Михаил Мейер - История Турции в средние века и новое время

Нормализация условий для хозяйственной и общественной деятельности и особенно оживление городов создали необходимые предпосылки для активизации и расширения культурной среды в Румском султанате. Этому во многом способствовала и правящая верхушка страны. Со времени Кылыч-Арслана II она стала претендовать на то, чтобы выступать в качестве воспреемников Великих Сельджукидов и потому была готова расходовать любые средства на широкое городское строительство, на попечительство религиозно-культурным центрам, складывавшимся вокруг мечетей, на привлечение ко двору людей науки и искусства. К тому же напряженная обстановка в Азии накануне и в начальный период завоевательных походов Чингисхана вынуждала многих ученых, поэтов, художников, врачей из Средней Азии, Ирана, Закавказья искать покровительства на земле Анатолии, вдали от бесконечных междоусобиц и ужасов монгольского нашествия. В итоге за несколько десятилетий в городах Малой Азии сложился широкий круг лиц духовной культуры, чья деятельность оказывала несомненное влияние на жизнь сельджукского общества. Об этом свидетельствуют многочисленные рукописи того времени, сохранившиеся в библиотеках и частных коллекциях Турции. Среди них — энциклопедии по медицине, ботанике, астрологии, механике, труды богословов, юридические трактаты и исторические сочинения, стихотворные и прозаические переложения сюжетов из арабской и персоязычной литературы.

Среди тех, чей талант и умение привлекли внимание щедрых покровителей в Конье, Эрзинджане, Диярбакыре, было немало и местных христианских мастеров. Поэтому во многих сельджукских памятниках культуры соединились элементы исламского искусства Средней Азии и Ирана с византийскими и армяно-грузинскими заимствованиями. Это слияние разных культурных традиций особенно заметно в архитектуре. Еще в начале XIX в. в Конье сохранялись городские стены, воздвигнутые по приказу Кейкубада I в 1221 г. Некоторое представление о фортификационном искусстве сельджуков можно составить по уцелевшим городским стенам Диярбакыра: их высота 10-12 метров, ширина 3-5 метров, а общая протяженность около 6 тыс. метров. Раскопки, проведенные в Конье, позволяют увидеть, что городские стены были построены в виде круга со 144 башнями через каждые 40 шагов. В центре города на холме возвышалась цитадель, где находились главная мечеть и дворец султана. Вероятно, Кейкубад хотел отстроить Конью как своеобразное повторение Багдада, воспринимавшегося им как идеал исламского города. Реализация же этого замысла отчетливо демонстрирует мотивы явно неисламского характера: все башни были сооружены из прекрасно обработанного камня и украшены античными колоннами и рельефами, на которых видны изображения слонов, львов и драконов. Над главными воротами красовались два барельефа крылатых гениев.

Сохранился целый ряд культовых и гражданских сооружений той эпохи, в частности Голубая мечеть в Сивасе (1196—1197), мечети в {69} Нигде (1233) и Амасье (1237—1246), мавзолей (тюрбе) Кылыч-Арслана в Конье, медресе, построенное сельджукским сановником Эртокушем близ Испарты (1224), каравансарай в Эвдире (в 18 км от Антальи), возведенный Кейкавусом, и султанский хан на дороге из Коньи в Аксарай (1228—1229). Их отличает использование обработанного камня вместо кирпича, применявшегося в Иране и Средней Азии. Первоначально внешний облик сооружений был прост и непритязателен: гладкая, ровная поверхность стен, за исключением богато орнаментированных порталов. Со второй четверти XIII в. и внешнее, и внутреннее убранство заметно меняется благодаря все более широкому использованию для украшения стен, фасадов и куполов резного камня и дерева, мозаики из фаянса и облицовочной керамики.

Судя по сохранившимся образцам оружия, домашней утвари из меди, бронзы и латуни, ювелирных украшений, ковров и тканей, работы сельджукских мастеров отличались изобретательностью, вкусом и тонким расчетом, они умело владели искусством чеканки, инкрустации, филиграни. Вместе с тем они не соблюдали строго ограничений, накладываемых исламом на изобразительное искусство, поэтому в декорировке своих произведений наряду с арабесками и геометрическим рисунком, растительным узором и каллиграфическим письмом ими использовались фигурные изображения, особенно животных. В этой же связи можно отметить и первые опыты миниатюрной живописи, столь характерной для средневековой рукописной книги. Среди них особо выделяется сохранившийся в музее Топкапы манускрипт, содержащий персидскую версию арабской сказки под названием "Варка и Гюльшах". Рукопись насчитывает 71 миниатюру, которые дают богатое представление о стиле тогдашней жизни, поведении и одежде людей, конской утвари, оружии.

В сфере духовной жизни воздействие собственно исламской традиции ощущалось более определенно. Оно характеризовалось не только широким притоком лиц умственного труда из старых центров мусульманской культуры, но и активной деятельностью религиозных учебных учреждений — медресе, которые начали создавать в Малой Азии с середины XII в. Впрочем, восприятие ислама в сельджукском обществе не было однозначным. Сами Сельджукиды были ортодоксами — суннитами и старательно соблюдали предписания веры. Особым ореолом уважения в исторических хрониках окружено имя Кейкубада I, который строго исполнял все обряды и даже собственноручно переписал Коран. Однако среди подданных султана далеко не все были столь ревностными суннитами. В сельских районах, особенно среди туркменских кочевников, получили распространение различные течения шиизма, от "умеренных" имамитов до "крайних" (алидов и исмаилитов).

Если основными носителями идей суннизма выступали улемы — ученая верхушка мусульманского духовенства, то пропагандистами шиизма чаще всего были странствующие дервиши, устремившиеся в Малую Азию из Хорасана, Сирии, Ирака, Средней Азии, прикаспийских областей Закавказья. Многие из них сохраняли элементы старого, {70} языческого мировоззрения, и потому их проповеди и радения встречали сочувственный отклик номадов, сравнительно недавно приобщившихся к исламу.

Не менее широко распространились в Малой Азии различные мистические братства — тарикаты. Установление тесных контактов Сельджукидов с халифом ан-Насиром, покровителем суфиев, привело к тому, что шейхи суфийских тарикатов стали желанными гостями у правителей Коньи и их приближенных. Трижды в Анатолию приезжал из Египта "великий шейх" суфиев философ Ибн Араби (1165—1240). При этом в 1215 г. он посетил Румский султанат по приглашению Кейкавуса I, который принимал его как духовного наставника и советовался по многим вопросам, в том числе и о политике в отношении христиан. В Конье Ибн Араби жил в доме своего последователя, чей сын Садреддин Коневи (ум. 1274/75) в дальнейшем стал виднейшим малоазийским мистиком. В 1225 г. в Малой Азии обосновался и другой суфийский проповедник Бехаеддин Велед (ум. 1231) по прозвищу "Султан улемов", отец знаменитого поэта и ученого-мистика Джалаледдина Руми (ум. 1273). Вспомним также о приезде в 1221 г. в Малую Азию еще одного известного суфийского шейха Шихабеддина Сухраварди, пропагандировавшего здесь идеи футувва и способствовавшего появлению организаций ахи.