Питер Франкопан - Первый крестовый поход: Зов с Востока

В первое десятилетие своего правления Алексей I Комнин почти не сталкивался с оппозицией. Несмотря на проблемы, которые доставляли Византии соседи, и ухудшающееся положение в экономике, император не испытывал серьезных проблем в Константинополе. Критика, которой он подвергся после падения Диррахия в 1082 году, не переросла в бунт, а слухи о заговоре против императора, ходившие в столице зимой 1083 года, так и остались слухами {307} 307 Анна Комнина. С. 187, 178–179. . Закончившийся катастрофическим поражением поход в Дунайские степи через несколько лет также не повлек за собой восстания, притом что Алексей I получил ранение в бою и был вынужден спрятать одну из самых почитаемых святынь империи, плащаницу Девы Марии, в ложе из полевых цветов, чтобы укрыть ее от печенегов {308} 308 Там же. С. 212. .

Пассивность правящей элиты в 1080-х годах тем более удивительна, если сравнивать ее с потрясениями предыдущего десятилетия, когда империю сотрясала гражданская война, вызванная поочередными попытками нескольких магнатов захватить трон. Это спокойствие частично объясняется резким уменьшением богатства аристократии, отмечаемого в течение этих десяти лет. Снижение денежного содержания, катастрофическое уменьшение доходов с земель, находившихся под угрозой нападений соседей Византии, и нестабильность финансовой системы существенно ослабили элиты империи. Но неспособность аристократии бросить вызов Алексею I также объяснялась сильной властью нового императора. Тщательно рассчитанные и проведенные конфискации собственности в самом начале его правления продемонстрировали потенциальным мятежникам, что за бунтарские настроения придется платить высокую цену. С потенциальными мятежниками расправлялись безо всякой жалости. Например, смещение двух патриархов в течение первых трех лет царствования Алексея I показало, что новый император не намерен мириться с малейшими признаками крамолы и вероломства.

Однако к началу 1090-х годов Алексей I уже мало что мог противопоставить тем, кто начал сомневался в прочности его власти. Все больше людей считало, что он ведет империю к катастрофе. Почти все ее скудные ресурсы были исчерпаны, непосильное налоговое бремя стало причиной восстаний на Крите и на Кипре, которые могли вообще ускользнуть из-под слабеющей власти Константинополя. Кабальные торговые соглашения с Венецией вызвали враждебную реакцию слишком многих, потому что имущество, передаваемые итальянским торговцам, было отобрано у частных лиц и церкви, которые не только не получили компенсацию, но и были лишены права обжаловать решения властей {309} 309 Pozza and Ravegnani, Trattati con Bisanzio, pp. 42–3. .

Но нигде недочеты Алексея I не проявились яснее, чем в Малой Азии, где его попытки повернуть вспять наступление турок оказались бесплодными. Вернуть под контроль Византии побережье не удалось, и операция по захвату Никеи также потерпела фиаско. Поскольку правление Алексея I начало принимать катастрофический характер, в обществе, естественно, задумались о поисках альтернативных вариантов.

Примечательно, что сместить императора попытались не те, кто, казалось бы, больше всех пострадал во время его царствования, – пострадавшие из-за устроенного семейством Комнинов переворота 1081 года или землевладельцы из Малой Азии, чья собственность была (или могла быть) захвачена турками. Его не пытались свергнуть и те, чья карьера не сложилась из-за склонности императора продвигать на важные должности в Византии людей со стороны, что тогда точно сформулировал один автор, давший совет Алексею: «В самом деле, если ты почтишь пришедшего к тебе иноплеменника из простонародья должностью примикирия или стратига, то какой достойный военный пост ты можешь дать ромею? Конечно, ты превратишь ромея в своего врага» {310} 310 Катакалон Кекавмен. С. 295. . На самом же деле самая опасная оппозиция императору возникла среди его ближайших сторонников – в его собственном семействе.

Ситуация достигла кульминации весной 1094 года, когда Алексей I готовился к походу с целью укрепления пограничной области империи на северо-западе, которой особенно досаждали сербы, постоянно вторгавшиеся на территорию Византии. Это стало последней каплей. Малая Азия находилась в плачевном состоянии, поэтому решение императора сосредоточиться на решении проблем отдаленной территории, не очень важной стратегически, казалось, свидетельствовало о полной потере здравого смысла. Оно стало подтверждением (если таковое было необходимо) того, что императора нужно менять.

Слухи о невменяемости императора достигли ушей его племянника Иоанна Комнина, который недавно был назначен правителем Диррахия, сменив на этом посту отозванного Иоанна Дуку. Но, вместо того чтобы предупредить дядю о тревожных слухах, Иоанн стал вести себя, как его возможный преемник. Когда-то в 1080-х годах с ним уже происходило нечто подобное – его предложили в качестве подходящего жениха для дочери немецкого короля Генриха IV во время переговоров о заключении союза против норманнов {311} 311 Анна Комнина. С.136. . Однако состоявшаяся осенью 1092 года коронация старшего сына Алексея I Иоанна II Комнина как второго императора наряду с отцом поставила крест на надеждах Иоанна {312} 312 О рождении наследника Алексея Иоанна II, а также о других детях императора см.: A. Kazhdan, 'Die Liste der Kinder des Alexios I in einer Moskauer Handschrift (UBV 53/147) ', in R. Stiehl and. Stier (eds.), Beiträge zur alten Geschichte und deren Nachleben, 2 vols. (Berlin, 1969–70), 2, pp.233–7. О коронации Иоанна и ее дате можно сделать вывод на основании работы A. Spinelli (ed.), Regii neapolitani archivi monumenta edita ac illustrata, 6 vols. (Naples, 1845–61), 5, nos. 457–8, 462, 464–7. . Когда архиепископ Болгарский Феофилакт сообщил императору о заговоре племянника, тот призвал к себе Иоанна из Диррахия и поставил его на место. Но, хотя проблема быстро разрешилась, стало ясно: даже некоторые члены семьи уверены, что дни Алексея I на троне сочтены {313} 313 Анна Комнина. С. 240–242. .

Иоанн со своими притязаниями на трон вольно или невольно оказался частью более широкого движения: количество желающих бросить вызов императору было велико. Одним из них был Константин Дука, сын императора Михаила VII, молодой человек с безупречной родословной, но слабохарактерный и очень болезненный. После прихода к власти Алексей I внимательно следил за ним, понимая, что Константин является его потенциальным противником в борьбе за императорский трон. Ради сохранения лояльности Константина Алексей вскоре после рождения своей старшей дочери Анны Комнины в декабре 1083 года устроил его помолвку с ней {314} 314 Там же. С. 189. . Если верить слухам, распространявшимся по империи и за ее пределами, то этот союз не мог дать наследника: в 1078 году Константин, по-видимому, был кастрирован Никифором III Вотаниатом {315} 315 Geoffrey Malaterra, III.13, p. 64; Michael the Syrian, 3, p. 176; Bar Hebraeus, 1, p. 227. .