Кирилл Кобрин - Средние века [очерки о границах, идентичности и рефлексии]

Следует упомянуть также об историке, который не писал специальных работ о Геральде Камбрийском; однако в своих исследованиях он не только часто обращался к этой фигуре, но и предложил несколько весьма важных интерпретаций политической и интеллектуальной истории Уэльса и всей Британии, основываясь на анализе «валлийских» и «ирландских» книг Геральда. Выдающийся валлийский исследователь Рис Дэвис — автор новейшей фундаментальной истории средневекового Уэльса 35 35 Davies R.R. The Age of Conquest. и ряда других основополагающих работ, продолжая линию, начатую Робертом Бартлеттом, ввел Геральда Камбрийского в этнокультурный контекст средневековой Британии, которому посвятил последние свои сочинения 36 36 Davies R.R. Historical Perception: Celts and Saxons; Idem. The Matter of Britain and the Matter of England. An Inaugural Lecture Delivered before the University of Oxford on 29 February 1996. Oxford, 1996; Idem. The Peoples of Britain and Ireland, 1100— 1400 // Transactions of the Royal Historical Society, 6-th Series, 1994—1996. Vol. IV-VI; Idem. The First English Empire. . Помимо прочих и весьма важных результатов, эта процедура сняла целый ряд проблем, поставленных «геральдианой» столетней давности. Можно сказать, что сочинения Риса Дэвиса отчасти закрыли вековой период «геральдианы».

Обычно употребляемое, если мы говорим о писателе, словосочетание «жизнь и творчество» во многом определило тематику существующих работ о Геральде Камбрийском. Необычным является сильный крен в сторону «жизни», что совершенно нехарактерно для типического средневекового автора, стремящегося если не к полной анонимности, то уж точно к тому, чтобы остаться в тени. История жизни Геральда, напротив, известна нам достаточно хорошо, даже неожиданно хорошо: и из многочисленных автобиографических пассажей его сочинений и из собственно автобиографических сочинений. Об «эгоизме», самолюбовании, эгоцентризме говорят почти все исследователи 37 37 См. например: Roberts B.F. Gerald of Wales. P. 58; Davies R.R. Historical Perception. P. 8. ; некоторые из них даже предполагают, что именно благодаря этому Геральд более понятен и близок нынешнему читателю, нежели его современники. Так или иначе, с самого начала геральдианы «жизнь», биография Геральда Камбрийского изучается и анализируется с гораздо большим рвением, нежели «творчество», «труды». Так было до недавнего времени.

Прежде всего, речь идет о борьбе Геральда за инвеституру Сент-Дэвидса. Этот почти кафкианская история привлекла внимание практически всех, кто писал о Геральде. Подробнее всего она изложена у Конвэя Дэвиса 38 38 Conway Davies J. Op. cit. Обращаю внимание на любопытный пассаж в этой работе, в которой обсуждается, почему Геральд ввязался в борьбу за епископат Сент-Дэвидса. Как считает Конвэй Дэвис, он был втянут в нее местным клиром, уверенным, что никто, кроме Геральда (влиятельного, образованного, располагающего хорошими связями в валлийском, англо-нормандском мире и при дворе) не справится с задачей восстановления статуса метрополии для Сент-Дэвидса (Р. 258—259). , а ее церковно-исторический и политический контекст блестяще проанализирован Михаэлем Рихтером 39 39 Richter М. Giraldus Cambrensis. . В последнее время исследователей стали привлекать и иные периоды биографии Геральда Камбрийского; прежде всего, между 1194 г., когда он ушел с королевской службы, и началом в 1198 г. сент-дэвидской эпопеи. Особенно интересен вопрос о причинах его отставки: если Конвэй Дэвис, следуя за самим Геральдом, считает главной из них желание удалиться от суетного двора и в тишине церковных стен предаться ученым занятиям 40 40 Conway Davies J. Op. cit. P. 105. В трактовке Конвэя Дэвиса Геральд случайно попал между двумя жерновами — политикой короны (и Кентербери) и стремлением духовенства Сент-Дэвидса восстановить свой контроль над валлийской церковью. Если следовать этой версии, то проясняется ответ на вопрос — почему Геральд ранее отказался от двух епископств в Уэльсе и еще от двух в Ирландии (Р. 259)? Вообще же история того, как Геральд (если ему верить) последовательно отказывался от всех предлагаемых ему мест (вплоть до епископского в Линкольне и даже кардинальской шапки: Conway Davies. Op. cit.) — одна из загадочных в его биографии. Сам Геральд уверяет в своих книгах, что всю жизнь хотел быть епископом лишь Сент-Дэвидса, жаждал восстановить его прежнее величие и статус метрополии. Как убедительно показал Хью Прайс (Pryce Н. A Cross-Border Career. Р. 54—55), это было не так. Тогда непонятно, почему, действительно, Геральд не согласился в свое время, например, на епископат Бангора? , то более поздние исследователи в один голос утверждают, что Геральд был вынужден уйти, т. к. в период отсутствия в стране короля Ричарда поддерживал сторонников принца Иоанна, так что после возвращения Ричарда ему ничего не оставалось делать, как подать в отставку 41 41 Richter М. Op. cit. Р. 84—94; Pryce Н. A Cross-Border Career. Р. 57; Idem. Gerald’s Journey. P. 33. .

