Кирилл Кобрин - Средние века [очерки о границах, идентичности и рефлексии]

Итак, он спешит в Керри, чтобы оказаться в тамошней церкви раньше епископа Адама. Рассылает гонцов в близлежащие храмы, чтобы «мобилизовать» местных клириков; в то же самое время, он просит о вооруженной помощи валлийских правителей, как родственников из династии Дехайбарфа, так и представителей династии Мэлиенида. Последнее он объясняет тем, что епископ Адам движется в Керри в сопровождении валлийских воинов из Поуиса и Кедевайна, входящих в диоцезу Сент-Азафа. Спор из-за церковных границ происходит в контексте противоречий независимых правителей северо-западного и центрального Уэльса. При этом, следует помнить: епископы Сент-Азафа и Сент-Дэвидса признают власть Кентербери, фактически, им назначаются с санкции английского короля, и обе стороны конфликта апеллируют к папе. Наконец, в рассказе Геральда выясняется, что он и епископ Адам вместе учились в Париже и даже были приятелями (автор “De rebus a se gestis” специально отмечает это обстоятельство, оба участника конфликта апеллируют к недавней, на самом деле, студенческой дружбе). В споре из-за церкви в Керри Геральд Камбрийский выступает как, во-первых, защитник территориальных прав главного валлийского епископата Уэльса Сент-Дэвидса, во-вторых, как представитель местной правящей элиты юго-западного Уэльса, в-третьих, как безоговорочный проводник унифицирующей церковной власти Рима, наконец, в-четвертых, как один из космополитической иерархии церковного духовенства, получающей образование в разных европейских центрах учености. Все вышеназванные факторы влияют как на разворачивание конфликта, так и на его исход, который оказался благоприятным для Геральда — несмотря на то, что его соперник находился выше в церковной иерархии. Какую «идентичность» проявил здесь (и выказал значительно позже, записывая этот сюжет в “De rebus a se gestis”) Геральд Камбрийский: валлийскую? Англо-нормандскую? Солдата многочисленной космополитической армии католического духовенства? Одного ответа здесь нет и быть не может. В данном сюжете идентичность Геральда «мерцает» в рамках всего этого спектра; более того, она однозначно не рефлексируется им самим — ни в 1176 г., когда происходят события, ни несколько десятилетий спустя, когда он их описывает. Эта своего рода «ситуативная идентичность», которая может быть описана только в рамках сложной системы лояльностей (этнических, семейных, политических, церковных и даже дружеских), в которой существовал Геральд Камбрийский и, без всякого сомнения, некоторые его современники.

Следующая история, произошедшая примерно восемь лет спустя и тоже описанная в “De rebus a se gestis” 59 , представляет собой несколько иную ситуацию, в которой «мерцающая идентичность» Геральда Камбрийского проявила себя в ином спектре. Геральд приглашен в дом Уильяма де Вере, епископа Херефорда, который принимал правителя Дехайбарфа Риса ап Гриффида (Лорда Риса), архиепископа кентерберийского Болдуина и юстициария Англии Ранульфа де Гланвиля. Судя по всему, дом епископа стал местом переговоров между представителями короля и самым могущественным в то время независимым валлийским правителем; Геральд в книге никак не объясняет свое присутствие, однако можно предположить, что оно не было случайным. В один из дней между архидьяконом Геральдом и Рисом ап Гриффидом, двоюродными племянником и дядей, дважды происходит обмен колкостями; позже данная история была доведена до короля Генриха II, который высоко оценил красноречие и остроумие Геральда (впрочем, это известно из его собственной книги) и даже пожалел о том, что принадлежность к валлийской династии не дает ему возможности сделать придворную карьеру. Что же произошло в Херефорде? За завтраком увидев Риса ап Гриффида, сидящего между епископом Уильямом и бароном Марки Уолтером Фицробером (оба из семейства Клари), Геральд сказал, что правитель Дехайбарфа имеет все поводы для радости, т. к. он находится между двумя великими представителями великого рода, наследство которого он удерживает (речь шла о валлийской области Кардиган, которая была захвачена Клари в начале XII в., а во второй половине столетия отвоевана Рисом ап Гриффидом). В ответ Рис остроумно заметил: хотя эти валлийские земли и были некогда завоеваны чужаками, для него огромная честь, что это сделали не пришельцы без роду и племени, а люди столь известные и славные. Неловкость сгладил епископ Херефордский, сказав: Клари потеряли эти владения, но его семья рада, что теперь они в руках столь хорошего человека высокого происхождения как Рис ап Гриффид. Днем обмен «любезностями» между Геральдом и Рисом продолжился. Валлийский правитель отметил, что Геральдины, семейство, к которому принадлежит бреконский архидьякон, происходящее от валлийской принцессы Несты, состоит из добрых и великих людей, однако все это (видимо, вся их слава) имеет отношение только к одному уголку Уэльса — Пемброку. На что Геральд очень подробно возразил, указав, что Геральдины, сыновья Несты, владеют семью областями в разных частях Уэльса, а дочери Несты были замужем за влиятельными местными баронами; среди членов его рода — епископ Сент-Дэвидса Дэвид. Наконец, родственники Геральда предприняли несколько лет назад поход в соседнюю Ирландию и захватили там немалые земли. Перечислив и подсчитав все владения Геральдинов, архидьякон отметил, что, таким образом, Рис ап Гриффид неправ, ограничивая славу и доброе имя его рода только Кардиганом. В то же время, съязвил он, сам Рис и его сыновья владеют несколькими областями исключительно в Южном Уэльсе и, хотя и претендуют на другие фамильные земли, не предпринимают попыток их вернуть.

