Коллектив авторов - Лубянка. Сталин и НКВД—НКГБ—ГУКР «Смерш». 1939 — март 1946

10 января 1942 г. Третье управление РККА (военная контрразведка) и его органы на местах были выведены из состава НКО, преобразованы в особые отделы, а в июле 1941 г. переданы в НКВД. Однако аналогичные органы Третьего управления НКВМФ оставались в составе Наркомата Военно-морского флота, причиной чего стала, вероятно, более высокая боеготовность Военно-морского флота, проявившаяся в начальный период войны. Однако 4 января 1942 г. член Военного совета Рогов направил на имя И.В. Сталина шифротелеграмму, в которой подверг резкой критике работу отдела Третьего управления на Черноморском флоте. Сталин адресовал сообщение Берии с пометой: «Т. Берия. Ваше мнение? И. Сталин». Менее чем через неделю было принято постановление ГКО о преобразовании органов Третьих управлений НКВМФ в особые отделы НКВД СССР.

Открытие православных храмов на оккупированной территории способствовало привлечению населения на сторону германских властей. 10 марта 1942 г. Л.П. Берия направил И.В. Сталину спецсообщение, в котором представил план-проспект книги, призванной показать лояльное отношение государства к церкви. Книга вышла летом 1943 г. тиражом 50 тысяч экземпляров и распространялась в США, Великобритании и других странах. 31 марта 1943 г. Берия обратился к Сталину и получил от него согласие на то, чтобы разрешить празднование Рождества (АП РФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 5. Л. 43—49 а) (подробнее см.: Одинцов М.И. Государство и церковь в России. ХХ век. М., 1994).

По мере накопления опыта в борьбе с разведывательно-диверсионными подразделениями Германии получили развитие новые направления в деятельности органов госбезопасности. В годы Великой Отечественной войны большое значение для дезинформации противника имели оперативные радиоигры. В ходе войны использовались 152 радиостанции захваченных немецких агентов. Только в результате радиоигр военной контрразведкой было выявлено и арестовано свыше 400 агентов противника (см. подробно: Коровин В.В. Советская разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны. М., 2003).

В документе, подготовленном М.П. Мгарь, давалась характеристика режима, созданного И.В. Сталиным. Прежде всего, критической оценке были подвергнуты форсированные темпы индустриализации и коллективизации. Автор отмечал, что эти преобразования были связаны с колоссальным напряжением сил, обнищанием, ухудшением материального положения населения. «История еще не знала истребления человечества и издевательства, — писал автор, — которому были подвергнуты крестьяне». Он отмечал, что Сталин переложил вину за перегибы в ходе коллективизации на исполнителей, использовал армию для подавления восстаний крестьян, задушил налоговым бременем как колхозников, так и единоличников. Мгарь использовал образные выражения, характеризовавшие настроения народа, в том числе частушки: «Вставай, Ленин, вставай, дедка! Нас заела пятилетка!» Мгарь показал беспощадную борьбу власти с оппозицией, критиковавшей курс Сталина. В его работе освещены и проблемы использования принудительного труда, бесправного положения рабочих и крестьян, низкой рождаемости. Отдельно Мгарь давал критическую оценку политики руководства в годы войны, которая выражалась в недоверии к сводкам Совинформбюро о реальном положении на фронтах, предательстве миллионов советских солдат, оказавшихся в плену, отсутствии пособий для их жен и детей. В итоге он ставил задачу создания социалистической партии, борьбы с режимом, укрепления связей с Англией и США, которые стали союзниками СССР по антигитлеровской коалиции.

Борьба с так называемыми антисоветскими организациями как в тылу, так и на фронте в годы Великой Отечественной войны являлась одним из важных направлений в деятельности органов госбезопасности. Можно согласиться с утверждением Р. Стефана, который отмечал, что органы госбезопасности и в годы войны сохранили карательную направленность, характерную для предвоенного периода и нацеленную на укрепление сталинского режима (Stephan R. Stalin’s Secret War. Soviet Counter-Intelligence against the Nazis. University Press of Kansas, 2003. P. 81). За годы войны только органы НКГБ раскрыли около пяти тысяч так называемых антисоветских контрреволюционных организаций.

