Энтони Бивор - Гражданская война в Испании 1936–1939

События последних месяцев, особенно падение Малаги, вызвали противоречия в правительстве по поводу дальнейшего ведения войны. Коммунисты повели решительную атаку на генерала Асенсио Торрадо, заместителя военного министра, которого Ларго Кабальеро сумел защитить от критики в октябре. (Раньше коммунисты хвалили Асенсио Торрадо, называя его «героем демократической республики», но он отверг их похвалы и принял против них меры, в частности настаивал на расследовании нарушений в бухгалтерии их 5-го полка и пытался остановить их проникновение в штурмовую гвардию.) После успеха на Хараме они не могли обвинить его в некомпетентности, поэтому стали обвинять в том, что он не отправил боеприпасов в Малагу, отчего город пал.

Альварес дель Вайо открыто поддержал министров-коммунистов, что положило конец его дружбе с премьер-министром. Министры-анархисты ничем не помогли генералу, потому что считали, что он постоянно вредит их войскам. Республиканцы и правые социалисты тоже его недолюбливали – в основном из-за резкого неприятия Ларго критики в адрес его излюбленного подчиненного. 21 февраля генерала отправили в отставку: его место занял Карлос-де-Бараибар, близкий коллега Ларго Кабальеро. Коммунисты были разочарованы – они хотели назначения кого-нибудь из своих.

Андре Марти отправил в Москву пространный доклад с объяснением причин упорного сопротивления Кабальеро коммунистам. «Кабальеро не хочет поражения, но боится победы, потому что она невозможна без активного участия коммунистов. Победа означает еще большее усиление позиций компартии. Окончательная военная победа над врагом означает для Кабальеро и для всего мира политическую гегемонию коммунистической партии в Испании. Это естественно и неоспоримо… Республиканская Испания, поднявшаяся из руин фашизма и возглавляемая коммунистами, свободная Испания нового республиканского типа, организованная при помощи знающих людей, была бы великой военной и экономической державой, проводящей политику солидарности и тесных связей с Советским Союзом» [520] Марти – Димитрову 28 марта 1937. РГВА 33987/3/991. С. 150–188. . Хотя это откровенное провозглашение коммунистических амбиций в республиканской Испании не соответствовало планам Сталина, Коминтерн как будто нисколько не отвергал эту идею.

Политическая борьба в Валенсии из-за Асенсио Торрадо последовала непосредственно за борьбой между Миахой и Посасом. Расширив сферу своей ответственности на Харамский и Гвадалахарский фронты, Миаха становился командующим крупнейшими сражениями первого года гражданской войны, включая единственную хорошо известную победу республиканцев – гвадалахарскую.

Решение Франко продолжить вторую часть операции по окружению было таким же неоправданным, как и переход в наступление отдельно на Хараме [521] См.: Blanco. La incompetencia militar de Franco. P. 344. . Войскам Варелы предстояло возобновить движение на Алькала-де-Энарес, но силы националистов на Хараме были пока что ни на что не способны [522] См.: Segala. Trincee di Spagna. P. 116. . Возможно, Франко продолжил операцию из-за неуместного оптимизма итальянцев после легкой победы в Малаге. Итальянцам пришлось наступать почти самостоятельно.

У генерала Роатты теперь было примерно 35 тысяч человек в дивизии генерала Коппи «Llamas Negras», в дивизии генерала Нуволини «Flechas Negras», в дивизии генерала Росси «Dio lo vuole» и в дивизии генерала Бергонцоли «Littorio». В последней воевали кадровые офицеры и солдаты срочной службы, в остальных – фашистская милиция. Эту моторизованную пехоту поддерживали четыре роты миниатюрных танков «Фиат Ансальдо», 1500 грузовиков, 160 полевых орудий и четыре эскадрильи истребителей «Фиат CR-32», почти беспомощных в условиях низкой видимости и залитых водой летных полей. Обуревавшая Муссолини жажда военных побед довлела над офицерами, командовавшими этими «добровольцами поневоле», превращенными теперь в отдельный самостоятельный корпус.

Республиканский Генштаб сознавал, похоже, возрастающую опасность для гвадалахарского участка дороги Мадрид – Сарагоса, однако в поддержку распыленной и неопытной 12-й дивизии полковника Лакаля была придана всего одна рота танков Т-26.

На рассвете 8 марта моторизованная дивизия Коппи «Черные факелы», возглавляемая бронемашинами и танками «Фиат Ансальдо», с ходу прорвала республиканские порядки. На их правом фланге 2-я бригада дивизии «Сориа» недавно повышенного в звании защитника Алькасара генерала Москардо тоже взломала республиканский фронт, но, располагая только пехотинцами, была вынуждена вскоре отступить.

В тот день туман и морось местами сокращали видимость до 100 метров. Плохая погода продолжилась и 9 марта, когда итальянцы замедлили свое наступление, зато расширили проделанную в республиканских порядках брешь. На ночь они остановились, потому что замерзли и устали (часть их милиции по-прежнему была в летной форме одежды). Прерывание инерции наступления противоречило тактике блицкрига, опасность усугублялась также отсутствием скоординированной атаки на Харамском фронте. Роатта отправил срочный запрос Франко, но ничего не было сделано [523] См.: Renzo de Felice. Mussolini il duce // Lo steto totalitario. Vol. II. P. 404. .

Английские и французские военные теоретики (за заметным исключением Лиддела Гарта и Шарля де Голля) приводили потом наступление при Гвадалахаре как доказательство непригодности стратегии танкового прорыва. Что касается немцев, то они знали, что прорыв осуществлялся с нарушениями, а главное, итальянцы не имели достаточной подготовки для такого маневра.

Миаха и Рохо отреагировали на угрозу оперативнее, чем раньше на Хараме: они срочно выслали подкрепление и оптимизировали структуру командования. Полковнику Хурадо было приказано сформировать базирующийся в Гвадалахаре VI корпус: он получил в свое распоряжение дивизию Листера, оседлавшую дорогу Мадрид – Сарагоса в Тарихе, 14-ю дивизию Меры справа, напротив Бриуэги, и 12-ю дивизию Лакаля слева. Полковник Лакаль возмущался, что командование не поручили ему, но его профессионализм мало у кого вызывал доверие. Советский советник Родимцев, побывавший на фронте перед самым началом наступления, пришел в ужас от увиденного. После трех дней боев Лакаль сказался больным, и вместо него командовать дивизией было поручено итальянскому коммунисту Нино Нанетти. В штабе было много иностранных коммунистов, штаб Хурадо находился под усиленным контролем советских советников, включая Мерецкова, Малиновского, Родимцева и Воронова.

Родимцев – за храбрость в этом сражении ему было присвоено звание Героя Советского Союза, а позже, под Сталинградом, он прославился как командир 13-й стрелковой дивизии – состоял при 2-й бригаде, которой командовал майор Гонсалес Пандо. Только что в 11-й дивизии Листера побывала Пассионария (Долорес Ибаррури Гомес): в мужской форме, в низко надвинутой фуражке, она беседовала в окопах с солдатами, в том числе с двумя пулеметчицами, которым, на взгляд Родимцева, было не больше 16–17 лет [524] См.: Родимцев А . Добровольцы-интернационалисты. С. 57. .