Энтони Бивор - Гражданская война в Испании 1936–1939

1 октября 1936 года кортесы, заседавшие в Валенсии, рассматривали статус баскской автономии. Через 4 дня закон вступил в силу. 7 октября муниципальные советники региона собрались в Каса-де-Хунтас [542] Дом правительства. ( Прим. ред. ) в Гернике, считавшейся согласно старинной традиции «священным городом басков». Целью встречи было избрание президента, или lehendakari. Ее держали в секрете на случай воздушного налета. Этот город к востоку от Бильбао пока еще не пострадал, и Хосе Антонио Агирре, 32-летний лидер Баскской националистической партии, принял присягу на баскском языке под Деревом Герники.

Затем он назначил правительство, включавшее четырех членов его партии, троих социалистов, двоих республиканцев, одного коммуниста и одного члена социал-демократической партии «Баскское действие». Баскская националистическая партия, PNV, чей лозунг гласил: «Бог и наша древняя земля», получила министерства обороны, финансов, юстиции и внутренних дел [543] Правительство состояло из Агирре, Хесуса Мария Лейсаолы, Элиодоро де ла Торре, Телисфоре Монсона (все из PNV), трех социалистов (Сантьяго Аснар, Хуан Грасиа, Хуан де лос Тойос), члена ANV (Гонсало Нардис), члена Izquierda Republicana (Рамон Марич Альдасаро), члена Республиканского союза (Альфредо Эспиноса) и коммуниста Хуана Астигаррабиа. . В программе PNV содержались поверхностные уступки левым, провозглашалась социал-христианская доктрина и идеи защиты религиозной свободы, поддержания общественного порядка и чувства национальной идентичности баскского народа [544] S. de Pablo et al. El péndulo patrótico. Vol. II. P. 19. . За 9 месяцев своего существования баскское правительство создало административную структуру независимого государства с собственной валютой, флагом – красной-зелено-белый «иккуринья» – и юридической системой.

Министр внутренних дел Телесфоро Монсон был молодым аристократом, превратившимся спустя 40 лет в лидера «Herri Batasuna», политической вывески партизанской организации ETA. Первым делом он распустил гражданскую и штурмовую гвардии. Затем он начал набирать собственную полицию из говоривших по-баскски сторонников. Они были вооружены до зубов, все до одного верзилы, щеголяли в блестящей коже. Этот отборный корпус, Эртсанья (Ertzana), подчинявшийся только PNV, вызывал воодушевление у левых союзников партии, особенно из анархо-синдикалистской НКТ.

Трения возникали не по политическим, а скорее по военным причинам. Яростно атакуя во время восстания удерживаемые мятежниками здания Сан-Себастьяна, предавая огню Ирун, почти полностью окруженный националистами, а потом – грозя разрушить Сан-Себастьян, прежде чем туда войдут войска Молы, НКТ доказала свою решимость драться до конца. Она открыто заявляла, что скорее умрет на развалинах, чем покорится франкистской власти. Баски, настоящие горцы, готовы были ограничиться самозащитой, когда на них нападут. «Малото», их дерево-символ на границе, обозначало точку, дальше которой их силы ни за что не стали бы наступать.

Баскские националисты с самого начала Гражданской войны давали понять, что они занимают сторону республики не только потому, что они – антифашисты, но также из-за того, что она обещает им автономию. Они гордо провозглашали свою приверженность католической вере и критиковали антиклерикализм в других частях республиканской территории. Тем не менее большинство духовенства на баскской территории поддержало сопротивление военному мятежу, невзирая на безоговорочную поддержку генерала Франко Ватиканом и испанской Церковью.

Баскские националисты утверждали, что у них в Эускади отсутствует классовая рознь. Это было отчасти верно в отношении села, но вряд ли можно было так сказать, имея в виду все связанное с баскским судоходством и рыболовством, где хозяйничали магнаты и международные картели. В XIX веке индустриализация привлекала сюда дешевую рабочую силу из Кастилии, Галисии и Астурии. Рабочие-небаски служили основой социалистического ВСТ, НКТ и компартии. Местный рабочий класс представляла организация СБТ (STV) – «Солидарность баскских трудящихся».

Левые свято верили в необходимость победы над националистами. Но баскские националисты, похоже, знали в глубине души, что республиканцев ждет разгром. Возможно, они позаимствовали у англичан обычай встречать проигрыш со спокойствием духа. Во всяком случае, они очень хорошо обращались с пленными и даже отпускали многих из них во Францию в надежде, что победитель проявит потом милосердие. Но националисты не шли им навстречу в ответ на эти попытки «гуманизировать войну», как назвал это баскский министр в центральном правительстве Мануэль де Ирухо. Наоборот, они усиливали свою кампанию ненависти, прибегая для описания басков к таким противоречивым понятиям, как «совето-сепаратисты».

Наличие среди врагов националистского крестового похода баскских католиков смущало Франко, поэтому он позже напустился на «этих христианских демократов, менее христиан, чем демократов, которые, заразившись разрушительным либерализмом, не поняли этой высшей страницы религиозного преследования в Испании, самой славной, на которой кровью написаны имена тысячи мучеников». Архиепископ Бургоса назвал баскских священников «отбросами испанского духовенства, кормящимися с руки красных». Профессор моральной теологии в Саламанке, назвавший «вооруженное восстание против Народного фронта» «самой священной войной в истории», заявил, что «все, кто активно сопротивляется в нынешних условиях национальному правительству, пытаясь ослабить его, уменьшить его власть или приуменьшить его роль, должны считаться изменниками родины, отступниками от веры и преступниками против человечества».

Кардинал архиепископ Гома обвинял баскское духовенство в участии в боях. Нынешние военные капелланы носят личное оружие для защиты раненых, баскские же священники никогда, за редкими исключениями, не имели даже пистолетов, и нет свидетельств, чтобы они когда-либо пускали их в ход. К тому же примас упустил из виду фанатичных капелланов-карлистов. Многие из этих «рекетес» с алыми кисточками на больших красных беретах продолжали традицию свирепого священника-карлиста XIX века Санта-Круса, массово отпускавшего пленным грехи перед расстрелом. Главными инструментами уничтожения соседей-басков весной 1937 года были назначены карлисты Наварры.

Зимой на Северном фронте было два главных участка боев. Продолжалась осада Овьедо, баски начали 30 ноября 1936 года наступление на Вильярреаль. Генерал Льяно де Энкомьенда тайно собрал девятнадцать пехотных батальонов, шесть артиллерийских батарей и некоторое количество бронеавтомобилей. Прорыв и захват Витории были бы успешными, если бы взлетевший из Бургоса разведывательный самолет националистов не обнаружил это скопление войск. Контратака националистов предотвратила захват Вильярреаля, но баски усидели на трех горах, Марото, Альбертиа и Харинто, и занялись их укреплением. Создание незамаскированных оборонительных позиций на горных вершинах было одной из наиболее их серьезных ошибок. Баски недооценили возможности истребителей и бомбардировщиков.