На самом деле, даже поверхностный анализ этих, казалось бы, сугубо «биографических» вопросов демонстрирует невозможность отделить «жизнь» Геральда Камбрийского от его «творчества». Почти все, что мы знаем о нем, мы знаем из его сочинений, поэтому совершенно очевидно, что с определенного момента биографические штудии наталкиваются на необходимость критического переосмысления трудов Геральда как в свете их ценности как источников, так и в более широком контексте. Последнее означает реконструкцию его взглядов на народы, среди которых он жил (и к которым он принадлежал), на правителей, с которыми имел дело и, конечно, на церковь, внутри которой он находился и делал карьеру.

Выше уже говорилось о работах Хью Прайса, питавшегося «верифицировать» данные Геральда. Остановимся же подробнее на проблемах самоидентификации Геральда, прежде всего, этнической, национальной; проблеме, которая была одной из главных в «геральдиане» прошлого века.

Как уже говорилось выше, ключевой здесь является биография Геральда Камбрийского, написанная Михаэлем Рихтером. Основная мысль этого исследования такова: в борьбе за инвеституру Сент-Дэвидса Геральд Камбрийский сражался против английской короны и Кентербери за «валлийское единство» и даже способствовал росту самосознания «валлийской нации» 42 42 Richter M. Op. cit. P. 3. По-русски можно было бы говорить, скорее о «валлийском народе», не находись Рихтер — нерефлексивно — под влиянием «национального» контекста континентальной историографии XX в. В любом случае, английское слово “nation” переводится и как «народ», и как «нация». . Поражение Геральда, по мысли Рихтера, привело к тому, что «Уэльс потерял одну из важнейших позиций для объединения усилий в борьбе против нормандских завоевателей» 43 43 Ibid. Р. 9. . Такой подход не может не вызывать сомнений. Во-первых, «Уэльс» берется здесь как субъект тогдашней политики, каковым он, конечно, не был, ибо на его территории существовало по меньшей мере три крайне нестабильных валлийских государственных образования и не менее десятка владений Марки. Уэльс был на рубеже XII–XIII вв. не «субъектом», а «объектом» политики, потому не мог ни потерять, ни приобрести от исхода спора вокруг Сент-Дэвидса. Рихтер новаторски исследует политический контекст, в рамках которого духовенство Сент-Дэвидса в XII в. пыталось освободиться из-под власти Кентербери и приобрести статус метрополии; вообще, эта часть его работы — лучшая. Однако и здесь он пытается свести богатство фактического материала к доказательной базе своих априорных позиций. К примеру, первым сент-дэвидским епископом, заявившим о претензиях на статус метрополии, был Бернард (1115–1148). Апеллируя к римской курии, Бернард пишет об отличии валлийцев от других народов (в частности, англичан и французов), что, по его мысли, дает им право иметь свою церковь возглавляемую своим архиепископом. Рихтер делает такой вывод: потому валлийцы как нация могли бы иметь право на архиепископство 44 44 Richter M. Op. cit. P. 43. Безусловно, стремление Сент-Дэвидса получить статус метрополии было отчасти следствием стремления некоторых групп валлийской элиты к политической автономии от Англии (но вовсе не к созданию единого государства). Однако, и это Рихтер недооценивает, даже желание политической автономии в Уэльсе на рубеже ХII-ХIII вв. было неопределенным. Сила, которая гипотетически могла реализовать его — гвинедская династия во главе с Лливелином аб Йорвертом — была еще слаба; Лливелин боролся с соперниками внутри династии и никоим образом не претендовал на лидерство в Уэльсе. А вот тот валлийский принц, который чуть раньше мог бы стать естественным союзником Геральда (к тому же, и его родственник, двоюродный дядя) — южноваллийский принц из династии Дехайбарфа Рис ап Гриффид — оценивался во всех без исключения его сочинениях только отрицательно. . «Отличия» не создают «нации»; здесь следовало бы строже подойти к понятийному аппарату (что автор, впрочем, периодически пытается сделать). Определение, даваемое Рихтером, скорее, внеисторическое; блестящий терминологический обзор понятий “patria”, “gens”, “lingua” 45 45 Ibid. Р. 58-61. не убеждает, прежде всего, потому, что это очерк того, как в Средние века описывали другие народы, но не того, как эти народы описывали (представляли) себя. Иначе получается, что Бернард и Геральд Камбрийский сражались за права «нации», которую только они (из каких-то своих «ученых» соображений) считали таковой.