Энтони Бивор - Гражданская война в Испании 1936–1939

После ультиматума «либо немедленная сдача, либо я сровняю Бискайю с землей» Мола отдал приказ о наступлении с юго-востока. Оно началось 31 марта штурмом трех высот, Альбертиа, Марото и Харинто, захваченных басками при наступлении на Вильярреаль в прошлом году. В первый же день националисты продемонстрировали намерение использовать свое подавляющее преимущество в воздухе. Волны тяжелых «Юнкерсов-52» и итальянских S-81 из Сории бомбили города Элоррио и Дуранго за линией фронта.

В 10-тысячном Дуранго не было средств противовоздушной обороны и вообще никакого военного присутствия. В церкви как раз служили мессу, и сброшенные на нее бомбы убили 14 монахинь, священника и большую часть молящихся. Затем истребители «Хейнкель-51» принялись расстреливать разбегающихся жителей. В этой атаке погибло 250 гражданских лиц. Целью налетов было заблокировать обломками выходы из города, но поведение пилотов истребителей только этим не объяснить [552] Республиканский капеллан Хосе Мария Басабилотра рассказывал, что люди искали убежища на кладбище. См.: Fraser. Recuérdalo tú… P. 549, 550. . Генерал Кейпо де Льяно заявил по радио Севильи, что «наши самолеты бомбили военные объекты в Дуранго, позже коммунисты заперли священников и монахинь, безжалостно их перебили и подожгли церкви». 2 апреля националисты утверждали по радио Вальядолида, что «в Дуранго были атакованы только военные цели. При этом подтверждается, что церковь разрушили красные. Церковь Санта-Мария подожгли, когда она была полна прихожан» [553] Vicente Talón. Memoria de la guerra de Euskadi. P. 398. .

Главные цели того дня включали три названных горы, бомбовые рейды сочетались с заградительным огнем артиллерии перед атакой наваррских войск Алонсо Веги. Бомбардировщики легиона «Кондор» приступили к бомбометанию в 8 утра: «за 2 минуты было сброшено 60 тонн бомб», как записал Рихтхофен, с командного поста которого открывался «очень хороший обзор». Наваррские солдаты надели «белые мундиры, чтобы их могли опознать немецкие летчики. Впереди развевался национальный флаг» [554] Военный дневник Рихтхофена. BA-MA RL 35/38. . Баскская милиция, gudaris, не знала, что происходит; ее сразу опрокинули карлисты в красных беретах, кричавшие свое «Viva Cristo Rey!». Подтянуть резервы было невозможно из-за ударов с воздуха по всем ведущим к фронту коммуникациям. Телефонная связь с передовыми позициями была нарушена при артподготовке.

Баски успешно отбили гору Горбеа и потом удерживали ее два месяца, обеспечивая защиту своего правого фланга. Но на следующий день они потеряли две других стратегически важных высоты, а воздушные налеты на город Очандиано и его окрестности пробили брешь в обороне. Gudaris (солдаты басконской армии) были деморализованы подавляющим превосходством противника в воздухе: они могли отбить свирепую атаку карлистской пехоты, но не располагали ни средствами ПВО, ни истребителями для прикрытия. У двадцати батальонов не было надлежащего автоматического оружия, в некоторых пулеметных ротах было всего по нескольку автоматов.

4 апреля Рихтхофен записал: «Истребители косят красных на склоне горы. 200 трупов, 400 пленных». Баскские силы были оттеснены, но зарылись в землю и продолжали бой. «Мы не перестаем изумляться стойкостью красной пехоты. Красные истекают кровью» [555] Военный дневник Рихтхофена. BA-MA RL 35/38. .

Отданный позже в тот день Молой приказ приостановить наступление взбесил Рихтхофена. «Война здесь – нудное занятие. Сначала испанцев уведомляют об операции. Прорабатываются боевые приказы. Потом разведка, потом посещение ставки. Изучение боевых приказов, предложения об изменениях, возможно, угрозы: «Только без нас». Проверка, дошли ли приказы до исполнителей и выполнены ли». Следующим утром его бомбардировщики работали, как договаривались, «но пехота бездействует и просит еще поддержки». Мола приказал возобновить наступление назавтра. «Мы совершенно беспричинно сбрасываем бомбы, – записал Рихтхофен. – (Отправлена) телеграмма протеста Франко» [556] Военный дневник Рихтхофена. BA-MA RL 35/38. .

6 апреля националисты объявили о блокаде республиканских портов на побережье Кантабрии. В тот же день их крейсер «Almirante Cervera» при моральной поддержке малого эсминца «Admiral Graf Spee» остановил британское торговое судно. Подоспевшие британские эсминцы «Blanche» и «Brezen» эскортировали «купца» в Бильбао.

Правительство Болдуина тревожило, как бы англо-баскская торговля не принудила Великобританию занять сторону в испанском конфликте. Оно не желало признавать ни националистов, ни республиканцев воюющими сторонами, потому что тогда те могли бы останавливать и обыскивать идущие в испанские порты британские суда. Тем не менее в свете последующих событий трудно согласиться с утверждениями о беспристрастности британского кабинета и его советников. Адмирал лорд Чэтфилд, первый морской лорд, был поклонником генерала Франко, и его офицеры в Бискайском заливе, без сомнения, испытывали симпатию к своим националистским визави. Сэр Генри Чилтон, посол в Андае, явно служил рупором националистов – и к его голосу, несмотря на то что Чилтон находился по другую сторону границы, явно прислушивались в Форин Офис. Чэтфилд и Чилтон сообщали британскому правительству об эффективности блокады Бильбао, так как националисты заминировали устье реки Нервьон и заявляли о готовности обстрелять британские суда, если они не остановятся. Британских военных судов не было в указанном районе уже несколько месяцев, тем не менее уверения басков о полном разминировании не принимались во внимание. Лондон приказал королевской флотилии уведомить все британские суда, находящиеся в Бискайском заливе на пути в Бильбао, о необходимости дожидаться последующих распоряжений во французском порту Сен-Жан-де-Люс. Якобы во избежание умаления британского престижа негласной поддержкой националистов из Гибралтара в бискайские воды был направлен линкор-крейсер «Hood».

Отношение Королевского ВМФ к эффективности блокады привело к бурным сценам в палате общин. 200 миль побережья сторожили только четыре корабля националистов, тогда как береговые батареи басков имели дальность стрельбы более трех миль. Правительство не ожидало такого сильного отпора, но первый лорд Адмиралтейства сэр Сэмюэль Хор [557] В 1937–1939 гг. Сэмюэль Хор был министром внутренних дел в правительстве Чемберлена. В 1939–1940 гг. – лорд-хранитель печати. В качестве ключевой фигуры внутреннего министерского круга inner council при Чемберлене, в среде которого созрел замысел Мюнхенского пакта, Хор оставался его последовательным защитником и зарекомендовал себя в качестве «умиротворителя» Германии, что окончательно подорвало его репутацию. После начала Второй мировой войны и вступления Черчилля в должность премьер-министра в 1940 г. парламентская деятельность Хора подошла к завершению. В 1941–1944 гг. – посол в Испании. ( Прим. ред. ) отказывался признать правду о минах в Нервьоне, так как его снабжали информацией националисты.