Алексей Лобин - Битва под Оршей 8 сентября 1514 года

Получается, что общее число наёмников (6663 человека) почти сходится с количеством, оговоренном на сейме в феврале–марте 1514 г. (7000 человек), выставленных на собранную «поголовщину». [263] Надо отметить, что к похожим цифрам по наёмникам пришёл Г. Лесмаитис — 6800 человек. ( Lesmaitis G. Lietuvos didžiosios kunigaikštyistės samdomoji kariuomenė XV a. pab. — 1570 m. P. 71).

Могли ли роты быть выставлены на войну в полной штатной численности (в 200 и 100 человек)? Более ранние свидетельства показывают, что роты никогда не равнялись круглой, озвученной на смотре цифре. Так, в 1480 г. ротмистры выставили следующее число «служебных»: Катажинский — 88, Мышковский — 116, Лямбург — 40, Маркварт — 60, Вальны — 113, Бычак — 102, Владыка — 43 и т. д. [264] Бохан Ю. М. Вайсковая справа ў Вялікім княстве Літоускім у другой палове XIV – канцы XVI ст. Мiнск, 2008. С. 334.

У Хрещоновского в 1512 г. было только 60 бойцов, [265] Pułaski К. Stosunki z Mendli-Girejem, chanem Tatarów Perekopskich, 1469–1515: akta i listy. Warszawa, 1881. S. 176–177. а по спискам 1514 г. проходит 200 человек. Тем не менее, в документах на выдачу жалования и в вербовочных списках, так же как и в королевских актах, отсутствуют какие-либо указания, что наемников de facto было выставлено меньше, чем заплачено денег. В практике найма ВКЛ бывали и такие случаи, когда ротмистр-мошенник получал деньги за себя и своих подчинённых, а потом не являлся на службу, или наоборот, ротмистр на смотр явилялся, показывал заявленное число жолнеров, но до лагеря не дошел. Но описанные случаи относятся к середине — второй половине XVI в. Согласно документам 1514 г., такие ситуации не встречаются. На удивление наёмники собирались организованно. Сохранились письма Петра Томицкого, в которых указывается на медлительность объединенных вооруженных сил. Смотр показал, что многие наёмники остались в Берестье. 6 июля король вынужден был поторопить отставших письмом — «Наёмникам в Берестье» («Stipendiariis in Brzeszcie») . Польским ротмистрам Н. Хрещоновскому, Яну и Андрею Боратинским со своими ротами предписывалось срочно прибыть в Минск. [266] Sigismundus, Rex, Stipendiariis in Brzeszcie // AT. T. III. P. 126. № CLXXVI. Отставшие наёмники позже присоединились к королю, а один из упомянутых командиров, Ян Боратинский, участвовал в разгроме передового отряда русских в конце августа. [267] Kronika Marcina Bielskiego, T. II. Ks. IV, V. Sanok, 1856. S. 974.

При обращении к опыту набора 1530–1560-х гг., мы можем убедиться, что в количестве нанятых конных и пеших рот нет ничего удивительного. Так, в 1507–1508 гг. Сигизмунд содержал для войны всего 5000 наёмников под командованием П. Фирлея, сандомирского воеводича. [268] Бохан Ю. М. Наёмнае войска у Вялiкiм княстве Лiтоускiм у XV–XVI стст. Мiнск, 2004. С. 18. В дальнейшем почти ежегодно на южные границы княжества направлялись по 2000–3000 профессиональных воинов.

Великое княжество Литовское, в силу особенностей экономического развития, не могло обеспечить свои вооруженные силы большим количеством наёмных частей даже в трудное для страны время. Постановление сейма в ноябре 1513 г. о 7000 наёмниках и последующие списки и «вербовочные листы» позволяют считать в корне неверными рассуждения в литературе о присутствии 17 000 «наёмного контингента» в оршанской кампании.

С одобрения сената Королевства Польского в помощь ВКЛ предполагалось сформировать отряд из воинов, которые не были нужны для охраны Польши, а также из тех, кто снаряжался на деньги королевского Двора и знатными вельможами добровольно. По мнению некоторых исследователей (П. Дрозд, Г. Лесмайтис) таких воинов было около 3000. [269] Lesmaitis G. Lietuvos didžiosios kunigaikštyistės samdomoji kariuomenė XV a. pab. – 1570m. P. 71; Drożdż P. Orsza 1514, Warszawa, 2000. S. 191.

