Федор Синицин - Советская нация и война. Национальный вопрос в СССР, 1933–1945

Соотношение числа ходатайств и открытых церквей по годам было таким: 1944 г. — 6402 и 207 (3,23 %), 1945 г. — 6025 и 509 (8,45 %), 1946 г. — 5105 и 369 (7,23 %), 1947 г. — 3087 и 185 (5,99 %) [973]. Таким образом, в период 1944–1947 гг. максимальное число открытых храмов, как в абсолютном, так и в процентном отношении к числу поданных ходатайств, пришлось на 1945 г. Объяснить это можно тем, что прихожане церквей, открытых во время оккупации, оказывали сопротивление против закрытия при возвращении советской власти [974]. 1 декабря 1944 г. было издано постановление СНК СССР «О порядке открытия церквей и молитвенных зданий на территории, освобожденной от немецкой оккупации», которое предписывало «не проводить кампании по огульному возврату зданий, переданных немцами под церкви», а делать это постепенно, изыскивая возможность предоставления верующим других зданий [975].

Кроме увеличения числа приходов, в заключительный период войны произошло существенное укрепление материально-технического положения РПЦ, в том числе в части обеспечения ее транспортом и горючим за счет Совета по делам РПЦ. 30 июня 1944 г. было принято постановление СНК СССР о передаче церкви «предметов культа» из числа национализированного, конфискованного и выморочного имущества. 24 августа 1944 г. СНК СССР дал Госбанку СССР разрешение открывать для Московской патриархии, епархиальных управлений и церковных приходов текущие счета для хранения церковных средств. Произошло укрепление образовательной базы церкви: 10 мая 1944 г. СНК СССР разрешил РПЦ открыть в Саратове Богословско-пастырские курсы [976], 14 июня 1944 г. — Богословский институт и Богословские курсы в Новодевичьем монастыре [977].

Активное участие в регулировании государственно-церковных отношений принимало руководство союзных республик. В частности, 22 февраля 1944 г. первый секретарь ЦК КП(б)У Н. С. Хрущев принял представителей православной общины Украины, где находилась большая часть вновь открытых в СССР храмов, в том числе возобновившая свою деятельность Киево-Печерская лавра [978].

Политическое упрочение «конкордата» между государством и церковью произошло в годы патриаршества Алексия I. После кончины патриарха Сергия 15 мая 1944 г. [979]ленинградский митрополит Алексий вступил в должность патриаршего местоблюстителя. Весь период блокады он безотлучно находился в Ленинграде, был награжден медалью «За оборону Ленинграда» [980]. По некоторым данным, митрополиту разрешили остаться в осажденном городе специально, чтобы поддержать моральный дух населения. По воспоминаниям блокадников, проповеди митрополита Алексия были полны патриотического подъема и давали много душевной силы ленинградцам, помогали им выжить [981]. На некоторых богослужениях в Никольском кафедральном соборе Ленинграда присутствовало командование Ленинградского фронта [982]. В изданных в 1944 г. патриотических посланиях по случаю Пасхи и освобождения Ленинградской области митрополит Алексий утверждал, что «советская власть» — это «наша власть», и призывал помогать Красной армии [983].

18 мая 1944 г. в кафедральном патриаршем Богоявленском соборе в Москве состоялось отпевание и погребение патриарха Сергия, на которое «собралась огромная масса верующих». На этом траурном мероприятии в качестве представителя СНК СССР присутствовал Г. Г. Карпов [984]. Совнарком выразил Священному синоду РПЦ официальное соболезнование [985]. В своем ответном послании митрополит Алексий высказал правительству «глубокую благодарность за его высокое внимание к нашей Православной церкви» [986].

