Нурбулат Масанов - Кочевая цивилизация казахов [Основы жизнедеятельности номадного общества]

В этой связи нами изучаются две ведущие системы общественных связей, которые определили функционирование соответствующих структурных комплексов с иерархической организацией таксонов. Доминантная роль, несомненно, принадлежала формирующейся в сфере материального производства системе территориально-общинных связей. Это было обусловлено тем, что ни один индивид не мог самостоятельно обеспечить выполнение всех минимально необходимых для жизни производительных функций. В результате этого имела место всеобщая потребность объединения непосредственных производителей в территориально-общинную организацию.

Другая система общественных связей, на базе которой также возникала специфическая форма социальной организации, охватывала сферу внеэкономических и военно-политических взимоотноше-ний. В связи с общностью интересов в области надстройки происходила интеграция социальных институтов, с помощью и посредством которых осуществлялась регламентация всей сферы неэкономических отношений. При этом регулирование многих сторон общественной практики происходило на основе принципов генеалогического родства.

В историографии уже отмечалась правомерность такого дифференцированного подхода к исследованию проблемы социальной организации (см.: Ольдерогге, 1975; Тернбул, 1981; Алексеев, 1984; Эванс-Причард, 1985; Кабо, 1986; Калиновская, 1989 и др.). Так, Г. Е. Марков совершенно справедливо отметил, что «многочисленные кровные, семейно-родственные, хозяйственные, генеалогическо-племенные, военные, политические, культурные, языковые и другие связи в общественной организации кочевников не были равноценными, и задача исследователя - выявить среди множества те, которые лежат в основе общественной структуры» (Марков, 1976. С. 309-310).

Ведущая роль в социальной организации принадлежала территориально-общинной организации, которая являлась основой всей системы материального производства и жизнедеятельности кочевого общества. Именно данная организация обеспечивала функционирование всей системы общественных связей и взаимоотношений в процессе производства, являлась механизмом регулирования общественной деятельности. Порождаемая общностью прежде всего экономических интересов территориально-общинная организация детерминировала интегральную структуру кочевых обществ, которые предстают как многочленный и функционально интегрированный организм (см. в этой связи: Генинг, 1970. С. 14 и др.).

Минимальной ячейкой социальной организации являлась малая, нуклеарная семья, которая была важной хозяйственной и социальной единицей кочевого общества казахов (Кисляков, 1969; Аргынбаев, 1973 и др.). Рядом исследователей процесс возникновения и развития нуклеарной семьи связывается с генезисом собственно кочевничества (Маргулан и др., 1966. С. 429-430; Хазанов, 1975. С. 56, 74-75; Грач, 1980. С. 49-50 и др.). В действительности же нуклеарная семья объединяет брачную пару и их детей и представляет собой одну из наиболее естественных и универсальных форм социальной организации, присущую человеку изначально как биосоциальному существу. Семья характеризуется, с одной стороны, собственностью на главное средство производства - скот (Абрамзон, 1973; Аргынбаев, 1973 и др.), а с другой, тем, что она в рамках аграрного общества не могла самостоятельно обеспечить процесс производства в полном объеме вне пределов общины. Поэтому главной экономической ячейкой общества, основным производственным организмом являлась община, объединение трудящихся индивидов на производственной основе. К. Маркс и другие исследователи неоднократно подчеркивали, что производящий индивидуум выступает несамостоятельным, принадлежащим к более обширному целому, он связан с общиной в различных ее формах (Маркс, Энгельс. Т. 12. С. 710).

В историографии известны различные трактовки понятия «кочевая община». Так, В. Ф. Шахматов считает, что объединение в общину происходило на основе родства, соседства и совместного владения и пользования землей (Шахматов, 1964. С. 45). По мнению С. Е. Толыбекова, кочевая община была союзом аулов, родов и племен по владению пастбищем (Толыбеков, 1971. С. 372). Но гораздо ближе к истине подошел, на наш взгляд, А. Н. Букейхан, который отмечал, что «…общину объединяет та же скотоводческая цель, которая создала… пастушеский аул и поддерживает его». В качестве такой целеполагающей установки, по его мнению, выступала необходимость обеспечения скота водой (Букейхан, 1927. С. 64, 66). И. Нураков справедливо полагает, что «община - это прежде всего хозяйственное объединение, вызванное экономической необходимостью, тесно связанное со спецификой ведения… кочевого и полукочевого животноводческого хозяйства» (Нураков, 1975. С. 71).

