Джон Робертс - Мировая история

Тем не менее второй президентский срок Клинтона не оправдал возлагавшихся на него надежд. В его защиту можно сказать, что в самом начале он получил в наследство страну, печально растерявшую престиж и мощь, накопленные во времена Джонсона и в начале правления Никсона. Авторитет должности президента США, укрепившийся при Вудро Вильсоне, Франклине Рузвельте и на заре холодной войны, стремительно и кардинально рухнул после Никсона. Но Клинтон не сделал ничего, чтобы остановить разложение власти. По мнению многих американцев, он откровенно усугубил все дело. Из-за личной неосмотрительности он подверг себя получившим широкое освещение в прессе и затянувшимся расследованиям неблаговидных финансовых махинаций и распутных похождений, а в 1999 году дошел даже до невиданного мероприятия: слушаний в сенате по обвинениям против избранного президента с целью отстранения его от должности. (По замысловатому стечению обстоятельств в том же году предпринималась попытка импичмента Ельцина, также провалившаяся.) Однако по опросам населения авторитет Клинтона только укрепился, и, когда начались слушания, его рейтинг поднялся выше, чем он был годом раньше, и попытка импичмента не удалась. Те, кто голосовал за него, одобряли, казалось бы, то, в чем его обвиняли, даже притом, что прекрасно помнили об изъянах его характера.

На протяжении периода правления Клинтона администрация США к тому же явно упустила шанс превратиться в мирового гегемона, появившийся было с окончанием холодной войны. Что бы ни утверждали авторы обычных сообщений в американских газетах и телевизионных выпусках, тогда вроде бы просматривалась некоторая надежда на то, что традиционное местничество можно будет как-то преодолеть и что народ США объединит усилия с народами остальных стран ради всеобщего блага. Трудно было не замечать озабоченности американской администрации проблемами, требовавшими постоянных и напряженных усилий США во всех уголках планеты. В последующие 10 лет они должны были принять угрожающие размеры, но их вид в скором времени затушевался невнятностью американской политики. Клинтон ставил перед собой цель прежде всего содействовать глобализации рыночной экономики и поучать народы остальных стран на примере достижений Соединенных Штатов. Приверженный в глубине души разносторонним подходам, Клинтон оказался слишком осторожным политиком, чтобы взять на себя риск противостояния американской общественности, утомленной внешнеполитическими кампаниями холодной войны. Власти США могли бы возглавить свершение многих важных дел, таких как ликвидация нищеты в мире и решение глобальных экологических проблем, но их просто, образно говоря, замели под ковер в обмен на то, чтобы электорат Клинтона видел в нем «жизнеутверждающего президента». Он предоставил своим избирателям возможность почувствовать себя превосходно, а сам при этом занимался по большому счету исключительно личным обогащением.

Прошло совсем немного времени, и проводникам американской политики стала досаждать миротворческими мероприятиями ООН. Когда на 50-ю годовщину основания ООН в 1995 году Клинтону пришлось увещевать своих соотечественников, что, мол, отворачиваться от этой организации означало бы забыть уроки истории, его высказывания появились на фоне действий в том же году, но чуть раньше, депутатов нижней палаты американского конгресса, предложивших сократить американские затраты на миротворческие операции ООН. К тому же американцы отказались от выполнения своих обязательств по наполнению стандартного бюджета ООН, когда с США причиталось больше 270 миллионов долларов (девять десятых совокупной задолженности всех остальных стран – должников этой организации). Политика США внешне достигла поворотного пункта с крахом вмешательства ООН в Сомали в 1993 году, причем с человеческими жертвами среди участников событий на стороне ООН и с захватывающим воображение освещением по телевизионным каналам издевательства над телами американских морских пехотинцев ликующих сомалийцев. Вскоре отказ американцев от участия во вмешательстве сил ООН или его поддержки в африканских государствах Бурунди и Руанда показал, какие катастрофические последствия могут вытекать из американского самоустранения от участия в операциях вторжения сухопутными войсками. В этих двух мелких странах, на протяжении многих поколений разделенных на правящее меньшинство и подчиненное большинство, в 1995–1996 годах все вылилось в резню на уничтожение целого народа. Погибло больше 600 тысяч человек, и миллионы (из общей численности населения всего лишь около 13 миллионов человек в обеих странах, вместе взятых) отправились в изгнание в качестве беженцев. Казалось, что чиновники ООН ничего не могли сделать, если Вашингтон не пошевелит хотя бы пальцем.

