Адам Бромке - Коммунистические государства на распутье

Доброжелательство Хрущева по отношению к Югославии ярче всего выразилось во время его поездки к Тито в августе 1963 года. Прибыв в Белград, Хрущев заявил, что Советский Союз считает Югославию «социалистической и братской» страной. На другой день, во время посещения одного предприятия, он похвалил югославскую систему «рабочих советов», которая на протяжении многих лет разоблачалась всем коммунистическим блоком как символ титовского «ревизионизма». Он намекнул на то, что эту систему можно применять и в Советском Союзе. «Теперь наша страна,— сказал он, — созрела для демократизации управления предприятиями. Мы ищем формы, которые не нарушали бы ленинского принципа единства руководства, и поэтому интересуемся югославским опытом. В связи с этим мы намечаем послать делегацию партийных работников, профсоюзных руководителей и членов совнархозов экономических районов для изучения здешних условий». Понятно, что дружелюбие Хрущева по отношению к Югославии вызвало ярость китайских коммунистов. Вскоре после визита Хрущева в Югославию они перешли к невиданно резким личным выпадам против него.

В советско-югославском сближении было много других аспектов. Оно охватывало практически все области межгосударственных и межпартийных отношений — экономическую, культурную и в более ограниченной степени военную. В 1963 году — впервые после разрыва в 1948 году — были возобновлены контакты между партийными школами. Другие коммунистические партии и правительства, разумеется за исключением китайской и албанской, с большей или меньшей степенью подлинного удовлетворения последовали советскому примеру. Зимой 1962/63 года официальные делегации СКЮ присутствовали на съездах коммунистических партий, где их защищали от непрерывных атак со стороны китайских представителей, которые с безукоризненной логикой и совершенно тщетно указывали на руководящие антититовские положения в Московских декларациях 1957 и 1960 годов.

Допуск СКЮ в семью «братских» партий, возглавляемых КПСС, не означает, что югославские коммунисты прост вновь вступили в советский блок, из которого были изгнаны. Со времени своей первой встречи в 1955 году, несмотря на последующий обмен обвинениями и взаимно враждебные жесты, и Хрущев, и Тито, по-видимому, стремились избегать чрезмерного обострения своих отношений и не допускать возникновения чего-либо похожего на прежний конфликт сталинистского типа. Хрущев, очевидно, никогда не терял веры в то, что сумеет заключить удовлетворительную сделку с Тито. Все большее обострение распри с китайцами вынудйло Хрущева избегать борьбы на два внутрикоммунистических фронта и попытаться заключить перемирие с ревизионистами, поскольку теперь главным врагом считались догматики. В глазах Тито, так хорошо запомнившего враждебность Сталина, Хрущев был основным проводником десталинизации и поэтому в своем роде потенциальным «титоистом». Мы видели, как восторженно приветствовал Тито XX съезд КПСС. Даже позже, на VII съезде СКЮ, в апреле 1958 года, когда казалось, назревал новый конфликт с советским блоком, Тито по-прежнему был уверен, что хрущевская Россия никогда не займет агрессивной позиции по отношению к Югославии. Еще позже, в 1959 году, когда первые китайско-советские разногласия уже свидетельствовали об иллюзорности монолитного антититовского фронта, Тито и его соратники делали все возможное для достижения модуса вивенди с Москвой. Дальнейшие стадии советско-югославского сближения (1961—1963 годы) в полной мере доказали, что их упорство и вера в Хрущева были вознаграждены.

Примером того, насколько Тито стремился к более тесным отношениям с Советским Союзом, может служить его доклад на пленуме ЦК СКЮ 18 мая 1963 года. Тито заявил, что после XX съезда КПСС, и прежде всего благодаря Хрущеву, в Советском Союзе идет быстрый процесс прогрессивной социальной эволюции. Он критиковал тех югославских коммунистов, которые, исходя из неприятного опыта прошлого, все еще не доверяют Советскому Союзу. В этом вопросе, сказал Тито, в рядах СКЮ не может быть различных мнений [234] Эта официальная тенденция титовского режима переориентировать симпатии и интересы югославских коммунистов и широких слоев интеллигенции на Восток была лейтмотивом речи, с которой выступил в сентябре 1961 г. Добрика Козич, близкий к Тито видный югославский коммунистический писатель, на съезде Ассоциации югославских писателей. Он сказал: «Каковы бы ни были концепции, которые мы не можем принять, какой бы дух пи господствовал официально в культурной жизни Советского Союза и в странах социалистического лагеря, эти страны создают ценности общемирового значения; они предлагают всеобъемлющие знания и опыт и несут в себе огромный потенциал энергии, который в близком будущем приведет к невиданной творческой активности в области культуры и искусства. Если мы не проявим большей любознательности, большей критической заинтересованности в культурных, социальных и идеологических тенденциях в странах социалистической системы, то боюсь, что наш гуманистический горизонт сузится и мы без всякого основания откажемся от множества ценных стимулов для нашего строя; тем самым мы продемонстрируем, что не видим исторической перспективы и лишены дальнозоркости». .

Нынешнее сближение с Кремлем, для которого характерно отсутствие каких бы то ни было органических связей или иерархической субординации, вполне устраивает руководителей СКЮ. Оно соответствует их идеологическим принципам децентрализации и двусторонности в отношениях между коммунистическими странами, а также гарантирует основу их власти в самой Югославии. Их стремление оградить эту власть от каких бы то ни было посягательств и играть видную роль в международных делах подтверждается следующими тремя примерами: во-первых, лидеры СКЮ желают быть признаны другими коммунистическими партиями как равноправные партнеры. В этом смысле они с особым удовлетворением могут указать на свои поразительно тесные связи с Итальянской коммунистической партией, которая тоже является постоянным объектом нападок со стороны бдительных антиревизионистов-китайцев. 21 января 1964 года в Белграде после недельных переговоров на высшем уровне представители двух партий, возглавляемые Тито и Пальмиро Тольятти, опубликовали коммюнике, которое выглядит как документ подлинного титоизма. Из коммюнике явствовало, что самая сильная коммунистическая партия западного мира нашла в теории и практике титоизма могучий стимул для пересмотра своих собственных теоретических и стратегических концепций. Так, два старых профессионала-коминтерновца, Тольятти и Тито, подняли флаг модернизации коммунизма.