Сергей Веригин - Предатели или жертвы войны: коллаборационизм в Карелии в годы Второй мировой войны 1939-1945 гг.

мастерской (фото из Военного архива Финляндии)

Объявление об открытии школы для русских детей, ноябрь 1943 г.

Отдельные факты проявления коллаборационизма среди местного (прежде всего финно-угорского) населения на оккупированной территории Карелии в 1941–1944 гг. легли в основу предложений командования Карельского фронта в адрес ЦК ВКП(б) летом 1944 г. о ликвидации Карело-Финской ССР (КФССР) и выселении советских карел, финнов и вепсов в Сибирь. Информацию о сотрудничестве местных жителей с финским оккупационным режимом органы НКГБ — НКВД КФССР в полном объеме предоставили члену Военного совета Карельского фронта генерал-лейтенанту Т. Ф. Штыкову и другим генералам, прибывшим вместе с командующим фронтом К. А. Мерецковым в Карелию в феврале 1944 г.

Составной частью этих информационных материалов были факты если не прямого коллаборационизма, то, по крайней мере, пассивного сопротивления советским властям, которые проявились, прежде всего, среди финно-угорского населения Карелии во время эвакуации в начальный период Великой Отечественной войны.

22 июня 1941 г. нацистская Германия начала военные действия против СССР. 26 июня 1941 г. президент Финляндии Р. Рюти в выступлении по радио официально объявил о состоянии войны с Советским Союзом. В начальный период войны части Красной Армии отступали от госграницы. Это отступление потребовало провести эвакуацию населения и перебазировать в восточные регионы страны оборудование промышленных предприятий, ценное имущество колхозов и совхозов из районов, находившихся под угрозой захвата противником.

Конкретные задачи по проведению эвакуации определялись в постановлении ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 27 июня 1941 г. «О порядке вывоза и размещения людских контингентов и ценного имуществю) и в директиве ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 29 июня 1941 г. «Партийным и советским организациям прифронтовых областей» [418] Коммунистическая партия в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. М., 1970. С. 37–40. . Для непосредственного руководства эвакуационными работами был создан Совет по эвакуации [419] История Карелии с древнейших времен до наших дней. Петрозаводск, 2001. С. 602. .

В Карелии непосредственное руководство эвакуацией осуществляла созданная по решению ЦК КП(б) КФССР комиссия по эвакуации в составе: секретарь ЦК Компартии республики П. В. Соляков, заместитель председателя Совнаркома М. Ф. Иванов и секретарь Президиума Верховного Совета КФССР Т. В. Вакулькин, которая приступила к работе в начале июля 1941 г. [420] Там же. На местах эвакуацию проводили районные и городские комитеты партии и исполкомы Советов.

Эвакуация населения из пограничных районов Карелии началась с первых дней войны. По решению комиссии прежде всего эвакуировались детские учреждения (детские сады и ясли, детские дома) и дети до 16 лет вместе с родителями. Трудоспособное взрослое население оставалось на оборонных работах и уборке урожая. Позже, в связи с продвижением противника вглубь советской территории, началась эвакуация и взрослого населения, проходившая в очень сложных условиях [421] Там же. .

Однако еще до принятия решения об эвакуации на высшем уровне этот вопрос был решен в органах безопасности. Уже 24 июня 1941 г. из Народного комиссариата государственной безопасности СССР (далее — НКГБ СССР) в адрес народного комиссара госбезопасности КФССР М. И. Баскакова поступила телефонограмма, в которой указывалось о необходимости информирования Москвы по вопросам эвакуации дел арестованных, а затем и самих арестованных [422] Архив Управления Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Республике Карелия (далее — Архив УФСБ РФ по РК). Ф. 2. Оп. 1. Д. 101. Л. 1. .

В Петрозаводске эвакуация началась в день поступления указанной телефонограммы. Уже вечером 24 июня М. И. Баскаков сообщал наркому госбезопасности СССР В. Н. Меркулову о том, что «из аппаратов НКГБ КФССР, расположенных в пограничной полосе (Выборг, Яски, Энсо, Кексгольм, Сортавала, Суоярви, Поросозеро, Реболы, Ухта и Кестеньга) началась эвакуация агентурно-оперативного делопроизводства (агентурных дел, дел формуляров, учетных дел, личных и рабочих дел агентуры и оперативного делопроизводства). В ночь на 25 июня была намечена эвакуация всех арестованных в количестве 800 человек, содержащихся в Выборгской тюрьме, а также 60 арестованных, содержавшихся в Петрозаводской тюрьме НКВД» [423] Там же. Л. 2–3. .

Однако эвакуация арестованных, содержащихся в Выборгской тюрьме, была задержана из-за неподготовленности конвоя. Арестованные, содержащиеся в Выборгской тюрьме в количестве 1050 человек (а не 800, как указывалось ранее), 26 июня эвакуировались в г. Челябинск. Из Петрозаводской внутренней тюрьмы НКГБ арестованные в количестве 109 человек были эвакуированы в г. Красноярск 14 июля 1941 г. [424] Там же. Л. 12, 17–18, 177–179.

Следует отметить, что в первую очередь НКГБ КФССР эвакуировал из пограничных районов и столицы республики «антисоветский и сомнительный элемент, ряд подучетников, активно проявляющих себя» [425] Там же. Д. 102. Л. 94–96. . При этом эвакуация и аресты начались еще до ведения на территории КФССР боевых действий и вступления Финляндии в войну против СССР на стороне нацистской Германии. Можно предположить, что органы советской власти опасались, что неэвакуированный «Сомнительный и подучетный элемент» может выступить на стороне противника. Кроме того, органы власти знали, что Финляндия вступит в войну на стороне Германии, и, не доверяя своим гражданам, финнам по национальности, готовились провести превентивные меры в отношении их.

Под категорией «подучетники» («подучетный элемент») в органах безопасности понимали лиц, совершивших или подозреваемых в совершении государственных преступлений (в частности, контрреволюционных преступлений, особо опасных преступлений против порядка управления (14 пунктов ст. 58 УК РСФСР)), а также ряда других преступлений. К «Подучетникам» относили и лиц, незаконно прибывших в СССР, и тех, чья национальность не была представлена в составе национальностей Союза ССР. Были и другие категории, которые относились к «подучетникам», все они состояли на учете в НКВД — НКГБ.

Таким образом, лица финской национальности подпадали под категорию «подучетного элемента». Следует отметить, что органы советской власти не доверяли финнам еще во второй половине 1930-х гг., в период массовых репрессий в стране, развернув борьбу с «финским буржуазным национализмом» [426] Борьба с «финским буржуазным национализмом» в этот период была составной частью общей борьбы с проявлением «буржуазного национализма» в СССР. . Из числа всех арестованных и осужденных в 1937–1938 гг. финны, чья численность в середине 1930-х гг. едва превышала 3 процента населения республики, составляли 40 процентов всех репрессированных. По «национальным приказам» доля финнов была еще выше — до 73 процентов (карелы — 16 процентов, русские — 2 процента) [427] Такала И. Р. Финны в Карелии и в России: история возникновения и гибели диаспоры. СПб., 2002. С. 123. .