Денис Горелов - Родина слоников (сборник)

Разрядка к этому моменту очевидно забуксовала. Друг Никсон погорел на Уотергейте, Америку тряхнул энергетический кризис — итог войны ближневосточных союзников СССР и США, к тому же торчащие уши многочисленных террористических организаций левых ультра, с начала 70-х изводивших белый мир взрывами и угонами, недвусмысленно указывали на адрес предприятия-изготовителя — Москва, Лубянская площадь, 2. В пору разоруженческих саммитов и неизбежно лояльного отношения к диссидентам Андропов бросил весь свой аппарат на воспитание многонациональных марксистских шаек, способных бомбой и прикладом дестабилизировать шаткие социал-демократические режимы Западной Европы, — теперь всю эту нежить начали потихоньку отлавливать и «колоть» озверевшие от жертв итальянские, немецкие и израильские следователи. Победивший на выборах в США демократ Картер еще успел продлить ОСВ-1 и подготовить ОСВ-2 — но эра «союз-аполлоновских» объятий подходила к концу. В Америке уже зрел рейганизм, подводные лодки в нейтральных водах опять изготовились к сближению, а боевое дежурство снова стало совсем-совсем боевым.

Именно к этим временам относят рождение уникального жанра советского экрана — десантно-тактического кино. В 77-м году военный спецкор издательского дома «Известия» Евгений Месяцев и режиссер-дебютант Андрей Малюков, работавший ассистентом на озеровском «Освобождении», выпустили картину «В зоне особого внимания» — об учениях «Щит», максимально приближенных к боевым. Любые приемы, кроме боевых патронов, затяжные прыжки из стратосферы диверсантов-аквалангистов, блокировка автотрасс, теракты на подстанциях, травматизм любой сложности, намеки на реальность пыток пленных в случае начала боевых действий — такое Голливуду с Пентагоном было явно слабо. Права мирных жителей, адвокаты, поправки — куда им. Учения горилл джи-ай могли в лучшем случае стать эпизодом комедии о незадачливых вояках типа «Грязной дюжины» или «Рядового Бенджамина», причем вся их возня на травке больше напоминала пейнтбол, нежели бой святой и правый ради жизни на Земле. Туту русского кино была несравненная фора. Тренировочный раж, высокий уровень оборонной сознательности, тысячи нежилых гектаров с проплешинами военных поселений, где любой штатский — либо истопник солдатской бани, либо продавщица военторга, позволяли забрасывать за тридевять военных округов тысячи штыков, обрушивать на лесопосадки две из восьми парашютно-десантных дивизий Советской армии, забивать эфир и рубить условного противника в кровь и в шишки.

Отдельным событием стал экранный дебют 5-го диверсионного управления ГРУ Генштаба — разведки спецназ. Из ВДВ на гражданку давно просачивались слухи о каких-то особых разведротах, которые вроде бы те же десантники — а вроде бы и не те, и форма у них та же, да не та, и береты чуть поголубей от неежедневной носки, и сапоги короткие со шнуровкой, чтоб в воздухе не сваливались, и складной АКМС им первым выдали, и пропадают они то и дело на месяц на два, а возвращаются с красными обветренными рожами. Да и стати особой — на фоне саженных десантных амбалов ходят этакие приземистые пружинные кубики, молчаливые и наголо бритые независимо от срока службы. Слухи о медвежьих габаритах разведчиков были одной из нескольких уток первооткрывателя аббревиатуры ГРУ Виктора Суворова. «У меня снаряжения, сухпая, боеприпасов — тонна, а вертолет и БТР не резиновые, — ответил ротный-разведчик Таманской дивизии на вопрос о комплекции его людей. — Нафиг мне Гулливеры, тут народ нужен компактный».