Следует отметить, что до сих пор мы не имеем адекватного теоретического понимания сущности общины (историографию см.: Зак, 1975. С. 233-311; Данилова, Данилов, 1978. С. 9-60; Семенов, 1979; Андреев, 1979. С. 3-20; Алаев, 1981; Першиц, Хазанов, 1979; Хазанов, 1979; История первобытного общества, 1983, 1986, 1988; Першиц, Трайде, 1986. С. 109-114; Кабо, 1986 и др.). В. Тэрнер остроумно заметил в этой связи, что Дж. Хиллери рассмотрел девяносто четыре определения термина «община» и пришел к выводу, что «помимо понятия о том, что люди включены в общину, не существует полного согласия на предмет того, в чем сущность общины» (Тэрнер, 1983. С. 197). Далее он цитирует известного философа М. Бубера, говоря, что он лучше всех определил эту сложную идею: «Община - это жизнь множества людей, но не рядом, а вместе. И это множество, хотя оно движется к единой цели, на всем протяжении пути сталкивается с другими, вступает в живое общение с ними, испытывая перетекание из Я в Ты. Община там, где возникает общность» (там же).

Кочевая община, на наш взгляд,- это прежде всего функционально интегрированная организация трудящихся индивидов, социальное образование, основанное на принципах трудовой кооперации. В основе жизнедеятельности общины находился главным образом фактор обеспечения процесса производства совместными усилиями трудящихся индивидов (Бутинов, 1968. С. 110 и др.). Община характеризуется общностью трудовых усилий непосредственных производителей, коллективной организацией процесса производства. Это положение достаточно определенно доказывается тем, что именно в рамках общины осуществлялись воспроизводство средств производства, практически все трудовые операции в сфере скотоводческого хозяйства: выпас скота, обеспечение его кормами и водными ресурсами, изготовление предметов материальной культуры и т. п. (Масанов, 1984 и др.).

Необходимо различать общину и составляющие ее производственные или хозяйственные группы. Понятие общины в данном случае покрывает собой все множество и разнообразие различных групп населения, занятых в системе общественного производства. Можно назвать в этой связи такие производственные группы, как пастухи различных стад скота, в частности овец: для выпаса 400- 600 голов нужно было два чабана (Толыбеков, 1971. С. 522). У калмыков два пастуха выпасали отару овец в 1000-1500 голов, а в Монголии-2000 овец (Хазанов, 1975. С. 141). Для выпаса табуна лошадей в 300-500 голов требовалось 3-4 табунщика (Аргынбаев, 1973а. С. 159), 200 лошадей-2-3 пастуха (Толыбеков, 1971. С. 527), по другим данным того же автора, для выпаса 150 лошадей требовался один пастух (Толыбеков, 1971. С. 540). «Материалы по киргизскому землепользованию» сообщают, что для выпаса 300 лошадей требовалось 2 табунщика, 500-1000 голов-3-4 пастуха и 1000-1500 лошадей-6-7 табунщиков (МКЗ. Т. II. С. XXIV; МКЗ. Т. IV. Описания… С. 99; МКЗ. Т. VII. Исчисления… С. 1). У калмыков два пастуха выпасали 300 лошадей (Хазанов, 1975. С. 141). Для выпаса 150-200 верблюдов нужно было два пастуха (Толыбеков, 1971. С. 527) и т. д. Для того, чтобы напоить водой 200 овец нужно было два человека (Толыбеков, 1971. С. 522). На подъем воды из колодца вручную для 600- 800 овец необходимо затратить 2-3 часа работы в день (Чогдон, 1980. С. 105). 100 лошадей мог напоить из неглубокого колодца один человек за 1,5 часа (МКЗ. Т. IV. Описания… С. 88).