Федор Синицин - Советская нация и война. Национальный вопрос в СССР, 1933–1945

Каждого жителя оккупированной территории СССР призывали: «Всеми доступными способами вреди немцам», «бей проклятого немца, бей всех немецких пособников, бей до полного уничтожения!». Такие призывы имели национальные особенности. Латышам материалы пропаганды сообщали о фактах нацистских зверств и грабежей, а также напоминали об «антигерманских традициях» латышского народа [1920]. 21 июля 1943 г. советское радио передало на латышском языке статью первого секретаря ЦК КП(б) Латвии Я. Э. Калнберзина о борьбе латышского народа против немцев [1921]. К. М. Озолинь, начальник оперативной группы ЦК КП(б) и СНК Латвии, отмечал, что латышские партизаны рассказывали местному населению «о немецкой оккупации в истории Латвии, о том, как немцы с нами обращались», то есть «зажигали ненавистью». Латышский ученый-историк Я. П. Крастынь разрабатывал материалы по теме «Борьба Латвии против немецких поработителей в XX в.» [1922]Эстонцам советская пропаганда напоминала о том, что «немцы всегда были злейшими врагами нашего смелого и свободолюбивого народа» [1923], говорила об «исторических противоречиях между эстонцами и балтийскими немцами» [1924]и призывала к борьбе с немцами: «Если ты хочешь жить — то ты должен убить немца!» [1925]Советские листовки содержали материалы о «мероприятиях гитлеровцев по истреблению эстонского народа и его культуры», призывали эстонцев «помнить Юрьеву ночь [1926]и вдохновляться ее примером» [1927]. Материалы пропаганды, направленные на украинское население, напоминали об относительно недавнем опыте германской оккупации 1918 г.: «Целым пришествием привалил… к нам немец вместе со своими прихвостнями, гетманско-петлюровскими бандитами. Мучали они народ, жгли села, били нагайками и шомполами, расстреливали и вешали, издевались и пытали» [1928]. Белорусов призывали «бить немца-сатану», «убивать немца, где только встретишь», при этом убеждая, что «немца убить — не грех» [1929], что с религиозной точки зрения можно трактовать как фактическое исключение немцев из числа людей, которых убивать — грех. Листовки на молдавском языке имели девиз «Смерть немецко-румынским оккупантам!» [1930], хотя оккупированная территория Молдавии находилась только под румынским управлением.

Тем не менее, чтобы не допустить чрезмерного отхода от декларированных в СССР принципов интернационализма, в политике по отношению к немецкой нации советскому руководству приходилось балансировать. В речи 23 февраля 1942 г. И. В. Сталин уточнил, что у Красной армии «нет и не может быть расовой ненависти к другим народам, в том числе и к немецкому народу», так как «гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское — остается» [1931]. На основании этих указаний Отдел военной цензуры ГлавПУР 21 апреля 1942 г. дал указание: «В красноармейских газетах часто упоминается слово „немцы“ в смысле „немецких оккупантов“: „уничтожать немцев“, „бить немцев“ и т. д. Нельзя отождествлять гитлеровских разбойников с немецким народом. Поэтому гитлеровских оккупантов, действующих на нашей территории, следует называть „гитлеровцы“, „фашистские разбойники“, „немецкие оккупанты“ и т. д.» [1932]В речи 1 мая 1942 г. И. В. Сталин подчеркнул, что «для германского народа все яснее становится, что единственным выходом из создавшегося положения является освобождение Германии от авантюристической клики Гитлера — Геринга» [1933]. Отметим, что такие слова были произнесены после победы Красной армии в битве под Москвой и установления затишья на советско-германском фронте.

Однако с лета 1942 г., в связи с ухудшением военной ситуации, в СССР произошло усиление накала «узаконенной ненависти» по отношению к немцам как «вражеской нации». «Благодушное» отношение к немцам-захватчикам первых недель войны рассматривалось теперь как «наивность человека, разбуженного среди ночи бомбами» [1934]. Пропаганда делала упор на широкое распространение информации о «зверствах немцев над пленными и на оккупированной территории», воспитание «гнева… жажды мести и расплаты с врагом» [1935]. Публицистические материалы оперировали такими определениями немцев, как «скоты», «грязные животные», которых «нельзя переубедить, их можно только перебить» [1936].

Одним из главных апологетов антигерманской политики во время Великой Отечественной войны был автор слов, приведенных выше, — советский писатель И. Г. Оренбург, которого по праву называли «первым публицистом антигитлеровской коалиции» [1937]. Статья И. Г. Оренбурга «Убей!» вольно или невольно стала гимном ненависти к немецкой нации: «Немцы не люди. Отныне слово „немец“ для нас самое страшное проклятье. Отныне слово „немец“ разряжает ружье… Будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал. Если ты думаешь, что за тебя немца убьет твой сосед, ты не понял угрозы… Если ты убил одного немца, убей другого — нет для нас ничего веселее немецких трупов… Убей немца! — это просит старуха-мать. Убей немца! — это молит тебя дитя. Убей немца! — это кричит родная земля. Не промахнись. Не пропусти. Убей!» [1938]Аналогичные призывы проходят красной нитью через другие публикации этого автора: «Плюнь, убей и снова плюнь!»; «Поклянемся: они не уйдут живыми — ни один, ни один!»; «Скота нет. Навоза тоже нет. Есть только немцы. Ими мы удобрим нашу многострадальную землю»; «Не медли, убей немца!» [1939]. В 1942 г. был выпущен плакат с призывом «Папа, убей немца!». Таким образом, после появления лозунга «Убей немца!», брошенного И. Г. Эренбургом, различия между «немцами» и «фашистами» стерлись окончательно [1940].

По нашему мнению, И. Г. Эренбург не призывал к убийству всех немцев по национальному признаку. Хотя советский немец Г. А. Вольтер, переживший депортацию и трудармию, отмечает, что в статьях И. Г. Эренбурга «рефреном звучит призыв к убийству», причем «убей не потому, что это вооруженный противник, враг», а «убей как немца, по одному лишь национальному признаку» [1941], следует согласиться с мнением историка А. Б. Цфасмана, что для И. Г. Эренбурга «немец выступал в качестве орудия человеконенавистнического гитлеризма; его руками творились чудовищные злодеяния. И чем больше будет убито немцев, тем меньше преступлений будет совершено, тем быстрее будет достигнуто освобождение от агрессоров» [1942].

Тем не менее лозунг «Убей немца!» больно ударил по этническим немцам СССР. Советские немцы были поголовно признаны «агентами Германии», «шпионами германской разведки». Утверждалось, что «заселение немцами русских земель происходило согласно указаниям, исходящим от германского главного штаба» [1943], «имения немецких помещиков в западных областях России заранее готовились, как опорные пункты немецкой армии», и немецкое население в целом «выполняло волю и планы немецких властей», осуществлявших политику «создания в России „внутренней Германии“». Пропаганда подчеркивала, что «в большинстве своем немцы в России рассматривали себя как участников завоевательного похода в чуждую страну» [1944].