Виктор Дорофеев - Над Уралом-рекой

Дальше, начиная с Торгового бастиона и до начала Воскресенского, вал в большинстве случаев имел каменную одежду по старому профилю, не отличавшемуся от присланного в 1748 году. Далеко не все было доделано, во многих местах отсутствовал бруствер, но участки вала, видимые от Уральских ворот, имели достаточно приличный вид. Высота куртины над местным горизонтом достигала тут более четырех метров. Этого нельзя сказать об окружении Чернореченских ворот. Возможно, меньшее внимание к ним объясняется «местным» их значением, о чем будет сказано ниже. С Воскресенского бастиона до начала Губернского профиль был новый, но без каменной одежды, эскарп и контрэскарп не были закончены, как и во многих других местах. Следующий, Губернский бастион, уже имел каменную одежду. Она доходила до конца Галофеевского бастиона, достигая разных отметок и имея различные уклоны и структуру. На левом фланке и фасе Губернского бастиона, который был с бермой, облицовку носил только эскарп. Местный горизонт тут был выше, поэтому край бруствера поднимался над ним только немногим больше пяти метров, так как вал должен был по возможности приближаться к горизонтали. Правая сторона этого и всего Галофеевского бастиона были одеты камнем гораздо выше. От дна рва облицовка поднималась до 5―6,5 и более метров. Таким образом, над местным горизонтом она возвышалась на высоту от двух до трех метров.

За исключением куртины между этими бастионами, которая осталась с облицовкой неплюевского времени и была только поднята по новому профилю, конфигурация остальных частей в принципе была одинаковой. Нужно добавить, что кладка была с контрфорсами, которые шли с внутренней стороны.

От Галофеевского бастиона и до конца вала на набережной крепость, исключая левый фланг Неплюевского бастиона, каменной кладки еще нигде не имела. Этот участок на схеме отмечен прерывистой линией.

От Галофеевского до Никольского бастиона, включая его левый фас, вал имел профиль, аналогичный показанному на чертеже «а» (рис. 10) ( sic рис. 3 ). Правая сторона была без бруствера, а дальше вал и ров еще не реконструировались, и профиль их лишь отдаленно напоминал крепостные сооружения. Судя по планам крепости, в последующие годы профиль вала довели до нормы и на этом участке, но каменная работа выполнялась не везде, использовался и дерн. Позже, при военном губернаторе В. А. Перовском, вместо куртины между Успенским и Преображенским бастионами построили оборонительную казарму.

В целом к 1797 году почти половина крепости имела вал по новому профилю, местами пусть и не законченному. Этот участок на схеме показан двойной линией. Но до окончания каменной работы было еще очень далеко, забегая вперед, можно сказать, что ее никогда не закончили.

Не в последнюю очередь следует отметить, что крепость все-таки сомкнули со стороны набережной, но ограда здесь не соответствовала ни одной из проектировавшихся ранее в разное время. Оба полубастиона превратили в полные, а между ними появился тринадцатый бастион крепости. В 1797 году его называли еще «прожектированным», а позже ― бастионом «князя Волконского», в честь военного губернатора Григория Семеновича Волконского (был здесь с 1803 по 1817 г.) ― отца декабриста Сергея Григорьевича Волконского. Оградой в этой части служил всего-навсего частокол высотой от полутора до двух с небольшим метров. Эта ограда рассматривалась, очевидно, как временная, но другой ее не заменили, и она просуществовала недолго, в 1724 году здесь уже был небольшой бульвар. На схеме частокол, доходивший до Торгового бастиона, показан пунктиром.

Крепостной вал служил не только по своему прямому назначению. Горожане использовали его и как место вечерних прогулок, в городе летом бывало не только жарко, но и душно из-за крепостной ограды. Об этом есть даже стихи, весьма слабые, правда. П. Н. Столпянский, который приводит в своей книге «Оренбург» два четверостишия из этого длинного стихотворения, называет автора одним «из доморощенных баталионных пиит». Вот одно из четверостиший:

Крепостные работы велись постоянно, земляные укрепления требовали ухода для поддержания их в должном состоянии. Этим занималась специальная команда ― рота крепостных арестантов, или невольников, как их даже официально часто называли, пока в июле 1816 года не был издан указ «Об именовании во всех бумагах невольников арестантами». Казармы их, названные на плане 1812 года «невольничьи казармы», находились около Сакмарских ворот напротив кордегардии, то есть там, где сейчас угол улиц Советской и Володарской и часть дома 13 по этой же улице. Кроме того, имелась еще военно-рабочая рота, помещавшаяся рядом. Она тоже занималась крепостными работами. Учитывая, что укрепления были земляными и требовали постоянного ремонта, потому что земля оседала, осыпалась, размывалась, этих команд, по-видимому, едва хватало на текущие работы. Реконструкция требовала значительно большего количества людей. Их обычно наряжали из Башкирии.

Во время реконструкции крепости перестройке подвергались и ворота, по крайней мере некоторые, насколько можно судить по имеющимся документам. Бывшие Яицкие ворота могли остаться без особых изменений. так как крепостная ограда здесь по существу не перестраивалась. Следующие за ними. Чернореченские ворота, должно быть, подверглись перестройке. Но она могла зависеть не столько от реконструкции крепости, сколько от изменения или ограничения их функции, связанной с перестройкой в городе и некоторой специализацией ворот.

На чертеже 1801 года поражают странные размеры Чернореченских ворот, где ширина более чем вдвое превышает высоту въездного проема. Ошибку здесь вряд ли можно предположить, потому что разница сразу бросается в глаза. Размеры их приближенно выражаются следующими цифрами: высота проема ― 2 метра, ширина его ― 4,2 метра, общая высота с парапетом ― 4 метра. На чертеже, к сожалению, даны только продольный разрез и план, нет вида спереди. Исходя из отношения высоты и ширины, а также из общих размеров, проем ворот должен был иметь коробовой свод. Только в этом случае можно использовать всю ширину ворот.

Размеры Чернореченских ворот позволяют предполагать, что основной «специализацией» их был прогон городского стада на выгон, и одновременно создание препятствия проезду с возами, которые могли создать пробку. Раньше, когда эти ворота назывались еще Сакмарскими, они должны были иметь нормальную высоту, будучи торговыми, ведь они вели прямо на базар. Кроме того, скот тогда можно выгонять и на восток, поскольку вся земля принадлежала городу. Позже положение изменилось. Пойменная земля на востоке стала принадлежать образовавшемуся в конце XVIII века Форштадту, городской выгон остался с западной стороны. Поэтому с ликвидацией и перенесением рынка внутрь Гостиного двора функция этих ворот постепенно изменилась. Через них ближе всего на городской выгон, положение их было почти центральным по отношению к северной и южной частям города; через Уральские движение было довольно интенсивным, особенно в летнее время, когда шел торг на Меновом дворе, кроме того, именно здесь чаще мчались за водой в случае пожара. Поэтому городское стадо, лошадей удобнее всего прогонять было через Чернореченские ворота. Такова, думается, наиболее вероятная причина странной особенности этих ворот.