Владислав Голдин - Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века

Граф вспоминал и о произошедшей с ним неприятностью, связанной с его прежними взаимоотношениями с Дьяконовым. Это произошло уже после того, как умер великий князь Кирилл Владимирович, а его место занял сын — Владимир Кириллович. 19 ноября 1938 года к тому прибыл редактор газеты «Возрождение» Ю.Ф. Семенов. Он поздравил главу династии с восприятием обязанностей в царском роде и попросил разрешения сделать доклад. Семенов сказал, что уже большая часть правой эмиграции пошла за молодым главой династии, и пошла бы и другая часть, если бы не лица, близкие к нему. Среди них он назвал присутствующего на встрече Графа, указав, в частности, что тот близок генералу Дьяконову, замешанному в деле похищения генерала Кутепова, и советовал великому князю порвать с ним, чтобы вокруг него произошло объединение всей правой эмиграции.

По словам Графа, после этого воцарилось затянувшееся молчание и, видимо, Владимир Кириллович не знал, как реагировать. В этой ситуации его начальник канцелярии попросил слова, чтобы дать разъяснения по поводу прозвучавших в его адрес обвинений. Он заявил, что его «близость» к Дьяконову есть не его частное дело, а основана на том, что тот возглавлял Отдел Корпуса Императорских Армии и Флота в Париже, и ему по положению необходимо было поддерживать связь с ним. Касаясь того, что Дьяконов якобы замешан в похищении Кутепова, Граф заявил, что его в это дело замешала газета «Возрождение», редактируемая Семеновым. Расследование же, проведенное Бурцевым и французской политической полицией, не подтвердило эти обвинения, и французский суд его оправдал.

Семенов возразил на это, что Дьяконов был оправдан судом благодаря рекомендательному письму, которое выдал Граф. Но тот в ответ заявил, что выдал его по просьбе адвоката Дьяконова и с согласия государя Кирюша Владимировича. При этом в рекомендации говорилось лишь, что он столько-то лет известен великому князю и пользуется его доверием. «Мы не могли не выдать ее (рекомендацию. — В.Г.) человеку, который несколько лет занимал высокий пост в движении и пользовался общим уважением, — писал Граф, — к тому же был генералом императорского производства, и нам рекомендован таким лицом, как генерал Лохвицкий».

После этого, вспоминал Граф, великий князь Владимир Кириллович встал и холодно попрощался с гостями, а впоследствии он и его супруга выражали возмущение этим выпадом Семенова. К тому же, добавлял Граф, тот приехал к великому князю без ведома владельца «Возрождения» Гукасова, и тот, узнав об этом, выразил ему крайнее неудовольствие и потребовал впредь не делать никаких выступлений без его согласия {926} .

В условиях приближения новой войны особое значение в деятельности советских спецслужб приобретала проблема дезорганизации русской военной эмиграции и недопущения ее альянса с будущими военными противниками СССР. В свою очередь, важной задачей являлось и недопущение сближения на антисоветской основе Германии и Франции. В выполнении этих задач и внесении раскола в ряды потенциальной антибольшевистской коалиции генерал Дьяконов сыграл важную роль. Именно ему, кавалеру ордена Почетного легиона, советская разведка поручила довести до сведения Второго бюро Генерального штаба французской армии о «пятой колонне» профашистски настроенных русских генералов и офицеров, проживавших во Франции. Основываясь на документах, переданных генералом Дьяконовым (и, в свою очередь, частично полученных им из Москвы), французские власти незадолго до начала Второй мировой войны объявили персонами нон грата и выслали из страны большую группу германофильски настроенных русских военных эмигрантов во главе с генералом Туркулом. Сам П.П. Дьяконов получил благодарственное письмо от руководства французской разведки, в котором в частности говорилось: «Ваша информация о русских, которые известны своими немецкими симпатиями, чрезвычайно ценна для Франции. Мы высоко оцениваем наше сотрудничество» [58].

По некоторым данным, Дьяконов осуществил в 1940 году оперативную комбинацию против одного из лидеров младороссов и близкого сотрудника великого князя Владимира Кирилловича А.Д. Казем-Бека, в результате которой тот был арестован французской контрразведкой и заключен в концлагерь {927} .

В 1940 году, когда немцы оккупировали Францию, в стране начались аресты. В числе арестованных оказался и генерал Дьяконов. Гестапо, в частности, очень интересовали его поездки в Испанию. Он провел в тюрьме 43 дня, не теряя надежды на помощь советского полпредства в Париже. Большие усилия по спасению отца предпринимала в это время его дочь Мария. В результате генералу Дьяконову и его дочери было предоставлено советское гражданство, после чего НКИД СССР потребовал от германских властей немедленно освободить арестованных советских граждан. Это требование было выполнено, и П.П. Дьяконов с дочерью выехали в Советский Союз.

Упомянутый выше контр-адмирал Г. К. Граф писал в связи с этим в своих воспоминаниях, спустя десятилетия: «Таким образом, нет сомнения, что Дьяконов по примеру Игнатьева решил вернуться в Россию, но это совсем не значит, что он был провокатором. Во всяком случае, ничто это не доказывает» {928} . Так или иначе, Граф стремился оправдать себя, снимая ответственность за многие годы совместной работы с советским агентом и за поддержку, оказанную тому в ряде трудных ситуаций.

В конце мая 1941 года Дьяконовы вернулись на родину, и старый генерал назвал в разговоре с встречавшим его на вокзале оперативным работником этот день самым счастливым в своей жизни. Но через месяц началась Великая Отечественная война, и генерал и его дочь были арестованы «по подозрению в поддержании связи с иностранными разведками и шпионаже против СССР». Оказавшись в тюрьме, Дьяконов обращается к руководству Лубянки. В его письме в частности указывалось: «За 17 лет заграничной работы мне пришлось выполнить много ответственных заданий. За эту работу я получил только благодарности. В голове моей не укладывается, как могли меня всерьез подозревать в преступной деятельности против родины. Излишне говорить, какую нравственную боль мне причинило такое подозрение» {929} .

Это письмо Дьяконов передал следователю, а тот отправил его по инстанциям. Как ни парадоксально, но его письмо не затерялось в это тяжелое время и дошло до адресата. Начальник разведки (1-го управления ГУГБ) НКВД П.М. Фитин наложил на нем свою резолюцию с просьбой разобраться, и в следственные органы был направлен рапорт, в котором в частности говорилось: «Дьяконов и его дочь известны 1-му управлению НКВД. Управление считает необходимым его освободить» {930} . В итоге в октябре 1941 года Дьяконовы вышли на свободу.