Михаил Мейер - История Турции в средние века и новое время

После крымской экспедиции основное внимание Кейкубада было сосредоточено на восточных областях Малой Азии, где политическая ситуация стала быстро меняться. Два важнейших обстоятельства определяли происходившие сдвиги: складывание на территории бывших владений Великих Сельджукидов новой обширной державы хорезмшахов и начавшееся монгольское нашествие на страны Центральной и Передней Азии. Два столь разных процесса были тем не менее тесно связаны друг с другом, поскольку монгольские завоевания вызвали, или по крайней мере значительно ускорили, вторую волну тюркской миграции, устремившуюся в западном направлении и в 20–30-е годы XIII в. докатившуюся до Восточной Анатолии. Благодаря наплыву множества людей, спасавшихся от набегов Чингисхана, небольшое государство, созданное в Мавераннахре правителями Хорезма — хорезмшахами, быстро выросло и к началу 20-х годов XIII в. включало в свой состав почти весь Иран, земли Азербайджана и нынешнего Афганистана. Пришедший в это время к власти Джалаледдин Мангуберти (1220—1231) был человеком авантюрного склада и всерьез рассчитывал стать новым завоевателем мира. После того, как ему удалось захватить Тебриз {58} и совершить ряд разорительных походов в Закавказье, соседние мусульманские правители стали искать либо сближения с ним, либо поддержки со стороны более сильных династий — Айюбидов, утвердившихся в Египте и Сирии, или Сельджукидов.

Происшедшие перемены не прошли мимо внимания Кейкубада, который решил, что пришла пора решительных действий. Вначале, захватив Эрзинджан, он подчинил себе княжество Менгучекидов. Последние представители местной династии, придерживавшейся курса на тесное содружество с Сельджукидами, получили от султана в порядке компенсации земельные держания в центре Анатолии. Следом наступила очередь Арзурума, являвшегося уделом одного из сыновей Кылыч-Арслана II. Его преемник поспешил договориться с Джалаледдином о совместной борьбе против Кейкубада. В свою очередь, Кейкубад заключил союз с Эйюбидами и киликийским царем Хетумом I. В июле 1231 г. соединенные сельджукско-айюбидские силы в ожесточенном трехдневном сражении недалеко от Эрзинджана нанесли поражение войскам Джалаледдина Мангуберти и его союзника. Победителям достались огромная добыча и множество пленных, сам хорезмшах бежал и вскоре погиб. Исход сражения решил и судьбу Эрзурума, доставшегося Кейкубаду.

Дальнейшие действия сельджукского султана, направленные на подчинение эмирата Артукидов, привели к разрыву с Айюбидами, которые также претендовали на Амид и другие владения Артукидов. В результате замысел Кейкубада смог реализовать лишь его сын Гияседдин Кейхюсрев II (1237—1245).

Со взятием в 1240 г. Амида под властью Сельджукидов оказались все владения тюркских правителей в Анатолии. В это время Румский султанат выступал наряду с державой Айюбидов как самое сильное государство на Ближнем Востоке. Этот факт признавали его христианские и мусульманские соседи. Так, по сообщению побывавшего тогда в странах Передней Азии доминиканца Симона де Сент-Квентина, царь Киликийской Армении Хетум I обязался ежегодно поставлять на службу султана 1400 лучников сроком на 4 месяца, никейский император Иоанн Ватац — еще 400 без ограничения во времени, правитель Трапезунда — 200, эмир Халеба — 1000. Грузинская царица Русудан должна была отдать свою дочь в жены Кейхюсреву II. Сам Кейхюсрев гордо именовал себя "истребителем неверных и многобожников", "султаном Рума, Армении, Диярбакыра и Сирии", "повелителем побережья".

Социально-экономическое развитие сельджукского общества. Свидетельства европейских и восточных путешественников, побывавших в Конийском султанате в первой половине XIII в., позволяют говорить о заметном оживлении хозяйственной деятельности на большей части Анатолии. Прекращение междоусобиц и утверждение сильной {59} центральной власти стало важнейшим условием подъема экономики страны. Современники отмечали обширные площади обрабатываемых земель, где выращивались пшеница, ячмень и другие злаки, различные бахчевые и огородные культуры, многочисленные посадки абрикосов, слив, груш, персиков, инжира и миндаля, большое поголовье овец и коз, а также лошадей и мулов. Они писали также о железнорудных, медных, серебряных рудниках, соляных разработках и особенно о добыче квасцов, которые широко применялись в средневековом текстильном производстве и при выделке кож и потому пользовались повышенным спросом у итальянских и иных торговцев Средиземноморья.

В рассказах о жизни городов Малой Азии часто упоминаются ремесленники, занятые изготовлением шелковых и хлопчатобумажных тканей, выделкой ковров, обработкой металлов, дерева и камня, производством керамики. Сохранившиеся от сельджукской эпохи ковры, парадные одежды, изделия из меди и серебра, облицовочная плитка из монохромного фаянса, инкрустированное оружие подтверждают мнение путешественников о высоком качестве работ анатолийских мастеров. Появление целой сети каравансараев на основных караванных путях, пролегавших через Конийский султанат, и многочисленных торговых помещений — ханов в городах можно рассматривать как свидетельство достаточно интенсивных торговых связей и между отдельными районами страны, и с различными государствами Азии и Европы. В труде иранского автора XIV в. Хамдуллаха Казвини доход правителей Коньи был определен в 15 млн. динаров. Для сравнения отметим, что поступления в казну правителей Египта, по тем же сведениям, составляли 4 млн. динаров.

Одним из показателей уровня развития средневекового общества историки считают состояние аграрных отношений. Сложившаяся в сельджукском обществе система землевладения была основана на сочетании трех разновидностей земельной собственности — государственной, общинной и частной. Для огузо-туркменских общинников, только переходивших к оседлому образу жизни и сохранявших приверженность к племенным обычаям, вряд ли был приемлем принцип индивидуального владения землей. Поэтому в начальный период тюркской колонизации Малой Азии все обрабатываемые земли включались в государственный фонд, а те, кто ими пользовался, воспринимались как зависимые от государства держатели. Прочие земли — выгоны, пастбища, пустоши признавались владениями отдельных общин, предназначенными для совместного пользования.

Вместе с тем на сельджукскую систему землевладения оказали большое влияние аграрные порядки, существовавшие как в Византии, так и в мусульманских странах Ближнего Востока. Как бы они не различались между собой, всем им в XI—XII вв. была присуща общая {60} тенденция к усилению частновладельческих начал за счет государственного и общинного. Ее влияние во владениях конийских султанов прослеживается в появлении частных земельных угодий — мульков — и земель, использовавшихся для содержания мусульманских религиозно-благотворительных институтов — вакфов. В работах средневековых юристов мульки и вакфы рассматривались как различные категории землевладения, но на практике они были близки между собой, поскольку, согласно мусульманской традиции, в вакф могло передаваться лишь частное недвижимое или движимое имущество. Судя по сохранившимся вакуфным грамотам, практика подобных пожертвований в государстве малоазийских Сельджукидов сложилась в конце XII в. Примерно в то же время утвердились и мульки как особая категория земельных владений. Их появление, вероятно, связано с практикой дарения земель конийскими султанами своим приближенным за верную службу, ратные подвиги и иные заслуги. Однако упоминаний о раздаче мульков и документов об учреждении вакфов все же немного, что позволяет предполагать их невысокий удельный вес относительно общего количества обрабатываемых земель.