Вольфганг Руге - Как Гитлер пришел в власти: Германский фашизм и монополии

Гинденбурга удалось настолько переубедить, что, как констатирует один буржуазный историк, он счел Гитлера «способным и достойным стать рейхсканцлером, хотя ранее считал: фюрер НСДАП в лучшем случае может котироваться в качестве вице-канцлера» 38. Но те, кто нашептывал рейхснрезиденту, все еще спорили между собой, каким образом должны быть созданы определенные гарантии против хотя и маловероятных, но все же вызывающих опасение «экспериментов» в области экономики и массовой политики со стороны предполагаемого канцлера. Чего доброго, он вдруг пойдет на них под давлением полчищ своих взвинченных псевдосоциалистическими обещаниями приверженцев! Спор велся тем упорнее, чем больше от гарантий недопущения этого зависело соучастие определенных кругов военщины, тяжелой индустрии, юнкерства и т. д. в передаче власти фашистскому правительству.

Здесь-то и выяснилось, что Шлейхер, несмотря на падение своего влияния, все еще в силах воздействовать на решения в президентском дворце. Дело в том, что Гинден-бург, постоянно кичившийся своими правами «главнокомандующего рейхсвера», отказывался дать ефрейтору Гитлеру полномочия «президиального канцлера». Иными словами, это означало, что, следуя концепции Шлейхера, старик фельдмаршал хотел сохранить за собой возможность в случае конфликта фашистского канцлера с рейхстагом или в случае политических неудач в отношении влияния «фюрера» на массы сместить Гитлера и назначить вместо него военным диктатором какого-нибудь генерала.

Однако упорно настаивавшие на назначении Гитлера монополисты и юнкеры (на сторону которых переметнулся Папен и к которым все больше склонялись также озабоченные своей личной карьерой Гугенберг и Каас) считали: дабы гарантировать себя от «экспериментов», достаточно окружить Гитлера «компетентными», т. е. подобранными самим крупным капиталом и юнкерством, министрами. Эти господа в подготовленной ими петиции открыто требовали поставить Гитлера во главе президиального кабинета, «составленного из наилучших в деловом и личном отношении сил». Это, заявляли они, имея в виду «эксперименты», которых они столь опасались, — самый верный путь «устранить недостатки и ошибки, поневоле присущие каждому массовому движению» 39.

Но и у могущественнейших и энергичнейших магнатов индустрии и банков не все шло гладко. Как уже отмечалось, соперничество и эгоистические особые желания отдельных концернов замедляли быстрое завершение сбора подписей. В результате произошел сбой. Не успела петиция попасть в руки рейхспрезидента, как он в полдень 19 ноября 1932 г. уже принял Гитлера, чтобы окончательно решить вопрос о назначении нацистского главаря на пост рейхсканцлера. Авторы ходатайства явно узнали о дате приема слишком поздно, ибо им пришлось действовать сломя голову. Во всяком случае директор «Коммерц-унд приватбанк» Фридрих Райнхарт передал документ с уже имевшимися подписями во дворец рейхспрезидента как раз в тот момент, когда Гинденбург уже совещался с Гитлером. Это видно из бумаг канцелярии рейхспрезидента, в которых один из подлинных экземпляров данной петиции был обнаружен в 1956 г. (Копия петиции с фамилиями предусмотренных для подписания лиц была представлена еще в 1945 г. Международному Военному Трибуналу в Нюрнберге 40.)

То, что вручение петиции произошло в спешке, ясно видно по многим признакам. Несколько экземпляров документа с теми подписями, которые получить своевременно не удалось, были досланы только через два дня с сопроводительным письмом; в нем сообщалось, что, несомненно, последуют новые заявления о согласии. К тому же рейхспрезидента лишь с опозданием поставили в известность, что крупные промышленники Фёглер, Ройш и Шпрингорум «целиком и полностью стоят на почве этого ходатайства, но не подписали его, поскольку не желают выходить в политическом отношении на первый план». Заметим кстати: для подобных господ это была типичная и поистине едва ли превзойденная фарисейская позиция.

Поскольку оригиналы дальнейших «заявлений о согласии» до сих пор не найдены, можно с уверенностью предполагать: они были переданы позже и потому попали в другие фонды документов, возможно погибшие в годы войны или каким-либо иным образом. Кто конкретно должен был дать дальнейшие «заявления о согласии», мы все же знаем из грех сохранившихся рукописных списков; в них стоят фамилии тех промышленников, банкиров и крупных аграриев, которым был послан текст петиции 41.

По обнаруженным источникам под этим исторически неопровержимым документом стоят фамилии самых влиятельных представителей тяжелой индустрии и породнившегося с ней юнкерства, банковского мира и торгового капитала. Этот документ подписали или однозначно выразили свое согласие с ним следующие лица: Тиссен и Фёглер из «Ферайнигте штальверке», Шприигорум из концерна Хёша, генеральный директор концерна Ганиеля Ройш, магнат горноугольной промышленности и банков Хеккер, владелец калийного концерна Ростерг, владельцы крупных пароходных компаний Хельферих, Вёрман и Байндорф, банкиры Шахт, Райнхарт, Шрёдер и Витт-хёфт (последний также и владелец крупной фирмы заокеанской торговли), крупные аграрии граф Калькрёйт (председатель «Рейхсландбунда»), фон Оппен-Даннен-вальде, фон Рор-Манце и др. Рядом стоят подписи лиц второго и третьего гарнитура, которые, однако, принадлежали к кругу знакомых рейхспрезидента и потому были приглашены участвовать в этой акции.

Следует, далее, принять во внимание важное обстоятельство: инициаторы петиции, будучи уверенными в ее одобрении, разослали ее и другим монополистам, и не исключено, что подписи по крайней мере некоторых из них все еще остаются необнаруженными либо уничтожены. Возможно также, что данные лица делали такие же фарисейские заявления, как Фёглер (во всяком случае отрицательные заявления неизвестны). Отсюда можно сделать вывод: за исключением менее затронутой кризисом и фактически более гибкой химической промышленности, за этой петицией стоит вся германская монополистическая элита. В таком случае к числу если и не подписавших, то одобривших ее следует отнести оружейного магната Круппа (председателя Имперского союза германской промышленности) и Ганиеля, некоронованного короля бурого угля, и финансового босса Зильверберга (как уже отмечалось, еврея по происхождению, на которого явно производила впечатление классовая позиция Гитлера, а отнюдь не его антисемитизм), заправил электропромышленности Сименса и Роберта Боша, крупного парохо-довладельца Куно и др.

Нет никакого сомнения в том, что на Гинденбурга это ходатайство произвело крайне большое впечатление. Хотя в течение всей своей долгой жизни и за многие годы пребывания на высших постах фельдмаршал (при всей своей ничтожности и маразме, обладавший ярко выраженным чувством власти) постоянно воротил нос от тех, кто не принадлежал к его аристократическому сословию, однако в решающих ситуациях всегда действовал по воле всемогущих капитанов экономики.