Выбор на роль командира группы гвардии лейтенанта Тарасова «компактного» самбиста-каратиста, актера театра на Таганке Бориса Галкина был попаданием в яблочко. Попрыгучий мячик-лейтенант пританцовывал, бесился, валял дурака и отлично выглядел в полосатой маечке с автоматом-складнем через шею коромыслом. «Нравится воевать, лейтенант?» — спрашивал его вечный партнер и подстраховщик прапорщик Волентир в сиквеле «Ответный ход». «Ох, нравится!» — честно жмурился гвардеец Тарасов, мечтательно выщелкивая лезвие десантного финаря. Дилогия была блестящей агиткой для всех, кому «воевать нравится». Пятнистые комбезы, недавно вошедшее в моду и еще не запрещенное карате, смачный хэк при ударах под ложечку, белые цепочки вылетающих из чрева транспортника парашютистов, рявк «Гвардия, за мной!» волновали башибузучьи души, а сцена «слепого» боя из «Ответного хода», когда четверка беретов вырубает засаду в бункере с подсветкой автоматными очередями в потолок, — явно претендует на место в хрестоматиях приключенческого кино.

Это был первый военно-патриотический реванш после многолетнего господства самиздата, вражьих голосов и легенд о прапорщицкой дури, первая своевременная контрпропагандистская акция Главпура, когда только набирающая силу дедовщина наотмашь врезала по патриотическим чувствам допризывной молодежи. Русский рейнджер Витек появился на экране за пять лет до зеленого берета Джона Рэмбо и громко в финальной песне звал «за каких-то два года из вчерашних юнцов превратиться в мужчин». Вспыхнувшая у семиклассников-77 мечта о голубом берете и белом парашюте сбылась три года спустя в Кандагаре, Баграме и Мазари-Шарифе (не зря, ох, не зря съемочная группа получила Госпремию РСФСР ажтри года спустя, в 80-м, печальной памяти году полномасштабного вторжения 40-й армии на территорию солнечного сопредельного государства!).

Слава поставщиков пушечного мяса Месяцеву с Малюковым не улыбалась. В 1990 году они снимут первый фильм о казарменном беспределе «Делай — раз!» и будут преданы вечной анафеме Политуправлением CA и ВМФ, когда-то выдвинувшим их на высокую республиканскую награду.

1977, «Мосфильм». Реж. Игорь Гостев. В ролях Вячеслав Тихонов (Млынский), Иван Лапиков (Ерофеич), Тофик Мирзоев (Алиев), Игорь Ледогоров (Афанасьев), Галина Польских (Зина). Прокат 28,5 млн человек.

Семидесятые прошли под знаком партизана. Стоило в 65-м пасть негласному табу на партизанскую тему (последний фильм этого направления «Константин Заслонов» был снят в 1949 году), на экран вальяжно, с частушками, не обмахнув в сенях валенок и уверенно тесня главных пролетариев войны — пехоту с танкистами, — попер партизан. Ядреный, нажористый, выбритый увалень в царском полушубке и галифе, с красной лентой на кубанке или торчащим ухом не завязанного на затылке малахая, вершил возмездие, жег землю под ногами захватчиков, раздавал селянам экспроприированный семфонд и взвивал красный флаг над освобожденным сельсоветом. Режиссеры не воевавшего поколения (кроме наглухо закрытого с «Проверкой на дорогах» Германа) никак не могли взять в толк, что до конца 43-го, когда самостийные отряды-шатуны стали сливаться в мощные соединения со связью и снабжением, партизанское движение представляло собой по преимуществу эпизодические налеты на заштатные продсклады, ибо находилось на полном самообеспечении: что с немца сняли — то едим, носим, в нос капаем и в патронник суем. Так что кроме акций возмездия, у народных мстителей была прорва куда более важных экзистенциальных проблем: холодная земля, голодуха с цингой, безоружье, беспатронье, неподъемная обуза в виде прибившихся к отряду беженцев — по трое на каждый штык, неандертальская медицина, делавшая любое ранение смертельным, и куча чего еще. На экране же Брянский лес знай шумел сурово, и трижды в разных фильмах выходил из него на бой с фашистскою нечистью самый упитанный актер советского кино Михаил Кокшенов.