Нурбулат Масанов - Кочевая цивилизация казахов [Основы жизнедеятельности номадного общества]

Для того, чтобы такая огромная масса людей могла более или менее эффективно функционировать хотя бы в течение одного месяца вне сферы производства на поле военных действий, требовалось, чтобы существенно перестроилась вся традиционная система материального производства и общественного разделения труда. Видимо, это достигалось за счет резерва плотности самого кочевого хозяйства, когда гибкая система половозрастного разделения труда была в состоянии временно восполнить отсутствие мужской части населения. Другое дело - функционирование воинских контингентов. Для такой массы людей было необходимо, как минимум, аналогичное число овец, требовавших на указанное время примерно 5-10 тыс. га пастбищных угодий, и 15-20 тыс. га для выпаса конского поголовья, т. е. всего 20-30 тыс. га. Следует заметить, что на такой площади была возможна организация выпаса 5-6 тыс. овец в течение года.

В этом случае вполне правомерен вывод о том, что принцип военной интеграции находился в полном противоречии с системой материального производства и окружающей средой, которые препятствовали в самых различных формах концентрации людских ресурсов. Поэтому объединение номадов даже в небольшие воинские контингента, перекрывающие обычно сферу производственной целесообразности, противоречило самой природе кочевого общества. В свое время Н. А. Аристов справедливо обратил внимание на то, что «хотя многочисленность рода давала ему силу, но хозяйственные условия пользования пастбищами и другие причины не дозволяли роду сохранять неопределенное время свою целостность и вызывали рано или поздно разделение его на более или менее самостоятельные части. Вследствие этого в каждом роде существовали, с одной стороны, условия, требовавшие сохранения родового единства, с другой же - более или менее сильные стремления к разделению» (Аристов, 1896. С. 283-284). По-видимому, централизация кочевых обществ была возможна лишь в маргинальных зонах, где природные условия и социально-экономическая инфраструктура в гораздо меньшей степени препятствовали процессам интеграции.

Таким образом, помимо технологически детерминированных процессов объединения (см. параграф 7.3.), мы можем засвидетельствовать несколько уровней развертывания закономерности концентрации общественного производства: во-первых, кооперацию, порождаемую необходимостью совместной трудовой деятельности с целью обеспечения жизни общества и функционирования всех элементов системы материального производства, во-вторых, накопление, порождаемое процессами поляризации и как следствие обогащения и сосредоточения материальных ресурсов в хозяйствах немногочисленных субъектов собственности, в-третьих, интеграцию, порождаемую необходимостью совместного проживания, в-четвертых, потребностью в регламентации военно-политических и других внеэкономических форм взаимоотношений в обществе номадов. Каждый из указанных уровней закономерности концентрации имел свою особую сферу влияния и весьма разнообразные формы проявления, но основным, базисным всегда была кооперация, в наибольшей степени влиявшая на функционирование и жизнедеятельность кочевого общества (Марков, Масанов, 1985 и др.).

В процессе общественного производства люди вступают в разнообразные отношения друг с другом. Эти отношения протекали в различных сферах общественной практики, а их функционирование обеспечивалось посредством различных каналов общественных связей. В результате существования разнообразных форм социального взаимодействия происходила интеграция людей в социальные группы с целью обеспечения жизнедеятельности и функционирования как отдельных элементов повседневной практики, так и всей системы общественного бытия. На этой основе возникает специфическая форма социальной организации, представляющая собой многоструктурное объединение многочисленных ячеек, образующих своего рода «несущую конструкцию», каркас всего общества. Социальная организация представляла собой сложную систему разнообразных социальных объединений индивидов, возникающих на базе широкой общности экономических и неэкономических интересов, всего спектра человеческих взаимоотношений. В рамках и посредством социальной организации обеспечивались все социальные функции человеческого общества.

Социальная организация была, с одной стороны, объединением большого множества социальных организмов (таксонов) с их сегментами, которые могли интегрироваться в целостные комплексы в результате общности тех или иных интересов. Таксоны образовывали как бы молекулярную структуру общества, на первый взгляд, свободно рассеянную во времени и пространстве в условиях всеобщей автаркии и партикуляризма, но в действительности строго упорядоченную. С другой стороны, социальная организация представляла собой сложную систему разнообразных функционально-детерминированных структурных объединений указанных социальных организмов (таксонов), иерархически и линейно взаимосвязанных в целостные и автономные образования по принципу единства общественных связей и общих свойств.

Воспроизводственный уровень жизнедеятельности номадного общества обеспечивался следующими основными социальными ячейками: семьей, группой семей, домохозяйством, общиной, хозяйственными и локальными группами. Все эти первичные ячейки, базовые группы характеризуются специфическими функциями и в своей жизнедеятельности практически никогда не совпадают друг с другом. Семья представляет собой социальную ячейку общества, в рамках которой обеспечивалось биологическое воспроизводство человека, удовлетворение потребности супругов в совместной интимной жизни, начальные этапы социализации и инкультурации индивида (овладение речью, усвоение минимальных навыков общения, накопление минимума информации, знаний о мире и т. п.), а также половозрастное разделение труда в объеме энергетического потенциала членов семьи. Основной формой семьи чаще всего была парная нуклеарная семья, которая изначально присуща человеку как биосоциальному виду.

Домохозяйство характеризуется тем, что его члены совместно ведут домашнее хозяйство, организуют свой быт, обеспечивают производственную деятельность в рамках единого подворья на основе половозрастного разделения труда и совместного проживания под одной крышей. Группа семей - представляет собой объединение нескольких нуклеарных семей в рамках единого домохозяйства.

Особый интерес привлекает генеалогическая организация, которая существует только в общественном сознании, но в действительности нигде и никогда не ведет к возникновению реальной общности. Объективно мы можем говорить о генеалогических сегментах, например, внутри семьи у кочевников-казахов (отец и его дети до их выделения, после которого они прекращают свое существование). Временно генеалогические сегменты могут также фиксироваться и в других структурах - домохозяйстве и группе семей, общине и локальной группе, но лишь до тех пор, пока молодежь не начинает выделяться в самостоятельные социальные ячейки. Даже понятие «родового кладбища» на поверку оказывается мифом, поскольку рядом с мужем у всех кочевников захоранивается его жена, являющаяся членом совершенно иного генеалогического линиджа, а не его сестра - член его генеалогического сегмента, которая в свою очередь захоронена на совсем другом кладбище - рядом со своим мужем. Поэтому рода нет и никогда не было в природе, но был и до сих пор есть у некоторых народов генеалогический счет родства (чаще всего патрилинейная филиация). Были и есть отношения генеалогического родства, которые играли чрезвычайно важную роль в позиционировании индивидов и регламентации их взаимоотношений в ситуационно возникающих обстоятельствах. При этом данная система координат могла распространяться на все многообразие взаимоотношений между людьми в процессе общественной жизни и их отношения с окружающей средой. Но все же ведущими, приоритетными всегда были экономические отношения.