Ольга Четверикова - Диктатура «просвещенных»: дух и цели трансгуманизма

Однако существовавший тогда Договор ЕС еще не обеспечивал для этого соответствующей законодательной базы, и тогда ЛГБТ-сообщество начало лоббировать правительства европейских государств за принятие соответствующей поправки. В итоге в новый Амстердамский договор 1997 г. (вступил в силу 1 мая 1999 г.) была внесена поправка, дающая ЕС юридическое основание для борьбы с дискриминацией на почве сексуальной ориентации. Об этом говорилось в ст. 13 договора, ставшего первым международным документом, который в открытую говорил о сексуальной ориентации.Запрет на такую дискриминацию закреплен и в Хартии ЕС об основных правах граждан ЕС 2000 г.

Наконец, в 2006 г. Европарламент принял резолюцию « Гомофобия в Европе », в которой неприятие извращенцев определяется как «иррациональный страх и отвращение к гомосексуальности, лесбиянкам и геям, бисексуалам и трансвеститам, которые основываются на предрассудках и сродни расизму, ксенофобии, антисемитизму и сексизму» 122. Причем среди форм, в которых может проявляться гомофобия, перечислены не только преследования и убийства, но исполненные ненависти речи, насмешки и оскорбления словом. Дошло до того, что некоторые эксперты предлагают классифицировать гомофобию как «нетерпимое расстройство личности» совместно с расизмом и сексизмом, и в недалеком будущем за это, возможно, будут помещать в психиатрическую лечебницу.

В 2010 г. соответствующую резолюцию («Дискриминация по признаку сексуальной ориентации и гендерной идентичности») принял и Совет Европы. В ней подчеркивалась особая ответственность парламентариев в деле инициирования и содействия законодательным изменениям в этой сфере.

Главным же средством утверждения исключительного положения содомитов в обществе стало выдвижение ими идеи полного отказа от института семьи, который они называли отсталым и изжившим себя явлением. Однако, понимая, что требование это пока не пройдет, они поменяли тактику, став активно выступать за узаконение однополых «браков», поставив цель взорвать институт брака изнутри. Это и стало ключевым этапом сексуальной революции, направленной и против человеческого естества, и против самого хваленого западного права.

Однополые союзы требуют исключения из законодательства понятия пола, то есть мужчины и женщины. Вместо них должны быть упомянуты некие бесполые существа — «брачующийся А», «брачующийся Б», «родитель А», «родитель Б», «партнер А», «партнер Б», которые вводятся не только в гражданский кодекс, но и в юридические документы, регулирующие вопросы труда, социального обеспечения и пр. То есть «мужчина» и «женщина», «муж» и «жена» как субъекты права исчезают, и в рамках правового поля меняется структура семьи как таковой. А поскольку однополые браки предполагают право на усыновление детей, это меняет и характер родства, ставя крест на связях с биологическими родителя и оставляя детей без корней. То есть, законодательным актом пытаются изменить биологическую реальность и создать новый человеческий род 123.

Решающим шагом на пути к революции стали международные конференции в Каире 1994 г. и Пекине 1995 г., посвященные вопросам народонаселения и положения женщин. Именно здесь были приняты решения, положившие начало политике признания гомосексуальных браков и расширения техники медицинского содействия гомосексуальным парам. Определение семьи в документах было дано в таких расплывчатых терминах, которое позволило их очень вольное толкование. Так, в докладе Каирской конференции в разделе «Семья, ее функции, права, состав и структура» утверждается, что «хотя для различных социальных, культурных, правовых и политических систем присущи разные типы семьи, семья является основной ячейкой общества и как таковая имеет право на всестороннюю защиту и поддержку». « Семья принимает различные формыв зависимости от культурных, политических и социальных систем» 124.

Подобные формулировки вызвали тогда серьезный скандал, и многие юристы тут же отметили, что они неизбежно приведут к признанию противоестественных союзов. Однако в итоговом документе было введено общее понятие «пары», за которыми закреплялись «врожденные права». В частности, указывалось на необходимость «помочь парам и индивидам иметь детей», закреплялась техника in vitro .

Таким образом, проблема легализации гомосексуальных браков и расширения использования вспомогательных репродуктивных технологий гомосексуальными лицами была юридически решена в рамках ООН, после чего Европейский Союз приступил к утверждению этой политики на «европейском пространстве» 125.

В резолюции от 8 февраля 1994 г. Европарламент ясно потребовал от стран-членов положить конец запретам гомосексуалистам создавать семьи, рекомендовал гарантировать ряд прав и преимуществ замужества, разрешить регистрацию партнерств и снять ограничения для гомосексуалистов усыновлять или воспитывать детей. В своей Хартии по правам человека 2000 г. ЕС отказался от ссылки на пол при определении брака и при подтверждении прав ребенка (говорится о равенстве родителей без упоминания матери и отца). В резолюции от 5 июля 2001г. Европарламент рекомендовал странам-членам уже изменить их законодательство в плане предоставления равных прав гомосексуалистам и поставить на повестку дня ЕС вопрос о признании законных отношений между гомосексуалистами. Наконец в резолюции 2003г. Европарламент повторил свое требование устранить все формы дискриминации гомосексуалистов (юридические и фактические), в частности, в плане браков и усыновления детей, а в резолюции 2006г. странам рекомендовалось принять новые меры по легализации однополых союзов с призывом изменить свое законодательство, сделав его более «дружелюбным» по отношению к гомосексуалистам и разработать меры против стран, в которых не предпринимаются действия по борьбе с разнообразными выпадами против этого явления.

Другой ключевой структурой продвижения данной политики стал Европейский суд по правам человека Совета Европы , создавший право на недискриминацию, основанное на сексуальной ориентации, по которому нужен особо серьезный повод, чтобы оправдать различие в отношении однополых и неоднополых пар. В этом отношении Суд не оставляет никакой возможности оценки этого за государством 126.

Таким образом, мы видим, что утверждение однополых браков — это четко отстаиваемый политический курс ЕС и Совета Европы, имеющий далеко идущие последствия и имеющий широкий набор соответствующих юридических инструментов.