Константин Гапоненко - Как жили мы на Сахалине

У стариков, которых я стала звать своими, не случалось между собой никаких размолвок, а разговоры сводились к жизни детей, внуков. Постепенно я познакомилась, а позже и подружилась с семьей их сына Ивана Ульяновича. До сих пор не перестаю удивляться, как богата была паша Широкая Падь замечательными людьми, хорошими семьями, но даже среди них выделялась семья Ивана Ульяновича. После демобилизации он не поехал в большой город, а вернулся в родной поселок и здесь взял в жены красавицу Марию Федосовну Старовойтову. Немало было видных парней, готовых отдать ей свое сердце и хорошую рыбацкую зарплату. А она предпочла скромного служащего, имеющего лишь медаль «За победу над Японией» (освобождал Маньчжурию) и единственный гражданский костюм. Конечно, Иван Ульянович тоже был интересным кавалером, к тому же настойчивым, целеустремленным, но пленил он сердце красавицы не посулами, а такими душевными качествами, которые превосходили любую зарплату, — горячей любовью, верностью, честностью, трудолюбием. За это преподнесла Мария Федосовна мужу трех сыновей — Виктора, Александра и Сергея, а через одиннадцать лет, будто по спецзаказу, родила дочь Наталью. Это было уже в Лесогорске. После переезда в Южно-Сахалинск мы часто встречались с Марией Федосовной, вспоминали нашу молодость и Широкую Падь. Тогда она часто приходила к старым Верещакам с сыновьями, всегда приносила какой-нибудь подарочек. Старики любили свою невестку, гордились ею, обожали внуков, хотя это внешне не проявлялось бурными всплесками радости. Ну не принято было свою любовь выставлять напоказ! Весь уклад жизни и старых Верещаков, и молодых хранился какой-то внутренней спайкой. В отношении детей никогда не слышалось окриков, приказаний, наказаний, нотаций. Слово старших было для младших законом, потому что по-другому не мыслилось. Дети, едва встав на ноги, обретали свои обязанности, исполнять которые почиталось великой честью. Для них никакое дело не было обузой. Здесь все трудились — от деда с бабушкой до внуков. Каждый из детей, вступая во второе десятилетие, умел не только отварить картошку, но и приготовить вкусную пищу, мог прополоть грядки, накормить скотину, почистить стойло. Домашнее хозяйство Верещаки держали потому, что скромной зарплаты не хватало. Одежда от старшего переходила к младшим, зато все были всегда накормлены, одеты, обуты. Если кому-то из сыновей хотелось футбольный мяч, велосипед, что-то помодней из обуви и одежды, он шел на совхозное поле, в лесхоз — и зарабатывал.

Ребята были общительными, компанейскими, потому что в их доме всегда жили то племянники или племянницы, то какие-то родственники, друзья, а в зимние вечера приходили соседи поговорить про жизнь или насладиться пением. Иван Ульянович брал в руки гармонь, принаряженная Мария Федосовна садилась рядом, и голоса сплетались в чудный лад. Пели народные песни, фронтовые, с теплотой, поддерживаемые друзьями, исполняли «Летят перелетные птицы»:

Кто тогда мог подумать, что всеобщая любимица Наталья через много лет выйдет замуж за голландца, уедет с мужем в чужую страну и заживет счастливой жизпыо, потому что солнце там не чужое, оно одинаково светит всем. Почти каждый год она приезжает на Сахалин, встречается со своими братьями. Они рано ушли из-под родительской опеки, получили среднее специальное образование, находясь на полном государственном обеспечении, заочно окончили вузы. Теперь Виктор — заслуженный юрист Российской Федерации; Александр — почетный радист СССР, его имя — в галерее славы Сахалинского морского колледжа; Сергей — бортмеханик в компании «САТ». За ними торопится в путь следующее поколение (как бы не сбиться со счета) — Никита, Федор, Варвара, и теперь Наталью встречает разновозрастная родня. В такие радостные дни вспоминают свою родословную, отца, мать, дедушку, бабушку, Широкую Падь, Лесогорск…

Вера Дмитриевна оставила документ, датированный тридцать пятым годом. Это был отчет специальной комиссии из управления гидрометеорологической службы восточных морей. Возможно, на Широкопадский район имели определенные виды, если сочли нужным проделать значительную исследовательскую работу. Находясь на крайнем юго-западе советского Сахалина, район упирался в просеку пятидесятой параллели, за которой находилась чужая сторона — Япония. От коварного врага жителей охраняли пограничники. Заставы, отгороженные высокими плотными заборами, стояли в Пильво, Широкой Пади, других населенных пунктах. Оттуда рослые ребята уходили в дозор, грозно сверкая штыками. Это были подразделения 52-го ордена Ленина и знака Почетного чекиста Сахалинского погранотряда. От его имени младший политрук Сибирцев заверял V областную партконференцию 5 марта 1940 года:

На границе шла таинственная жизнь, о которой говорили лишь тогда, когда в туманную погоду рыбацкий катер или кунгас заносило за невидимую черту. Через пограничный пост японцы возвращали людей, но уже без катера, без кунгаса, сетей. Шкипера в сопровождении строгого милиционера отправляли в Алек- сандровск, и о нем ни худых вестей, ни хороших не поступало.

Население района, отмечала комиссия, составляло около семи тысяч человек, полторы из них проживало в райцентре. Здесь находились моторно-рыболовная станция, имевшая собственный флот в пятьдесят единиц, и мастерские. В них ремонтировали для окрестных рыболовецких колхозов катера, кунгасы.

В районе пилили лес, добывали уголь, занимались земледелием и животноводством. В описываемый период все колхозы района имели 24 коровы, вола, 41 лошадь, 30 свиней, 20 овец, сотню кур. Сколько живности содержалось в личных подворьях, комиссия не зафиксировала, но старожилы говорят, что редкая семья обходилась без коровы и поросенка. Люди строились, благо, леса было вдоволь, разбивали огороды на суглинке, на гальке с супесью или на торфяниках. Картошку сажали между уйком или корюшкой, и урожай получался на славу, убирать его было одно удовольствие: каждый клубень, чистый, без парши и червоточины, розовел, как маленький поросенок.

Но главную ценность района составляла рыба. Широкопадские ловцы первыми встречали шедшие с юга косяки сельди, горбуши, которая здесь отличалась особыми вкусовыми качествами. Шкиперы района славились на всю область своей удачей, рыбацкие колхозы считались самыми зажиточными.