Йозеф Оллерберг - Снайперская «элита» III Рейха. Откровения убийц (сборник)

«Наши горные стрелки в качестве снайперов.

Снайперы горнострелкового полка, ведя оборонительные бои на территории Чехии, достигли чрезвычайно высоких результатов стрельбы. Снайпер 2-й роты горных стрелков из-под Берхтесгардена 1 апреля поразил своими пулями восемьдесят три большевика. Младший капрал Йозеф Оллерберг из Миттенвальда, который служит в другой роте, уничтожил 2 апреля двадцать одного советского бойца, в результате чего на его снайперском счету сегодня сто истребленных противников. Младший капрал Хетценауэр из Бриксена под Китцбюэлем в Тироле доложил о двухсотом уничтоженном им вражеском бойце 3 апреля. Он самый успешный снайпер дивизии».

3-я горнострелковая дивизия стояла спиной к границе Германии. Круг вот-вот должен был замкнуться. Тысячелетний рейх, державшийся на высокомерии и амбициях его руководителей, рухнул, как карточный домик, после всего двенадцати лет своего существования. Германия истекала кровью. Она принесла войну многим странам мира, и теперь враги напирали на нее со всех сторон. Сентенция Гитлера «Германия победит или погибнет!» приводила к новым и новым тщетным приказам удерживать позиции, к новым и новым жертвам, начиная с поражения Вермахта в Сталинграде. Чем отчаянней становилась ситуация, тем сильнее власть развязывала руки сторонникам Гитлера в полиции, войсках СС и Вермахте. Репрессиями и мобилизацией последних людских ресурсов страны они пытались остановить свое неминуемое поражение и гибель. Но вояки из свиты Гитлера с головами пустыми, как барабан, мальчишки из Гитлерюгенда, старики и собранные наспех неподготовленные части не могли отвратить катастрофу. Генерал Шернер, убежденный национал-социалист, был произведен в ранг фельдмаршала, а под конец стал командующим группировкой войск, прикрывавшей Берлин. Такое доверие к нему со стороны Гитлера было оказано благодаря непоколебимой решимости Шернера к мобилизации всех возможных сил и установлению среди них строжайшей дисциплины.

В действительности у Германии уже не оставалось сил, чтобы остановить надвигавшийся на нее ураган хаоса. Гитлеровская Германия шла к своей гибели, и этот процесс было уже невозможно остановить. Тыловая инфраструктура, линии связи и командование Вермахта пребывали в коллапсе. Население оккупированных территорий восстало против немцев. Обе противоборствующие стороны все больше ожесточались, и кровавый финал неумолимо приближался.

Из полицейских, военной полиции и войск СС формировались патрули в отчаянной попытке восстановить дисциплину в армии и заставить бойцов выполнять приказы среди господствующего хаоса. Результатом этого стала беспорядочная жестокость. На полевых трибуналах, которые длились считаные минуты, солдаты, не имевшие своих документов, приговаривались к смерти. Приговоры осуществлялись незамедлительно через расстрел или повешенье, несмотря на то что в суматохе последних месяцев войны уже не работала бюрократическая машина Германии и выдать документы бойцам, потерявшим их в ходе боев, было попросту некому. Таким образом, немецкие солдаты нередко встречали свой несправедливый и жестокий конец, оказавшись в руках собственных товарищей. Гражданское население подвергалось еще более огульной расправе, даже если это были люди, сопровождавшие отдельные части на протяжении войны в качестве помощников и слуг. Беспочвенные обвинения в предательстве или сотрудничестве с партизанами становились причиной бессчетных убийств, осуществлявшихся руками пустоголовых гитлеровских лизоблюдов.

Хотя смерть была моим неотступным спутником, один из подобных инцидентов произвел на меня глубочайшее впечатление. Почти одновременно с тем, как я прибыл в Россию в конце лета 1943 года, молодая украинка стала следовать за 144-м горнострелковым полком во время всех его перемещений. Двадцатидвухлетняя Ольга была любовницей одного из штабных офицеров. Помимо согревания его постели, она также выполняла полезную для полкового штаба работу, в том числе исполняя обязанности переводчика. Она была простой веселой женщиной, стремившейся просто выжить в эти гибельные времена. Ольга никак не могла быть связана с партизанами. Она просто была счастлива оттого, что ей удалось вырваться из ограниченности и однообразия жизни в ее деревне. Она надеялась найти себе лучшую жизнь где-нибудь на Западе, когда война закончится. Все завидовали офицеру, ставшему ее любовником, что у него такая красивая подружка. Даже я заглядывался на нее при случае.

Однако то ли в результате доноса части завистливых солдат, то ли по произволу эсэсовского патруля ее забрали с позиций полка. Я стал невольным свидетелем того, как она была схвачена, и ее казни, состоявшейся через десять минут по обвинению в том, что она помогала партизанам. Попытки нескольких стрелков отстаивать ее невиновность были тщетными. Их заставили удалиться угрозами, что над ними также последует расправа. Меня переполняла бессильная ярость, когда я увидел штабного офицера, любовника Ольги, который не предпринял малейшей попытки спасти ее, несмотря на ее разрывающие сердце мольбы. Казалось, что он был почти счастлив избавиться от нее. Все знали, что офицер был женат и, по-видимому, боялся, что о его связи на стороне станет известно за пределами войск, если он попытается предпринять какие-то меры. Ольгу подвезли к дереву в кузове грузовика вместе с еще несколькими мужчинами в гражданской одежде. Затем их шеи обвязали петлями из тросов, концы которых прикрепили к толстой ветке над ними. Ошеломленная несчастная украинская девушка беззвучно плакала, ища взглядом своего любовника, все еще надеясь на спасение. Но образцовый господин офицер уже успел элегантно удалиться, и его нигде не было видно. Когда все тросы были закреплены, эсэсовец, сидевший в кузове, постучал ладонью по крыше водительской кабины, и грузовик тронулся. Крики приговоренных срывались в хрип, и они задыхались, один за другим вываливаясь из кузова. Словно черви на рыболовном крючке, их тела корчились в отчаянной борьбе за жизнь. Но тросы все сильнее сжимали их шеи, из их ртов вываливались языки, и казалось, что их глаза лопнут. Смертельная агония Ольги длилась несколько минут. Эсэсовцы с видимым наслаждением смотрели на происходящее, а стрелки, с отвращением отвернувшись, расходились, бормоча горькие обвинения в адрес мучителей. Я с трудом заставлял себя сохранять хладнокровие. Через несколько дней происшедшее стало для меня всего лишь еще одним эпизодом, не отличавшимся от многих других, которые я пережил на этой бесцельной войне.

Полк к этому времени отступил в окрестности города Моравска-Острава. Советский фронт между тем продвигался к Брюнну. В то же время русские начали с боями продвигаться по улицам Берлина. Теперь уже не было возможным говорить о сопротивлении под контролем согласованного и эффективного командования. Силы Вермахта, державшиеся на своей организации, боевом оснащении, опыте и командирах, разбились на отдельные более-менее серьезные очаги сопротивления. 3-я горнострелковая дивизия оказалась в числе частей, чьи бойцы держались вместе и продолжали сражаться. Но конец близился. Огромное количество беженцев оказалось вытолкнутым на запад, блокируя дороги и тропы.