В посланиях иерархов РПЦ и иных церковных материалах 1944–1945 гг. отношение к руководству страны выражали такие слова: «Чувство самой искренней любви», чувства «глубокой… любви и благодарности», «уверения в… искреннем и глубоком уважении», «искренние благодарные чувства». И. В. Сталин именовался «Богоданным Вождем», «дорогим», «мудрым», «Богопоставленным Вождем… народов нашего великого Союза», «глубокочтимым», «любимым… Верховным Вождем», «величайшим из людей современной нам эпохи», «гениальным вождем многомиллионного государства», «родным», «глубокоуважаемым», «нашим Великим Сталиным». Отношение государства к церкви характеризовалось как «любвеобильное», «высокое внимание», «отеческая забота» [987].

В обращениях церкви к советскому руководству присутствовали заверения в лояльности. Митрополит Алексий в своем послании И. В. Сталину от 19 мая 1944 г. писал, что позиция церкви — это «неизменная верность Родине и возглавляемому Вами Правительству нашему», а также выразил уверенность, что, «действуя в полном единении с Советом по делам Русской Православной Церкви, я вместе с… Священным Синодом буду гарантирован от ошибок и неверных шагов» [988]. Свою лояльность церковь показывала продолжением материальной помощи государству. К 1 октября 1944 г. РПЦ пожертвовала 150 млн рублей [989], а всего за время войны — 300 млн рублей. В октябре 1944 г. митрополит Алексий сообщил И. В. Сталину о начале всецерковного сбора «пожертвований в фонд помощи детям и семьям бойцов доблестной Красной армии». В то же время государство предпринимало конкретные шаги по выражению благодарности церкви. В частности, в октябре 1944 г. группа священнослужителей Москвы и Тулы во главе с митрополитом Николаем была награждена медалями «За оборону Москвы» [990].

Размах нового Поместного собора, назначенного на 31 января — 2 февраля 1945 г., существенно отличался от предыдущего (сентябрь 1943 г.), и подготовка к нему началась заблаговременно. 12 сентября 1944 г. Совет по делам РПЦ утвердил «План мероприятий в связи с проведением предсоборного совещания епископов и поместного собора», согласно которому была поставлена задача оказать всемерную материально-техническую помощь патриархии в организации собора, а также осуществлять контроль над содержанием политических заявлений, которые должны были быть сделаны на соборе [991].

На соборе председатель Совета по делам РПЦ Г. Г. Карпов произнес речь, в которой подчеркнул патриотическую роль РПЦ. Было отмечено, что церковь «в дни тяжелых испытаний, которым неоднократно подвергалась наша Родина в прошлом, не порывала своей связи с народом, жила его нуждами, чаяниями, надеждами и вносила свою лепту в общенародное дело», «с первого дня войны приняла самое горячее участие в защите Родины» [992]. Эти слова Г. Г. Карпова резко контрастировали с выражениями, употреблявшимися в советской довоенной пропаганде. Очевидно, как за годы войны кардинально изменилась трактовка роли Русской православной церкви в истории страны.

О содержании политики государства в отношении церкви Г. Г. Карпов сказал на соборе, что «ни в какой мере не вмешиваясь во внутреннюю жизнь Церкви, Совет [по делам РПЦ] способствует дальнейшей нормализации отношений между Церковью и Государством, наблюдая за правильным и своевременным проведением в жизнь Законов и Постановлений Правительства, относящихся к Православной Русской Церкви». Эти положения нашли отражение в принятом Поместным собором 31 января 1945 г. обращении к правительству СССР: «Во всей своей жизнедеятельности наша церковь встречает полное содействие в своих нуждах со стороны Правительства». В принятом собором «Послании к преосвященным архипастырям, пастырям и всем верным чадам Русской Православной Церкви» предписывалось делать все, «чтобы наша… Церковь, как и древле, сияла верою и благочестием, и служила опорой могущества и процветания нашей Родины». Поместный собор избрал митрополита Алексия патриархом Московским и всея Руси. На интронизации нового патриарха присутствовал Г. Г. Карпов [993]. 28 января 1945 г. СНК СССР утвердил «Положение об управлении РПЦ», которое установило регламент административного управления Церковью, определив полномочия и функции Поместного собора, патриарха и Священного синода [994]. 10 апреля 1945 г. патриарха Алексия приняли И. В. Сталин и В. М. Молотов [995].