7 мая 1945 г. нарком госбезопасности В.Н. Меркулов отчитывался перед И.В. Сталиным о работе, проделанной военными цензорами за годы войны, и ходатайствовал о награждении 251 человека. 25 тысяч цензоров перлюстрировали за годы войны 6 миллиардов почтово-телеграфных отправлений и 2 миллиарда писем (ЦА ФСБ. Ф. 4 ос. Оп. 3. Д. 4. Л. 1886).

Правительством дипломатические отношения между двумя странами были восстановлены. В августе 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР издал указ об амнистии всем польским гражданам, которые содержались в заключении на советской территории. По указанию И.В. Сталина органы государственной безопасности составляли списки арестованных, осужденных к заключению в лагерях, высланных, военнопленных и интернированных бывших польских подданных, которых на 1 августа 1941 г., по учетным данным НКВД СССР, насчитывалось 391 575 человек, среди них: 26 197 военнопленных и интернированных, 28 236 осужденных, 18 358 подследственных, 318 784 спецпоселенцев (осадники, лесники, беженцы, не принятые Германией) и др. (ЦА ФСБ. Ф. 3 ос. Оп. 8. Д. 10. Л. 86—87).

Было принято решение о создании в Советском Союзе Польской армии. Под давлением союзников решался вопрос об отправке части польских военнослужащих для формирования польских дивизий в Иран под командование генерала Андерса. В конечном итоге армия Андерса передислоцировалась в Иран.

В связи с коренным переломом в ходе войны отпала и необходимость сверхцентрализации в деятельности органов госбезопасности. Как и в феврале 1941 г., оперативные подразделения органов государственной безопасности вновь были выделены в самостоятельный Наркомат государственной безопасности (НКГБ СССР). Из первоначального проекта, подготовленного в НКВД, Сталиным был исключен пункт о создании в НКГБ отдельного секретно-политического управления, в задачу которого входила бы борьба с антисоветскими элементами.

Спецсообщения об обеспечении населения продовольствием поступали И.В. Сталину на протяжении всего периода Великой Отечественной войны. Помимо данных о последствиях голода в осажденном Ленинграде, в 1941—1944 гг. из сообщений вырисовывалась картина страшных бедствий, обрушившихся на население в тылу страны. В декабре 1941 г. управления НКВД Московской, Ивановской, Читинской, Иркутской, Свердловской областей, Приморского, Хабаровского, Красноярского краев, обследовавшие положение семей военнослужащих, отмечали, что жены и дети красноармейцев месяцами не получали пособий, голодали, для эвакуированных не были созданы самые элементарные бытовые условия. Например, Давина К.Е., проживавшая в Москве, писала на фронт мужу, что «живу я очень плохо, кушать совершенно нечего. На мою карточку дают только 400 граммов хлеба и в течение 20 дней 100 граммов сахара…. На рынке купить совершенно нечего…. Наверное, ты от пули на фронте умрешь, а я здесь от голода…» (ЦА ФСБ. Ф. 3 ос. Оп. 8. Д. 15. Л. 86). Весной 1942 г. в спецсообщении НКВД И.В. Сталину о продовольственном снабжении Архангельской и Вологодской областей отмечался рост смертности среди населения, особенно детей до одного года. В течение марта только на улицах и в домах города Архангельска было подобрано 700 трупов (Там же. Ф. 3. Оп. 9. Д. 9. Л. 124—125). В процессе перлюстрации корреспонденции, проведенной органами военной цензуры в марте 1942 г. в Челябинске, были выявлены многочисленные жалобы эвакуированного из Москвы и Ленинграда населения. Эвакуированные рабочие писали родственникам: «В сутки один раз 800 гр. хлеба. Его за один раз съедаешь, а потом голодный до следующего дня, и не спрашивай». «У нас очень много умирают, умер Рябов и Васька Грибов, и вообще наши ленинградцы очень болеют…». «…Теперь стали давать талоны на сыр и батоны в гастроном, но эти талоны раздают мастера или начальники, так что рабочим они не попадают, так как их дают мало, а начальников много» (Там же. Л. 169—172). После изменения положения на фронтах в 1944 г. кардинального улучшения в продовольственном обеспечении населения не произошло. В спецсообщениях, например в апреле 1944 г. из Узбекистана, речь шла о голоде, многочисленных случаях смертности среди населения Ферганской, Сурхан-Дарьинской и Андижанской областей. В одном из колхозов в течение марта от голода умерло 25 человек (ГА РФ. Ф. 9401 сч. Оп. 2. Д. 64. Л. 252—253).