Сигизмунд Миронин - Миф о притеснениях учёных в СССР Сталиным

На самой декабрьской научной конференции 1936 г. зав. Отделом науки ЦК дал понять, что не следует поднимать вопросы генетики человека, и три из четырех основных докладчиков (Вавилов, Лысенко, Серебровский) подчинились. Четвертый же, американский ученый Меллер, неожиданно для всех дерзко завершил свое выступление заявлением, что именно лысенковские взгляды как раз и служат логической основой для расизма и фашизма".

В 1939 году в "Правде" появилась агрессивная статья против Н. К. Кольцова. Затем в возглавляемый Н. К. Кольцовым Институт экспериментальной биологии (ныне Институт биологии развития РАН им.

Н. К. Кольцова) была послана комиссия, включающая Лысенко. На основании заключения комиссии Кольцов был снят с должности директора. То, что были дискуссии, хорошо, а то ведь морганисты заняли большую часть административных постов. Директора НИИ в СССР быстро перерождались,превращаясь в научных администраторов.

Как видим, возникшие в 30-е годы споры по генетике быстро перешли из области науки в область политики. По одну сторону находились всемирно известные биологи, последователи Моргана. Им противостояла группа, возглавляемая Лысенко, который использовал марксистскую терминологию для рекламы своих достижений. Он представил правительству картину бесперебойного снабжения продовольствием на основе достижений марксистской биологии, обещал через десять лет начало новой эры изобилия, открыто боролся против генетиков, утверждая, что они ставят палки в колеса прогресса. Самое интересное, что обещания Лысенко были обоснованы. Он действительно получил выдающиеся практические результаты (см. главу 3).

Существенную роль негативного отношения Сталина к генетике (хотя это мои домыслы) мог сыграть факт поддержки Гитлером генетиков именно как евгеников. Почему генетика оказалась в центре политической борьбы? Да потому, что она давала теоретический фундамент общественным теориям. У фашистов были теории, краеугольным камнем которых были идеи о чистоте расы, неизменности генов, в СССР были поддержаны другие теории, основанные на наследовании приобретенных признаков и изменчивости генотипа в зависимости от условий существования [248] 248 . http://www.biometrica.tomsk.ru/misc/a9.htm .

Критика Н. К. Кольцова и Л. С. Берга усилилась в результате выступления в «Правде» в 1938 г. в связи с начавшейся кампанией по выборам в АН СССР академиков А. Н. Баха, В. Л. Келлера и др. Н. К. Кольцова критиковали за его работы по генетике человека (евгенике). В 1939 году агрессивная статья против Н. К. Кольцова появилась в "Правде" Затем была послана комиссия, включающая Лысенко, в возглавляемый Н. К. Кольцовым Институт экспериментальной биологии (ныне Институт биологии развития РАН им. Н. К. Кольцова). На основании заключения комиссии Кольцов был снят с должности директора.

Итак, уже в предвоенные годы в генетике отчетливо выделились две группы учёных, отстаивающих разные научные модели. Одни поддерживали Моргана, другие — Ламарка. Вроде бы ничего страшного. Такие дискуссии ведутся по широкому фронту науки всегда и везде. Но на беду, в дискуссии вмешалась политическая составляющая. Генетики оказались замешанными в пропаганде евгеники, а евгеника нашла широкую поддержку в гитлеровской Германии. Начались дебаты, статьи в научных журналах критиковали Лысенко и его последователей, но по сути дела ничего существенного из своих практических достижений морганисты противопоставить Лысенко не смогли.

Итак, дискуссии закончились трагически: Вавилов, Карпеченко, Левитский, Говоров, Надсон и многие другие генетики были репрессированы и физически уничтожены. Но эти репрессии в научной сфере скорее всего явились результатов той вспышки репрессий по всей стране, которая случилась в 1937-1938 годах. К случаю Вавилова я еще вернусь ниже.

Так проходит время до июня 1941 года. Начинается Великая Отечественная война и теоретические споры гаснут сами собой. Критика Лысенко не умолкала и в военные годы. Однако Великая Отечественная война несколько заглушила остроту споров. Во время войны распри на время были забыты, советские ученые слаженно работали на нужды фронта [249] 249 . Гракина Э. И. . Были найдены новые эффективные формы сотрудничества ученых на основе, я бы сказал, мягких шарашек (см. ниже).

Далее привожу отрывок из статьи, найденной мною в интернете [250] 250 http://a-rakovskij.livejournal.com/205245.html .

"Во время выборов Президиума АН СССР в 1942 году Трофим Денисович, несмотря на очевидную поддержку его властью, набирает лишь 36 голосов из 60 — меньше, чем кто-либо другой. В конце 1944 года «первую скрипку» стал играть давний противник Трофима Денисовича по дискуссиям 1936 и 1939 годов профессор кафедры генетики и селекции Тимирязевки академик АН БССР Жебрак. Так, в начале 1945 он отправляет в ЦК на имя Маленкова письмо, где объясняет, как вредна для международного престижа СССР борьба Лысенко с генетиками: «Необходимо признать, что деятельность акад. Лысенко в области генетики наносит серьезный вред развитию биологической науки в нашей стране и роняет международный престиж советской науки». Он отмечал, что Лысенко превратил Институт генетики «в штаб вульгарной и бесцеремонной борьбы против мировой и русской генетической науки», предлагал объявить вредными выступления Лысенко и Презента, сменить руководство институтом, начать издавать «Советский генетический журнал», командировать генетиков в США и Англию за опытом и т.д. Спустя несколько месяцев он пишет Маленкову второе письмо (очевидно, на первое был получен если не одобрительный, то и не ругательный ответ), с проектом ответа генетикам США, критикующих «политизированную науку в тоталитарном государстве». Маленков проставляет на втором письме резолюцию начальнику УПиА (Управление пропаганды и агитации при ЦК ВКП(б) ), в которой, очевидно, указывая на оба письма Жебрака, говорит: «Прошу ознакомиться с этими записками и переговорить со мной». (В скором времени (16 апреля 1945) Жебрак будет принят вторым человеком в руководстве страны Молотовым, а с 1 сентября 1945 станет зав. отделом сельскохозяйственной литературы в УПиА, где и будет работать, совмещая с преподаванием, до апреля 1946. В начале 1947 он становится депутатом Верховного Совета БССР, и почти сразу же — Президентом АН БССР.)

В том же 1945 году недавно выдвинутый Сталиным на пост Президента АН СССР младший брат Николая Вавилова, Сергей внесет предложение в ЦК партии и Правительство о замене ряда членов Президиума АН, причем среди предлагаемых к исключению членов будет значиться фамилия Лысенко. Это предложение начало прорабатываться в ЦК и начальник УПиА Александров в письме на имя Молотова и Маленкова отметит в стиле «казнить нельзя помиловать»: с одной стороны, «можно было бы согласиться с мнением академиков», а с другой, Лысенко «было бы целесообразно выбрать в новый состав президиума»…"