Польские источники упоминают «на войне московской гуф знатный и благородный» , который состоял из представителей как великопольских, так и малопольских родов. Если сопоставить все сведения, то можно определить следующих участников военной кампании: Ян Липецкий, Николай Вольский, Мышковские, Остророги, Зарембовские, Чарнковские, Слупецкие. [270] Decius I. L. De Sigismundi regis… P. XC. Привели также свои хоругви Пётр и Станислав Кмиты, Ян, Пётр и Мартин Зборовские, [271] Stanislai Sarnicii. Annales sive de origine et rebus gestis Polonorum et Lituanorum. Krakow, 1587. P. 385; Kronika Marcina Bielskiego. S. 972. См. также: Korzon T. Dzieje wojen i wojskowości w Polsce. T. 1. Lwów-Warszawa-Kraków, 1923. S. 258; Spieralski Z. Jan Tarnowski 1488–1561. Warszawa, 1977. S. 67. Ян и Станислав Тенчинские. [272] Spieralski Z. Jan Tarnowski. S. 67. В латиноязычных источниках «Tancinensium» (Decius I.) или «Tencicius» (S. Sarnicii).

Всего известны фамилии 10 представителей польских родов, пришедших на войну со своими отрядами. Например, в Радзивилловском архиве имеется указание на отряд сохачевского старосты Николая Вольского (до 126 «коней»). Хотя возможно, что она, а также рота «рацей» (сербов, воевавших «по-гусарски» ) в 94 «коня», входила в состав почта старосты гродненского Юрия Радзивилла. [273] «Ляхи роты Вол(ь)ского: Войтех Клопотовский — 6 коней. Петр Еленский — 6 коней. Якуб Еленский — 3. Мартин Ястребский — 5. Бартош Трубицкий — 3. Станислав Пилих — 3 кони. Станислав Довкгирдович — 100 коней» . Отправлено с Полубенским 100 коней. (1514, июня 10. Список дворян, отправленных с В. А. Полубенским // ПИВЕ. Т. VI. С. 27. № 3). Магнаты ВКЛ часто выводили на войну свои дворовые ( «уласные» ) почты, которые содержали за свой счет.

Хоругви, выставленные польской шляхтой, могли насчитывать от 60 до 500 коней. [274] Так, в сражении при Обертине 1531 г. небольшая хоругвь В. Рокинтницкого состояла из 66 «коней», а самая крупная, Я. Милецкого, — из 499 «коней». Подр. см.: Spieralski Z. Kampania Obertyóska 1531 roku. Warszawa, 1962 S. 131,150. На наш взгляд, следует согласиться с присутствием не более 2000 польских «добровольцев» в битве, как это отмечено в рукописи С. Сарницкого.

Еще в 1500 г. в надворную хоругвь из Польши, Моравии и Силезии было нанято 460 «служебных» . А в 1503 г. она состояла уже из 788 коней и 263 пехотинцев. [275] Pietkiewicz K. Dwór litewski… S. 100–104.

Мы не располагаем точными данными относительно численности «придворной когорты» в битве под Оршей. По «томицианским» бумагам известно, что «над придворной когортой начальствовал Альберт Самполинский» . [276] Anno domini millesimo quingentesimo quartodecimo. P. 4. Самполинский назван в тексте латинским вариантом имени Войцех. [277] Alberto (лат), Adalbert (нем.), Wojciech (польск.). О В. Самполинском говорят также М. Бельский, М. Стрыйковский и другие хронисты. От периода подготовки к военной кампании 1514 г. сохранились сведения о снаряжении отряда из 500 «придворных дворян», которым было выплачено фиксированное вознаграждение в размере 3 злотых (1 коп и 12 грошей) за каждого снаряженного «коня» (это на 1 злотый меньше, чем наёмникам). Примерно такая же сумма выплачивалась во времена короля Александра иностранцам, служившим в надворной хоругви. [278] Pietkiewicz K. Dwór litewski Wielkiego Księcia Aleksandra Jagiellończyka (1492–1506) // Lietuvos valstybė XII–XVIII a. Vilnius, 1997. S. 97; Lesmaitis G. Lietuvos didžiosios kunigaikštyistės samdomoji kariuomenė XV a. pab. — 1570 m. S. 31. Таким образом, максимальное число «служебных» в отряде королевской стражи могло достигать 500 всадников.