Вольфганг Руге - Как Гитлер пришел в власти: Германский фашизм и монополии

Для Гитлера и других нацистских бонз гарцбургская встреча явилась выигрышем, кроме того, и потому, что они смогли установить там с боссами промышленности новые контакты, освежить старые, а также, несомненно, провести первые предварительные переговоры о включении доверенных лиц крупного капитала в будущий фашистский государственный аппарат.

Показателен в этом отношении пример Людвига Грау-ерта, управляющего делами Союза работодателей чугунной и стальной промышленности Северо-Запада, который когда-то был вместе с Герингом военным летчиком. После своей встречи с Гитлером в Гарцбурге он быстро выдвинулся в число важнейших связных между крупным капиталом и фашизмом. Как доказано, в 1931–1932 гг. через него промышленность передала НСДАП три пожертвования по 100 тыс. марок каждое, причем одно — из кармана Тиссена 19. После создания гитлеровского правительства Грауерт, знавший по своей прошлой деятельности всю рурскую элиту, стал статс-секретарем прусского министерства внутренних дел, заделавшись таким образом ключевой фигурой в координации и реализации политических и экономических требований тяжелой промышленности.

Однако ввиду обрисованных выше внутренних противоречий правого блока гарцбургский фронт дал трещину еще прежде, чем был вынут из купели. Первой причиной явилось то, что нацистские главари были вынуждены убеждать своих обманутых приверженцев в полной самостоятельности фашистского движения и в его полной независимости от «реакции», представленной всякими тайными советниками и дворянами с голубой кровью. Во-вторых, им было важно бескомпромиссно подчинить воле нацистского главаря лидеров консервативных партий, которые не могли обойтись без фашистской массовой базы.

Поэтому в первый день гарцбургской встречи, в который до полуночи обсуждался программный документ, Гитлер демонстративно появился только тогда, когда обсуждение это уже закончилось, а на второй день не явился на банкет именитых участников встречи. В ответ на упрек в «оскорблении» он прислал оправдательное письмо, в котором, словно позабыв о многочисленных встречах, проведенных за изысканно сервированными столами промышленных клубов и роскошных вилл, заявил, что, мол, питает отвращение к официальным банкетам, ибо знает, что в это самое время многие его приверженцы сидят «с пустыми животами» 20. Однако такие дешевые и лживые декларации оказывали действие лишь на рядовых «пар-тайгеноссен» 21.

Фашисты для вида раздували все, что могло подтвердить противоречия между ними и их гарцбургскими партнерами. Они намеренно устроили в Брауншвейге через пять дней после гарцбургской встречи огромный смотр северогерманских СА, который по своему характеру был равнозначен не проводившемуся в 1930 и 1931 гг. из-за нехватки денежных средств общегерманскому съезду НСДАП. Он был устроен со всей помпой и по всем правилам нацистской стратегии воздействия на массы. Играя роль завтрашнего единоличного победителя, Гитлер на параде 100 тыс. штурмовиков и эсэсовцев провозгласил: здесь он последний раз перед взятием власти освящает знамена СА. Одновременно он подстрекал коричневые террористические банды на жестокие акты насилия против антифашистских сил. Во время провокационного марша через рабочие районы Брауншвейга СА спровоцировали ряд кровавых столкновений; трое рабочих были убиты, 50 тяжело ранены.

Геббельсовская газета «Ангриф» в статье о брауншвейгском параде расценила гарцбургскую встречу как «тактический промежуточный пункт» 22, а Фрик пренебрежительно заявил на заседании нацистской фракции рейхстага, что после взятия нацистами власти с гарцбургской «неаппетитной кашей» будет покончено. Гугенберг констатировал, что «основная идея» гарцбургской встречи уже всего неделю спустя предана забвению, и с возмущением говорил о намерении нацистов использовать немецких националистов «как пристяжных лошадей», а потом «дать им пинка под зад» 23.

И в самом деле, при первом же крупном испытании гарцбургский фронт развалился. Этим испытанием явились президентские выборы, назначенные на весну 1932 г. Сначала Гитлер на уже упоминавшихся выше предварительных переговорах с Брюнингом положительно отнесся к планам продления парламентом срока пребывания Гин-денбурга на президентском посту. Но затем некоторые из ближайших сообщников «фюрера» побудили его пойти на открытую конфронтацию как с канцлером Центра, так и с гарцбургскими партнерами. В то время как Грегор Штрассер высказывался за согласие с брюнинговским проектом, Геббельс предостерегал от всякого компромисса со старыми партиями и вместе с Ремом добивался отклонения предложения Брюнинга 24.

Гитлер, которого нацистская пропаганда постоянно изображала как человека, принимающего решения в одиночку и с лунатической уверенностью, несколько дней никак не мог определиться. Только после того, как Гуген-берг, пожелавший «упредить» соперника и тем закрепить собственное притязание на руководство «национальной оппозицией», отказал канцлеру в своей поддержке, Гитлер тоже уразумел: НСДАП, неустанно кичащаяся своей последовательностью во «вражде к [веймарской] системе», не может позволить себе пойти на соглашение с канцлером Центра, враждебным немецким националистам. Он послушался совета Геббельса и Рема и заявил Брюнингу, что его предложение противоречит конституции, а потому не может быть одобрено фашистами 25.

Еще через несколько дней Гитлер сделал тот шаг, который, собственно, и должен был привести к краху гарц-бургского фронта. НСДАП заявила, что «фюрер» не только отказывается согласиться на продление рейхстагом срока пребывания Гинденбурга на президентском посту, но и не намерен поддержать выдвинутую в 1925 г. всеми будущими участниками гарцбургской встречи кандидатуру фельдмаршала на обычных выборах. Это означало; фашисты выставят на выборах собственного кандидата в президенты и заставят своих гарцбургских партнеров или безоговорочно пойти за ними, или же поставить крест на судьбе объединенной «национальной оппозиции». Нацистские главари, партия которых одерживала все большие успехи на выборах в ландтаги, явно рассчитывали, даже если им придется идти одним, получить за своего кандидата (в противовес другим партиям гарцбургского блока) около 12 млн. голосов и тем самым выиграть спор за пост главы государства.

В качестве кандидата в рейхспрезиденты от НСДАП мог котироваться только ее главарь Гитлер. Но он не имел никакого гражданства, поэтому прежде всего должен был взять первый барьер — приобрести германское подданство. Он уже дважды пытался преодолеть это препятствие и оба раза неудачно. Первый раз, когда захотел стать жандармским комиссаром в тюрингенском городе Хильд-бургхаузене, а второй — когда попробовал получить в Брауншвейгской высшей школе должность профессора по специальности «органическое учение об обществе». Но с третьего захода все же удалось. Нацистский министр внутренних дел земли Брауншвейг специально учредил для Гитлера новую должность — правительственного советника по экономическим вопросам при брауншвейгском представительстве в Берлине. Тем самым «фюрер» получал германское гражданство. Этот трюк понравился и имперскому правительству, хотя единственный акт служебной деятельности Гитлера (впрочем, ничего иного от него и не ожидали) выразился в принесении им чиновничьей присяги.