После того как президент Клинтон санкционировал ограниченные авиаудары по боснийско-сербским войскам ради мирного урегулирования обстановки, завершившегося подписанием в 1995 году Дейтонского соглашения, среди ученых, журналистов и политиков развернулись оживленные дебаты о том, какой они представляют себе мировую роль США. Основное внимание участники таких споров сосредоточивали вокруг рационального использования американской мощи и пределов, до которых эту мощь следует применять, и даже перспективы войн между представителями различных цивилизаций. Между тем дипломатии Клинтона пришлось решать дилемму: как подстраивать весь мир под американские идеологические стандарты и как избежать военных потерь, прежде всего из числа тех же американцев. Среди новых внешнеполитических проблем стоит обратить внимание на появление новых потенциальных источников ядерной угрозы. На примере незатейливой ядерной программы Северной Кореи в 1993–1994 годах в Вашингтоне обнаружили (а индийские и пакистанские испытания в 1998 году подтвердили), что США теперь оказались на равных с медленно увеличивающейся группой государств, обладающих ядерным оружием (власти семи из которых открыто признали свой статус; двух – пока еще его скрывали), каким бы громадным превосходством в системах доставки и потенциальной мощи удара американцы ни обладали. К тому же американцам не приходилось рассчитывать (что им удавалось в совсем недавнем прошлом) на то, что правители всех этих ядерных государств способны на рациональное по американским стандартам определение собственных интересов. Но так выглядит всего лишь одно из новых соображений при определении политики Вашингтона после окончания холодной войны.

На Ближнем Востоке настойчивые американские меры на финасовом фронте в начале 1990-х годов из-за расширения еврейских поселений на оккупированном израильскими войсками западном берегу реки Иордан какое-то время выглядели так, будто с их помощью можно было убедить израильское правительство, обеспокоенное арабской интифадой и сопровождающими ее вылазками террористов, в том, что чисто военного решения палестинской проблемы не существует. Позже, потратив громадные усилия и заручившись поддержкой доброжелательных чиновников представительства норвежского правительства, американцам удалось в 1993 году организовать в Осло тайные переговоры между израильскими и палестинскими представителями, наконец-то давшие вселяющие надежды перемены. Обе стороны тогда объявили, что пришло время «положить конец десятилетиям конфронтации и конфликтов, признать… взаимные законные и политические права, и стремиться к мирному сосуществованию». Представители противоборствующих сторон договорились о создании самостоятельной Палестинской Автономии (причем однозначно «временной»), в распоряжение которой отдается западный берег реки Иордан и (точно так же оккупированный) сектор Газа, и об окончательном мирном урегулировании в течение пяти лет. Такая договоренность вроде бы обещала укрепление стабильности для Ближнего Востока в целом; палестинцы впервые могли гордиться своими дипломатическими достижениями. Но продолжающееся строительство новых израильских поселений в областях, оккупированных израильскими войсками, в скором времени снова отравило благостную атмосферу. Оптимизм стал улетучиваться по мере продолжения диверсионных вылазок террористов или ответных на них действий. Заложенные на улицах израильских городов палестинцами фугасы убивали и калечили без разбора мирных посетителей магазинов и случайных прохожих, а тем временем вооруженный еврей, застреливший 30 палестинцев в мечети в Хевроне, заслужил посмертное одобрение своего поступка со стороны многочисленных соотечественников. При всем при этом надежда на мирный исход все еще оставалась; мирные переговоры с Израилем возобновили власти Сирии, Иордании и Ливана, а с территории, предназначенной для автономных палестинских зон, на самом деле начался вывод подразделений израильских вооруженных сил.