавние раскопки позволяют выявить феномен, схожий с возникновением греко-индийского искусства, – зарождение греко-бактрийского искусства. В Халчаяне, в руинах города, расположенного на берегах одного из притоков Амударьи, были найдены скульптуры, явно навеянные эллинистическими образцами, претерпевшими глубокие изменения в соответствии с иранскими вкусами. У Афины – бактрийский шлем и платье с узкими рукавами. Ее лицо выражает не мужественную безмятежность, свойственную дочери Зевса, а женственную нежность, и черты лица настолько индивидуализированы, что, вероятно, обладают портретным сходством с одной из сакских цариц. Нику изображают различными способами, но в несомненно местном религиозном и политическом контексте. На одном из барельефов она парит над [головой] <220> Митры, на терракотовом медальоне возлагает корону на царя, сидящего на зооморфном троне, в остроконечной шапке, рядом с ним стоит визирь.

Необходимо отметить, что все эти замечательные произведения датируются периодом следующим за гибелью Греко-Бактрииского царства, гибелью, которая не смогла препятствовать проникновению эллинизма по крайней мере в придворное искусство, так как терракотовые статуэтки самого разного типа – местные по стилю.

Отношения Индии с Западом не ограничивались обменом предметами роскоши и уроками греческого искусства. Устанавливалось лучшее понимание между обоими мирами. Конечно, подобные контакты были не внове. Некоторые восточные элементы пифагорейства, возможно, заимствованы из Индии. Во всяком случае, «великий год», равный 10 800 годам, в течение которого, по Гераклиту, звезды возвращаются на свои места, кажется, действительно индийского происхождения. Аристоксен из Тарента, ученик Аристотеля, рассказывает о посещении Сократа индийским мудрецом, который учил его, что познать человеческий мир невозможно, не зная божественного,– история эта, правдива она или нет, вполне вероятна.