Джон Робертс - Мировая история

Буш и Блэр могли избежать критики, доставшейся им после вторжения их вооруженных сил в Ирак, если бы оккупация была более тщательно спланирована. А так некоторые районы Ирака после краха режима, когда предоставление основных государственных услуг остановилось, а хозяйство развалилось, погрузились в анархию. Грабежи и беззаконие получили широкое распространение в течение многих месяцев после того, как иракцы (не без помощи американского танкиста) свалили статую Саддама Хусейна в центре Багдада. Притом что отношениями между основными этническими и религиозными группами в Ираке было сложно заниматься представителям любой власти после Саддама Хусейна, воспламенению ситуации способствовало отсутствие элементарного порядка и экономическая неразбериха. Мусульмане-шииты, составляющие большинство населения Ирака, но долгое время находившиеся в подчиненном положении у по большому счету суннитского руководства прежнего режима партии Баас, потянулись за указаниями, как жить дальше, к своим религиозным наставникам, многие из которых хотели основать исламское государство подобное тому, что существует в Иране. Между тем в суннитских провинциях страны начались многочисленные восстания, движущей силой которых выступали одновременно сторонники Саддама Хусейна и, чем дальше, тем больше, исламисты-сунниты из Ирака и остальных арабских стран. Новые иракские власти в виде слабого коалиционного правительства, где главная роль предназначалась шиитам, оставались в полной зависимости от военной поддержки Вашингтона, в то время как в курдской северной части страны формировались свои собственные государственные учреждения, не подчиняющиеся Багдаду.

К окончанию холодной войны администрация США откровенно взяла на себя роль мирового гегемона, появившуюся впервые в истории. Первые попытки осуществления такой гегемонии выглядели по меньшей мере неуклюжими. После гибели неповинных людей 11 сентября 2001 года американцы встали на путь, приведший их к отчуждению со стороны многих их друзей и к войне, которую, казалось, невозможно победоносно завершить и из которой невозможно достойно выйти. В результате вскоре после переизбрания в 2004 году Джордж Буш-младший пользовался у народа еще меньшей популярностью, чем любой другой президент на памяти живущих, кроме Ричарда Никсона, когда тот столкнулся с неизбежностью импичмента. Но, несмотря на то что вторжение в Ирак затеяли во времена президента Джорджа Буша и премьер-министра Тони Блэра, найдется совсем мало политиков, способных предложить более толковые варианты использования американской мощи в мире после холодной войны. Сами американцы разделились на тех, кто видел в уроке Ирака повод для укрепления изоляционизма, и тех, кто выступал в пользу расширения многосторонности подходов; но особенно важно то, что в мире при всем осуждении последствий своевольных действий американцев мало кто предлагал что-то толковое на случай разрешения сложных ситуаций глобального звучания. В конце эпохи после окончания холодной войны народы региона, в котором родилась западная цивилизация, ждал еще один радикальный поворот в их длинной истории. Мрачная судьба названных гостей и захватчиков в Месопотамии ничего нового не представляла, однако глобальное доминирование одной страны представлялось совершенно очевидным. Соединенные Штаты, несомненно, обладали мощью для переустройства международных отношений, но кто знал после завершения эпохи Бушей, как этой мощью пользоваться во благо?

Итоги выборов в США в 2008 году рассматриваются как выразительный отказ от политики, проводившейся в жизнь в годы Бушей. Даже кандидат от Республиканской партии нашел в свершениях бывшего президента совсем немногое из того, что следовало хвалить. Но самым замечательным исходом тех выборов можно назвать то, что активисты Демократической партии назначили своим знаменосцем темнокожего американца Барака Обаму. Суть послания Б. Обамы нации состояла в том, чтобы вернуть американцам надежду на статус преобразователей не только своей жизни, но и условий существования на международном уровне. Он отрекся от политики вмешательства в дела иностранных государств первого десятилетия XXI века и объявил, что при его администрации Соединенные Штаты будут пользоваться военной силой в глобальном масштабе исключительно в сотрудничестве с другими странами. Популярность Обамы у него на родине и за ее пределами изначально досталась ему как президенту, точнее всех уловившему дух эпохи после Джона Кеннеди, а его блестяще составленные речи обещали перемены, пусть даже зачастую весьма невнятного очертания.

Но способности к коренным переменам Обама не проявил не в последнюю очередь потому, что он унаследовал от своего предшественника глубочайший глобальный экономический кризис, невиданный с времен Великой депрессии 1930-х годов. Экономика в целом ряде стран в конце 1990-х годов уже намекала на серьезную утрату стабильности во времена азиатского банковского краха или российского капитализма с душком игорного дома (из-за которого к началу первого десятилетия XXI века подавляющее большинство ее народа сожалело об ушедшей стабильности советской поры). В самих США банкротство одной из крупнейших энергетических компаний этой страны «Энрон» в 2001 году и, главное, двух главных находившихся на содержании правительства ипотечных компаний летом 2008 года должно было прозвучать тревожным набатом, обращающим внимание на основные опаснейшие принципы функционирования рынка. Но с учетом того, как завершилась холодная война, и всепобеждающей власти свободного рынка, который принес с собой ряд радикальных идей, основные регулирующие его функционирование механизмы были отброшены в сторону. Западная система застыла на краю пропасти.

А подтолкнул в бездну спада пузырь цен на недвижимость в Соединенных Штатах Америки. Банкиры и покупатели вели себя так, будто цены на жилье будут расти вечно, а процентные ставки навсегда останутся на поразительно низком уровне. Малейшая корректировка ставок в 2007 году вызвала снижение цен на недвижимость; многие покупатели больше не могли позволить себе повышенные платежи по заложенному имуществу и вынуждались его продать, тем самым провоцируя непозволительно крутое падение цен на недвижимость по всей стране. В некоторых областях, таких как Флорида, цены падали на 70 процентов.

Банкиров, выдававших дешевые кредиты под низкую норму доходности, такой поворот очень расстроил. Главная беда заключалась в том, что подавляющее большинство банкиров прямо или косвенно соблазнились так называемой субстандартной ипотекой, то есть выдавали кредиты, которые заемщик мог вернуть исключительно при самых благоприятных для себя обстоятельствах. Сочетание чрезмерного риска, взятого на себя заемщиками и банкирами в равной степени в первом десятилетии XXI века, послужило источником финансового кризиса масштаба, невиданного на протяжении жизни практически трех поколений американцев. В сентябре 2008 года обанкротился четвертый по величине американский инвестиционный банк «Леман бразерс», задолжавший клиентам 750 миллиардов долларов США. Даже притом, что активов этого банка вполне хватало для покрытия главной части долга, его крах вызвал цепную реакцию на финансовых рынках, из-за которой стоимость акций на одном американском индексе за год и пять месяцев должна была упасть более чем на 50 процентов.