Владимир Михайлов - Ленинград [Героическая оборона города в 1941-1944 гг.]

2-й батальон однажды уже выбил их оттуда, завладел вездеходом, складом патронов и мин, потом отступил, не выдержав яростного огня. Сегодня ополченцы снова атаковали эту деревеньку, но наскочили на жесткий огневой заслон: потеряли командира роты, политрука, всех командиров взводов.

В середине дня наивысшего накала бой достиг на правом фланге, где держали оборону отошедшие сюда 10-я, 11-я дивизии, другие подразделения, и в том числе балтийцы из 1-й морской бригады, от которой практически осталось меньше батальона. Фашисты уже были в Володарском, его защитники с трудом удерживались на окраине поселка. К вечеру противник ввел в бой еще 60 танков, оттеснив 10-ю и 11-ю дивизии к Стрельне, в сторону Петергофа, и отрезав их от Урицка, от Пулкова, от 42-й армии. Танки с черными крестами выползли на шоссе Петергоф — Ленинград, залив был совсем рядом.

Отход 10-й дивизии открыл гитлеровцам дорогу на Урицк, Лигово. Наших войск там уже не было, и фашистские танки беспрепятственно вкатились на охваченные бушующим пожаром улицы и улочки городка и станции. Не задерживаясь, они проскочили Урицк и очутились на заболоченной, кое-где поросшей невысоким кустарником низине. Теперь перед ними оказался последний заслон — 21-я дивизия НКВД. Основу ее составляли курсанты пограншколы и пограничники. Ленинградская городская партийная организация направила в нее 1500 коммунистов-политбойцов. Среди них профессор Ленинградского университета Кирилл Федорович Огородников. На одном из митингов он сказал:

— Я изучал вопросы строения звездного неба… Война, навязанная нашей Родине фашистскими полчищами, заставила меня отложить эту работу… Только один разговор может у нас быть с фашистскими варварами — безжалостное их истребление. Мы это сделаем, и это будет актом величайшего гуманизма…

14-й Краснознаменный полк орудий имел больше обычного. Ни в чем остальном тоже не нуждался. У него было почти 100 автомашин, больше 200 лошадей. Кировский завод доставил пограничникам бронеколпаки и бронированные стальные листы, чтобы прикрывать землянки и огневые точки. Ремонт оружия и боевой техники обеспечивали Ждановский, Адмиралтейский и другие заводы.

Полк вывели сюда еще в ночь на 4 сентября, ежедневно от четырех до шести тысяч ленинградцев помогали ему рыть траншеи, все уже было в основном оборудовано, пристреляно, и пограничники хладнокровно ожидали момента, когда фашисты втянутся в зону действенного огня. Добрались до нее, однако, только отдельные боевые машины и небольшие группы пехоты, уже раздробленные и деморализованные. Всех остальных смел и разметал огневой артиллерийский вал. Тон грозному хору задавала морская артиллерия, и прежде всего крейсер «Петропавловск». Мощные снаряды на десятки метров вздымали столбы земли и огня в гитлеровских цепях.

Расчет Г. К. Жукова на то, что противника удастся перемолоть артиллерийским, минометным огнем, авиацией, оправдывался. Тем решительнее командующий требовал больше насыщать боевые порядки огневыми средствами. В 42-й армии специально собрали заседание Военного совета, чтобы послушать начальника артиллерии М. С. Михалкина. Когда Михалкин закончил докладывать, командарм неожиданно предложил:

— Давайте-ка переведем тяжелую артиллерию на южную окраину города. Не ровен час… Надо обезопасить ее от всяких неожиданностей.

Михалкин решительно запротестовал:

— Мы ослабим себя. Не об артиллерии сейчас надо думать…

Спор принимал острый характер, когда вдруг дверь в комнату, где заседал Военный совет, распахнулась и вошел незнакомый генерал, темноволосый и смуглый, со Звездой Героя Советского Союза на груди:

— Что здесь происходит?

Ответить ему толком не успели. Подойдя к столу, он объявил:

— Я назначен командующим 42-й армии. Новый начальник штаба прибыл со мной.

Заседание Военного совета прервалось, и буквально через несколько минут И. И. Федюнинский уже спрашивал:

— Кто у вас начальник артиллерии?

Михалкин поднялся с места.

— Доложи, в каком она состоянии.

Михалкин повторил свой доклад.

Федюнинский слушал не перебивая, только делал какие-то пометки на карте. Поговорив затем накоротке с членами Военного совета армии, приказал Михалкину:

— Твой НП на высотах? Вот и хорошо. Собирайся. Поедешь со мной.

О том, чтобы отводить тяжелые батареи в тыл, речи больше не было. Наоборот, общее число орудий, стоявших на прямой наводке, только в районе Лигова и Пулкова скоро было доведено до 529.

Каждый пройденный километр гитлеровцы устилали сотнями трупов и разбитой техникой. Тем с большей яростью они хотели отомстить ненавистному для них городу — такому близкому и такому недоступному. В сумерках фашистское командование нацелило на Ленинград одну за другой воздушные эскадры, насчитывавшие около 200 самолетов. Над городом и перед передним краем вспыхнули пожары.

Горком партии провел в этот день еще одну партийную мобилизацию, направив на фронт 52 руководящих работника из своего аппарата, а также из райкомов партии, исполкома Ленгорсовета. На многих заводах теперь работали круглые сутки: еще 11 сентября Военный совет фронта постановил в кратчайшие сроки выпустить свыше миллиона мин и снарядов, распределив заказ на 56 предприятиях.

16 сентября

Об этом эпизоде после войны расскажет в своей книге «Город-фронт» Борис Владимирович Бычевский. В четвертом часу ночи его срочно вызвали к Г. К. Жукову. Он явился в Смольный, как был, мокрый, залепленный грязью: знал, что новый командующий не терпит малейшего промедления. Жуков, стоявший над картой вместе с А. А. Ждановым, сурово глянул на вошедшего:

— Где болтаешься, что тебя всю ночь надо разыскивать?

— Выполнял ваш приказ, проверял рубеж по Окружной дороге.

— Ну и что? Готов?

Бычевский назвал точные цифры: что где сделано.

— Командующий 42-й армией знает этот рубеж?

— Днем я передал схему рубежа начальнику штаба армии…

— Я спрашиваю не о том, каким писарям отдана схема! Интересует другое: знает или не знает командарм этот рубеж?

— Генерал Федюнинский здесь в приемной, товарищ командующий…

— Без тебя знаю, что он здесь… Ты понимаешь, если дивизия Антонова не займет за ночь оборону по Окружной дороге, то немцы в город ворвутся?

Жданов постарался продолжить разговор в другом тоне:

— Товарищ Бычевский, как же вы не догадались найти самого Федюнинского! Ведь он только что принял армию. И дивизия Антонова, которая должна занять новый рубеж, буквально на днях сформирована. Разбомбят дивизию, если она пойдет туда в светлое время. Поняли наконец, в чем дело?

Бычевский, разобравшись наконец в ситуации, принял единственно верное решение: