Константин Гапоненко - Как жили мы на Сахалине

Приказываю:

За умелую организацию судоподъемных работ при выполнении правительственного задания в Народной Республике Бангладеш капитану с/с «Атлас» А. Знотину объявить благодарность и наградить грамотой.

Командир в/ч 73051 капитан II ранга В. Коростелев

Начальник штаба капитан-лейтенант В. Поздоровкин».

5 мая 1972 года адмирал С. Зуенко проинформировал офицерское совещание:

— Товарищи, сегодня спасатель «Атлас» под командованием капитана Знотина приступил к работам на объекте номер один. Это транспорт «Сонартари», затопленный у самой кромки речного фарватера, где он изгибается коленом.

Спасатель «Атлас» был едва ли не в три раза меньше затонувшего теплохода, но он смело взялся за дело. Главная фигура в судоподъеме — водолаз. Первым на глубину спустился корсаковец Владимир Пуртов. Когда его подняли, пот градом катился по его лицу.

— Там пекло! Не видно ни зги, вода кажется горячей.

Рваные раны теплохода требовали от водолазов предельной осторожности, так как можно было повредить костюм и шланги. «Река цветов» — Карнапхули — несла огромное количество ила, водолазам приходилось работать вслепую и по графику, который диктовала гидрологическая обстановка.

Под воду спускаться можно было четыре раза в сутки, когда морской прилив сталкивался с течением реки, образуя затишье. Такие периоды называли «стоп-вода». Для работы под водой мало было терпения, аккуратности, профессионализма — требовалась еще выносливость. Только в первые два месяца изнурительного труда некоторые водолазы потеряли до двенадцати килограммов веса. Шаг за шагом они обследовали судно. Наверху готовили железные пластыри для заделки пробоин — деревянные не годились. Древоточцы, мелкие жучки, превращали любые деревянные изделия в решето.

Ежедневно приходилось решать уйму задач, поскольку не все получалось так, как задумывалось. Попытки подвести под корпус стропы терпели неудачу. Пришлось искать другие пути. Трехмесячные труды, длившиеся без выходных, увенчались успехом. 15 августа 1972 года транспорт «Соиартари» был поднят четырьмя понтонами. К этому времени военные тральщики очистили залив от мин. Все порты мира были извещены: «Читтагонг открыт!». Осенью в порту груза стали перерабатывать больше, чем до войны.

А экспедиция принималась за новые объекты. Обретенный опыт позволил поднять буксир «Рашид», в котором острейше нуждались портовики, за 55 суток вместо 125 плановых. На подъем небольшого судна «Джалдака» потребовалось всего 12 суток вместо 50. Намного раньше срока подняли и убрали от зернового причала израненный танкер «Махтаб Джавед-2». Легкие суда, не подлежащие восстановлению, транспортировали на глубины залива и там топили.

Но самым сложным делом оказался подъем теплохода «Сурма». Даже московские эксперты, прилетавшие консультировать руководство экспедиции, выразили сомнение:

— Вряд ли с нашей техникой вы поднимете «Сурму».

Зуепко спокойно ответил:

— Приказано поднять — поднимем.

Теперь «Сурма» стала объектом номер один, предметом тщательного инженерного обследования. Была создана специальная группа из самых опытных водолазов во главе с флагманским водолазным специалистом Владимиром Бондаренко. На самые ответственные участки он спускался лично. Судно имело более ста пробоин, трюмы его отяжелял слежавшийся ил. По предварительным прикидкам, предстояло откачать 25 тысяч тонн ила! Чтобы закрыть трюмы, требовалось пять крышек, каждая в 15 тонн весом. Зуенко позвонил командующему ТОФ. Заказ приняли, крышки изготовили и доставили в Читтагонг.

23 апреля 1973 года «Атлас» подошел к затопленной «Сурме». Знотин выбрал удачное место для стоянки, надежно соединил спасатель с берегом мостками. Работы пошли полным ходом. Водолазы спускались в трюмы «Сурмы», устанавливали шланги, чтобы откачивать ил. Но груитососы весом в 800 килограммов быстро забивались, их через каждые три-четыре часа приходилось вручную вытаскивать и прочищать. А толща ила в трюмах доходила до девяти метров. Выбирали ил с большой аккуратностью, иначе он мог обрушиться и похоронить под собой водолазов.

Советский Союз закупил специально для экспедиции два восьмисоттонных плавучих крана. Их перевод из Гамбурга в Бенгальский залив вокруг Африки — редкий случай в мореходной практике, заслуживающий отдельного повествования. С подходом кранов операция по подъему «Сурмы» вступила в решающую фазу. Решено было сделать новогодний подарок — поднять «Сурму» до наступления 1974 года. Водолазы установили пятнадцатитонные крышки на люки, завели последние пластыри на раны. Мощные компрессоры стали закачивать в корпус воздух. И вот 28 декабря маленькие люди с помощью могучей техники подняли огромное судно на поверхность и отвели к месту разделки — восстановлению оно не подлежало.

— Судно решили разрезать на 16 частей и поднять их на берег 800-топными кранами. Применили знакомую технологию — подводную электрокислородную резку, мелкие взрывы. Задействовали одновременно шесть водолазных станций, двадцать водолазов. И все же работы шли медленно. Тогда для резки взяли якорные цепи. Давали нагрузку на гаки крана по 60–70 тонн, производили передергивание цепи, и металл разрушался. На долю «Атласа» досталось семь секций. К тому времени на смену Знотину прибыли капитан Алексей Яковлевич Кожухов, другие специалисты, но накал работ оставался прежним. Только на «Сурме» водолазы экспедиции отработали в общей сложности десять тысяч часов!

9 мая «Атлас» выполнил свою миссию. 21 мая 1974 года была поднята на берег последняя секция разделанного теплохода. Груды металла достигали высоты четырехэтажного дома.

В их воспоминаниях и светлая радость, и глубокая печаль. Тогда они были счастливыми людьми, переполненными яркой жизнью. Теперь жизнь изменилась, они постарели.

— Какими мы были? Молодыми, работящими, сплоченными, веселыми, отзывчивыми. Самым старшим среди нас был капитан А. Кожухов, которому исполнился сорок один год. А больше половины экипажа состояло в комсомоле. Каждый старался помочь другому, внести что-нибудь новое хоть в организацию работ, хоть в проведение досуга. За 27 месяцев из двух смен нашего экипажа домой отправили двоих — лодыри были безнадежные! Остальных не приходилось понукать, мы легко поднимались на любое дело. Как-то в порту, где нефтяные причалы, вспыхнул пожар. Последовала команда: «Дежурному пожарному подразделению приступить к тушению!». У них бегают случайные люди, кричат да руками машут, не зная, что делать. Наши через два часа укротили огонь, не потребовав ни копейки. А судовые врачи? Мало, что они оберегали моряков. Река Карнапхули несла всякие отбросы, включая павших животных. Однако в экспедиции не случилось ни одного инфекционного заболевания. Нас обязывали тщательно мыть руки перед едой, дважды в день после несусветной жары принимать горячий душ. Врачи оборудовали на территории порта полевой госпиталь на 30 коек, принимали в нем и лечили сотни бенгальцев.