Энтони Бивор - Гражданская война в Испании 1936–1939

В Альбасете интербригадовцев учили азам политграмоты и обеспечивали обмундированием: шерстяными альпийским шапками или беретами хаки, летными куртками, бриджами, длинными толстыми чулками и башмаками не по размеру. Некоторым доставалась форма времен Первой мировой; американцы приехали одетые как «клецки» (солдаты американской армии тех же лет). Подходившее по размеру обмундирование было редкостью. Партийные функционеры и комиссары резко выделялись внешним видом: черные кожаные куртки, темно-синие береты, портупея с тяжелым 9-миллиметровым автоматическим пистолетом – последний был излюбленным атрибутом партийца.

Новобранцев строили на парадном плацу, где перед ними выступал Андре Марти, ответственный за Интербригады: во время боя за Ирун он переправлял французских добровольцев через границу. Седоусый коротышка с отвисшей челюстью, в огромном берете, он сделал себе имя во время мятежа на французском военном флоте в Черном море в 1919 году. Героическая легенда о Марти в партийной мифологии превратила его в одну из наиболее могущественных фигур в Коминтерне, на авторитет которого почти никто не осмеливался посягнуть. В то время он уже заразился сталинской паранойей и панически боялся заговоров. Под влиянием московских показательных процессов он стал всюду видеть «фашистско-троцкистских» шпионов и считал своим долгом их истреблять. Позднее Марти сам признавался, что по его приказу было расстреляно около пятисот интербригадовцев, почти десятая часть всех погибших на войне интернационалистов, хотя некоторые оспаривают эту цифру [414] Беннассар считает, что Марти несет ответственность за гибель французского командира Гастона Деласаля и десятка интербригадовцев, «однако не за систематические казни» (La guerre d’Espagne et les lendemains. P. 146). С другой стороны, из советских документов следует, что одержимость Марти лазутчиками из «пятой колонны» и казни дезертиров и трусов могли приводить к большому количеству расправ. .

26 октября оргкомитет Интербригад переименовал себя в Военный совет, в который входили Виталь Гайман («Видаль») и Карлос Контрерас [415] Контрерас Карлос – псевдоним Витторио Видали, депутата парламента Италии от кпи. Как агент советских спецслужб, был связан с убийством ряда деятелей троцкистского движения. ( Прим. ред. ) , а также генерал Вальтер. Переводчицей была Констансия де ла Мора, племянница премьера-консерватора Антонио Мауры и жена коммуниста – командующего республиканскими ВВС Идальго де Сиснероса. Военсовет занял виллу на окраине города: Андре Марти реквизировал в Альбасете несколько зданий. Военным командиром Интербригад был генерал «Клебер» (он же Лазарь Штерн), высокий седовласый венгерский еврей, ветеран Красной армии, позднее расстрелянный по приказу Сталина [416] Манфред (Мойше) Штерн, также известен как Марк Зильберт и Эмилио Клебер. Автор ошибается – Штерн был приговорен к 15 годам заключения и умер в 1954 г. в Озерлаге. ( Прим. ред. ) . Он прибыл в Испанию по изготовленному НКВД поддельному канадскому паспорту на имя Манфреда Штерна [417] Castells . Op. cit. P. 73 n. .

Парадный плац в Альбасете использовался для строевой подготовки, после которой батальонные комиссары читали добровольцам длинные лекции о том, за что им предстоит сражаться. Далее устраивались семинары: на них комиссары предлагали для обсуждения идеи, по которым устраивалось демократическое голосование. По примеру 5-го полка в Интербригадах стали отдавать честь офицерам. «Отдание чести – символ того, что товарищ, бывший в частной жизни эгоистом и индивидуалистом, перестроился на коллективистский образ жизни. Это доказательство того, что наша бригада, бывшее сборище благонамеренных любителей, превращается в точный механизм по уничтожению фашистов» [418] Commissariat XV International Brigade. Book of XV International Brigade. Madrid, 1938. .

Эти собрания и «демократические процедуры» неизбежно становились мишенями для насмешек возмутителей спокойствия, но комиссары сурово пресекали всякое легкомыслие: шутники были первыми кандидатами на подозрение в «троцкистско-фашистских наклонностях». Другие скептики, особенно старые вояки, прошедшие Великую войну, зло высмеивали эту «учебу»: большинство добровольцев были не готовы физически и не обладали элементарными военными навыками. Как заметил один ветеран, «из окопа не выпрыгнешь с «Капиталом» в руках».

Марти внушал добровольцам, что «когда I Интернациональная бригада вступит в бой, в ее рядах будут сражаться обученные люди с хорошими винтовками, это будет отлично оснащенное формирование». Все это было частью партийного мифа о профессионализме, тогда как на самом деле вопиющая нехватка элементарной подготовки должна была компенсироваться простой отвагой, замешанной на уверенности, что от интербригадовцев «зависят судьбы мира». Те, кому предстояло воевать с Африканской армией, должны были казаться милиции знатоками и умельцами, хотя умели только строиться, маршировать и разворачиваться. Многие ни разу не держали в руках винтовки, пока не выехали на фронт, так что немногочисленным ветеранам Первой мировой приходилось учить их заряжать старое разнокалиберное оружие. Неопытным солдатам предстояло выискивать в ящиках с боеприпасами разных калибров подходящие патроны для их оружия (это объясняло постоянные случаи заедания затворов и осечек).

То же самое происходило с милицией, но она хотя бы не изображала суперменов, призванных спасать мир. И все же наивные иностранцы, в ужасе таращившие глаза на винтовки, даже имели в первом бою кое-какие преимущества перед испанской милицией. Они немного лучше разбирались в современной войне, понимали важность окопов и, главное, могли равняться на людей, уже проходивших через все это, в своих рядах. Из-за нейтралитета Испании в Первой мировой милицию поджидал в первом бою гораздо более сильный шок.

Советское начальство делало все для сокрытия истинного количества военнослужащих Красной армии в Испании, вплоть до того, что заставляло некоторых из них записываться добровольцами в Интербригады. Самыми яркими примерами были командиры: Клебер, Галь, Чопич и Вальтер. Даже в польском батальоне «Домбровский» ядро составляли офицеры Красной армии: для командования интербригадами в Испанию было командировано в общей сложности тридцать советских офицеров [419] ЦАМО 132/2642/77. С. 47. .

Самый крупный советский контингент служил, кажется, в батальоне «Хосе Палафокса» (майора Ткачева): большинством рот командовали красные офицеры, многие из которых были вдобавок советскими гражданами. «В нем были представлены самые разные нации, – писал один из интербригадовцев в официальном докладе, – такие как евреи, поляки, украинцы, белорусы, литовцы и другие» [420] РГАСПИ 545/3/309. С. 2. . Кроме того, в Тифлисе работал учебный центр Интербригад по подготовке 60 пехотных офицеров и 200 летчиков [421] РГВА 33987/3/870. С. 346. . Советским военным советникам приказывали «держаться подальше от артиллерийского огня», чтобы Комитету по невмешательству нельзя было предъявить пленных офицеров.