Здесь Геральд Камбрийский выступает уже в качестве представителя одной группы — аристократии Марки; причем, несмотря на то, что спор ведется между родственниками, происходящими от одной и той же местной принцессы, перед нами столкновение представителя чисто валлийского политического сознания и колонизаторского. Геральд солидаризируется исключительно с камбро-нормандцами Геральдинами, захватившими земли в Уэльсе и Ирландии. Более того, перед нами не речи клирика, а воинственного аристократа. Чтобы понять эту «ситуационную идентичность» Геральда Камбрийского необходимо вспомнить обстоятельства этих двух споров. Разговоры ведутся в присутствии двух важнейших — после самого Генриха II — людей государства: архиепископа Кентерберийского и королевского юстициария, дело происходит в доме представителя одной из главных фамилий валлийской Марки, судя по всему, в ходе политических переговоров между представителями короны и местным правителем южного Уэльса. Стратегия поведения Геральда очевидна: он хочет показать себя, во-первых, истинным знатоком в делах региона, во-вторых, представителем могущественной камбро-нормандской фамилии, и, в-третьих (и что очень важно), «не-валлийцем», противником местных правителей. В ситуации вокруг церкви в Керри он с удовольствием воспользовался помощью этих самых правителей (а не Геральдинов или иных баронов Марки), здесь же он демонстрирует совсем иную идентичность — в том числе и самому себе. Не следует забывать, что мы обсуждаем историю, рассказанную много лет спустя в книге, которая сочинена уже в совсем иной ситуации — и в то время, когда уже давно стал очевиден крах всех попыток Геральда Камбрийского сделать карьеру при дворе английского короля (не зря же после описания разговоров в доме епископа Херефордского он отмечает: хотя король и порадовался его риторическим победам, тут же пожалел, что не будь Геральд валлийцем, тот удостоился бы высоких августейших почестей). Более того, автор с горечью напоминает о своих заслугах перед короной в Уэльсе (например, Геральд утверждает, что именно он предотвратил несколько рейдов войск Риса ап Гриффида на государевы владения). Не стоит забывать — во времена написания этой книги (после 1208 г.) Геральд проиграл еще одну битву за статус Сент-Дэвидса и совершенно разочаровался не только в перспективах любой из карьер (государственной, церковной), но и обрушил свой гнев на Анжуйскую династию. С его точки зрения, она была воплощением грехов, в частности, неблагодарности и несправедливости, как явствует из истории непризнания Плантагенетами Геральдовых заслуг перед короной. Поэтому не исключено, что в этой истории перед нами две разные идентичности Геральда Камбрийского: в момент перепалки с валлийским родственником в 1184 г. можно говорить о намеренном подчеркивании своей принадлежности к колонизаторской аристократии — в пику не только Рису ап Гриффиду, но и представителям короля (как известно, завоевание Ирландии первоначально было частным предприятием Геральдинов, после чего в дело вмешался Генрих II и «присвоил» плоды их побед). Двадцать с лишним лет спустя, со страниц книги перед нами предстает просто красноречивый оратор, искусный полемист, знаток Уэльса, принесший много пользы короне, но не получивший воздаяния из-за своей принадлежности к местному населению, т. е. валлийцам.